В поисках неприятностей

У парадного входа стоял синий «мерседес». Я решила, что клиенты неплохо платят Уоткинсу, и ненадолго остановилась. Тут к дому подъехала еще одна дорогая машина и остановилась рядом со мной. Дверца открылась, и из машины вышла блондинка.

На вид ей можно было дать лет сорок с небольшим, а ее наряд в деревне выглядел еще менее уместным, чем мой, когда я только что приехала сюда. Блондинка нарядилась в черную мини-юбку и черные же матовые колготки. И то и другое было ошибкой, потому что, хотя ноги у нее были что надо, колени уже выдавали возраст. Сверху она надела оранжевый приталенный жакет на больших золоченых пуговицах — судя по виду, дорогой. Босоножки без каблука, видимо, предназначались для вождения, так как наряд требовал туфель на шпильках. Густые волосы до плеч слегка выцвели, но она зачесывала их назад и подвязывала лентой, плотно охватывающей голову, как у Алисы в Стране чудес. Я сразу решила, что она всю жизнь сидит на диете. Лицо неплохо сохранилось, портило его лишь брюзгливое выражение. Резкие черты лица и все остальное очень напоминало Терри. В общем, я сразу поняла, что передо мной Маршия Монктон.

Блондинка тем временем также пристально разглядывала меня и вдруг без всяких предисловий спросила:

— Вы кто такая?

Поскольку вот уже второй раз за утро незнакомый человек подвергал меня допросу, я уже не удивлялась и не возмущалась.

— Фран Варади… А вы, наверное, мать Терри…

Она моргнула и ледяным тоном поправила:

— Мать Терезы!

— Извините. Мы звали ее Терри, потому что знали ее только под таким именем.

— Кто такие «мы»? — Не переводя дыхания, она сама ответила на свой вопрос: — Вы — из компании безработных подонков, отбросов общества, которые жили с ней в том жутком доме!

Если даже сделать скидку на ее состояние, ее слова звучали вызывающе грубо. И все же я попыталась оправдаться: за других не скажу, но я всегда старалась найти хоть какую-то работу, а тот дом был нашим жилищем, и мы его любили.

Маршия пожала плечами:

— Возможно, тот дом вполне подходил вам и вашим друзьям. Если верить тому, что говорят полицейские, ваше жилье совершенно не подходило моей дочери.

Я решила, что настало время выразить ей свои соболезнования. Однако оказалось, что мои слова совершенно неуместны.

— Вот как, вам жаль? Да, вам всем, черт побери, должно быть жаль! Бог знает, что там у вас творилось…

По гравию захрустели шаги, и я быстро обернулась. К нам приближался Джейми.

— Маршия? — Он направился к ней. — Мы тебя не ждали.

— Здравствуй, Джейми. — Она прошла мимо меня, как будто меня не было, и они поцеловали друг друга в щеку. — Еду на побережье, а там сяду на паром. Вот, решила заехать по пути. Помириться со стариком. Мы с ним немного поссорились, когда я приезжала на… на похороны.

— Маршия, он все понимает, не беспокойся. Он знает, как ты была расстроена.

Джейми переводил взгляд с «мерседеса» на Маршию и обратно. Ее приезд все усложнил. Из-за меня он больше не волновался. Видимо, Маршия представляла большую угрозу для их с Уоткинсом планов. И все же Джейми старался сделать хорошую мину при плохой игре.

— Ты останешься на обед?

Оранжевые плечи передернулись.

— К сожалению, не могу. Я и так уже опаздываю… Просто решила, что надо повидаться с ним… — Маршия с презрением покосилась на меня. — Что она здесь делает?

— Мне бы тоже очень хотелось это знать, — фыркнул в ответ Джейми.

На холеном личике Маршии появилось подозрительное выражение — наверное, оно было ей свойственно.

— Погоди-ка, ведь это, кажется, мерс Сэмми Уоткинса?

