В поисках неприятностей

Давно уже я не слышала такой откровенной чуши! А поскольку предложение исходило от Ганеша, которого я привыкла считать человеком разумным, я просто не поверила собственным ушам. Неужели он в самом деле считает, будто у нас что-то получится? Даже если у него впрямь есть деловые способности, которых я лишена напрочь… Скорее всего, родители стали снова давить на него с женитьбой, вот он и вылез со своей бредовой затеей. И кстати, тут же разоблачил себя, объявив, что Джей поможет нам с бухгалтерией. Он пытается усидеть на двух стульях. Мечтает о независимости, но по-прежнему во всем полагается на семью!

Я довольно резко ответила:

— И думать забудь. Затея совершенно идиотская! Надо совсем спятить, чтобы согласиться. И я точно не вынесу, если твой зять будет являться раз в неделю, чтобы проверять бухгалтерские книги!

— Хотя бы подумай, — обиделся он.

— Копы буквально не дают мне продохнуть. Как мне думать о чем-то еще? Я даже не могу больше думать о том, что случилось с Терри!

Ган что-то буркнул, и я поняла, что он здорово на меня обиделся. И все же я никак не могла представить себя в роли владелицы малого предприятия — даже после того, как раскроют убийство. Мне трудно было представить себя за столом, подбивающей баланс. А если над душой еще будет стоять Джей… Нанимать работников, думать о налогах, прибылях и убытках? Да я скорее выброшусь из окна! Теперь я лучше понимала, почему мы с Ганешем, скорее всего, так и останемся просто друзьями. Уж очень мы разные. В глубине души Ган — сторонник традиционного образа жизни, консерватор. А я… такая, какая есть. Меня можно назвать цыганкой, городской кочевницей. Ни постоянного места жительства, ни постоянной работы, вообще ничего постоянного. Синоним для такого образа жизни — «свобода».

Но сейчас ничего не помогало. Мне не хотелось обижать Гана, и я постаралась разъяснить ему свою точку зрения как можно вежливее. Он все равно обиделся, объявил, что все не важно, и, надувшись, ушел. Я осталась одна, принялась за апельсины и съела их один за другим. Это называется — заедать стресс.

Лишние деньги мне все-таки были нужны, поэтому в конце концов я отправилась в магазин к Пателам и стала помогать. Я думала, покупатели меня узнают и начнут расспрашивать о Терри, но Ганеш оказался прав. Их беспокоило одно: чтобы я не подсунула в их пакет яблоко с бочком. А еще они заставляли меня обрывать с капусты и салата желтые листья.

Вечерних возвращений на квартиру я постепенно начала бояться.

Впервые в жизни я испугалась на самом деле, хотя Ганешу ни в чем не признавалась. Я никогда ничего не боялась, живя в сквоте или в любом другом месте, а лучше сказать, во многих отвратительных местах. Но временная квартира превзошла все мои опасения. Она как будто продувалась насквозь всеми ветрами; просыпаясь среди ночи, я испытывала ужасное чувство, как будто меня забыли в какой-то кошмарной пустыне. Мне казалось: вот рассветет, и выяснится, что все люди куда-то скрылись, а меня бросили здесь совершенно одну. Того, что я испытывала, словами не опишешь. Такого я не пожелала бы и своему худшему врагу.

Постепенно у меня развилась привычка, просыпаясь, зажигать свет и читать до утра. Я глотала книжки Нева по одной за ночь; под глазами у меня появились мешки. Я внушала себе, что, по крайней мере, восполняю пробелы в образовании. Книжная подборка Нева мне в этом очень помогала.

Как-то под вечер ко мне заглянула инспектор Дженис. Я подумала: может быть, мне повезло и я больше не увижу сержанта Парри? Дженис впервые навестила меня на моей территории.

Я налила ей кофе и позволила занять кресло, которое Юан раздобыл для меня в Армии спасения. Когда она села, пружины прогнулись, и коленки у нее задрались до подбородка. Она вцепилась в облезлые плюшевые подлокотники и гневно воззрилась на меня.

— Я пытаюсь проявить гостеприимство! — объяснила я. — Не думайте, будто я над вами издеваюсь. Если хотите, можете пересесть сюда. — Я указала на трубчатое изделие из алюминия и пластика, в котором сидела сама.

Инспектор с трудом передвинулась на самый краешек и кое-как устроилась там. Кружка с кофе стояла на полу у ее ног.

— В каком жутком месте вы живете! — выпалила она. — Фран, как вас угораздило? Ведь вы молодая, умная девушка; голова у вас вроде бы на месте!

Впервые она заговорила не как сотрудница полиции. Ей в самом деле хотелось что-то узнать, для себя лично. Может быть, именно поэтому я и не отказалась ответить.

— Хоть какая-то крыша над головой… А историю моей жизни вам знать необязательно. Я стала бездомной. Уверяю вас, потерять жилье гораздо проще, чем вы думаете.

— Расскажите! — не сдавалась она.

— Родственница, с которой я жила, заболела. Ее надолго положили в больницу. Поскольку нанимательницей квартиры была она, а не я, домовладелец меня выставил.

Я говорила правду, однако не посвятила ее в то, как все было на самом деле. После смерти папы мы с бабушкой Варади остались одни. Через какое-то время сознание у нее начало путаться. Наверное, она так и не смогла пережить папину смерть. Бабушке казалось, что отец еще жив… Хуже того, меня она начала звать Евой — так звали мою мать. Она как будто забыла, что мать ушла.

— Ева, Бонди сегодня придет поздно, — бывало, говорила она. Уменьшительным «Бонди» она называла отца. Его полное имя было Стефан.

А еще она стала просыпаться среди ночи, думая, что уже утро, и разгуливала по дому в одной ночной рубашке. Стала в таком виде выходить на улицу. Врач устроил ее в дом престарелых. Будь моя воля, я бы ни за что не позволила поместить бабушку Варади в такое жуткое место, но ничего и никогда не получается, как хочешь. Я бы с ней не справилась. Она перестала меня узнавать. Проведя с полгода в доме престарелых, она умерла там во сне. К тому времени меня уже выгнали из дому, и я кочевала с места на место.

Дженис я сказала:

— Слушайте, работа у меня была, и не одна. Но, когда работодатели узнают, что у тебя нет постоянного места жительства, от тебя стараются побыстрее избавиться. Или пользуются своим положением и навязывают мизерную зарплату. Тебя выпихивают из системы. Приходится драться, чтобы просунуть ногу в закрывающуюся дверь.

— Кому вы рассказываете! — кивнула она. — Любая система выталкивает тебя, и втиснуться назад удается лишь силой. Попробуйте, к примеру, стать сотрудницей уголовного розыска.

В ее словах была доля истины, но мне не хотелось, чтобы она решила, будто я жалуюсь. Так я ей и сказала.

— Когда-нибудь я изменю свою жизнь, устрою все по своему желанию! Но для начала надо разобраться с этим убийством.

Дженис кивнула, взяла кружку и отпила глоток.

— Я сейчас как раз развожусь, — неожиданно призналась она. — Так что, поверьте мне, прекрасно вас понимаю. Когда-нибудь потом я забуду, что сейчас переживаю, и жизнь наладится. А пока… — Она склонила голову над кружкой.

Колец она не носила, поэтому я и не думала, что она была замужем. Правда, непонятно, почему она не могла быть замужем.

— Ваш муж тоже коп… то есть полицейский?

Дженис подавленно улыбнулась:

— Нет, он работает в банке. И сейчас мне самой очень нужна крыша над головой. — Она дернула головой, словно обводя ею комнату. — Том, который скоро официально станет моим бывшим супругом, собирается продать наш дом, а вырученные деньги поделить. Будь я проклята, если позволю ему лишить меня дома! Я сама обставляла его — каждую комнату. После работы сама красила стены… А он вечерами торчал перед телевизором или уходил играть в сквош с коллегами.