— Он приехал к тете Ариадне, — ответил Джейми, которому явно стало не по себе.

— Что, Джейми, опять интригуешь? — С Маршией бесполезно было ловчить. Она с ходу задала Джейми именно тот вопрос, на который никак не могла решиться я.

Откровенничать при мне Джейми не собирался.

— Маршия, не надо сейчас о семейных делах! — Он сердито кивнул в мою сторону.

— Продолжайте без меня, — великодушно разрешила я. — Я как раз собиралась погулять.

Все получилось очень кстати. Пока Джейми будет объясняться с Маршией, у него не останется времени следить за мной. Но у Маршии возникли собственные планы.

— Никуда вы не пойдете, — не терпящим возражения тоном объявила она, — пока я с вами не поговорю!

Я уже собиралась отказаться от сомнительного удовольствия, когда вспомнила, что сыщик ни за что не упустил бы возможности потолковать с матерью Терри. Другой такой возможности у меня не будет. Джейми буркнул, что он предупредит Аластера о приезде Маршии, и так проворно юркнул в дом, что я задумалась, не собирается ли он заодно предупредить и Уоткинса. Мы с Маршией остались вдвоем и долго молча изучали друг друга, словно две уличные кошки, которые оспаривают кусок тротуара.

— Ну и что там у вас случилось? — осведомилась Маршия.

— Не знаю.

— Не вешайте мне лапшу на уши! — парировала она. — Вы должны знать. Вы ведь там были!

— Нет, когда… — Я вовремя прикусила язык. В конце концов, передо мной мать жертвы! — Меня не было там, когда это случилось, — закончила я.

Ее холеное лицо еще больше перекосилось от гнева, и сходство с Терри стало еще заметнее. У меня возникло странное чувство. Я словно увидела Терри.

— Как она вообще поселилась с вами?

— Ей негде было жить, — бесхитростно ответила я.

Маршия повысила голос — не только от гнева, но, как я поняла, и от отчаяния:

— Ей было где жить! — Она ткнула наманикюренным ногтем в дом у себя за спиной. — Она жила здесь!

— Она не хотела здесь жить.

— Почему? — завопила Маршия.

— Меня-то вы зачем спрашиваете? Почему не спросили ее, когда у вас была возможность? Вы когда-нибудь интересовались, хотела ли сама Терри, чтобы ее бросили здесь?

— Ее не бросили! — Маршию трясло от ненависти.

— Вот как?

Конечно, к горю следовало относиться с уважением, но я сразу поняла, что за дорогим костюмом скрывается опытный уличный боец. За свою жизнь я повидала многих таких, как Маршия. Пощады она не давала, пленных не брала. Любая поблажка с моей стороны будет расценена ею как слабость.

— Вы понятия не имеете о наших отношениях!

Маршия едва заметно шагнула ко мне; казалось, еще миг — и она на меня набросится. От меня не укрылось, что ее наманикюренные ногти очень длинные и острые.

Сгруппировавшись, чтобы вовремя отскочить в сторону, я ответила:

— Поверьте, уж я-то знаю, что значит, когда тебя бросают. Меня бросила мать. Я прекрасно понимаю, что чувствовала Терри.

Маршия замолчала, оглядела меня с головы до ног и задумалась. Потом она как будто приказала себе успокоиться. Впрочем, голос у нее по-прежнему оставался стальным.

— Я ничего не должна вам объяснять. Мой брак распался, и мне пришлось самой зарабатывать себе на жизнь. Мне предложили вернуться на работу; я знала и умела только одно… Тереза жила в хороших условиях. Ее отец записал ее в дорогую частную школу-интернат. Когда она бросила интернат, я уговаривала ее поступить в художественную школу. Она отказалась и куда-то сбежала. Мы до смерти волновались и после многих хлопот нашли ее и вернули домой. Она снова сбежала. Потом она убегала из дому еще много раз. Она даже таскалась по всей стране с бандой хиппи. Я пыталась поговорить с ней, но не могла до нее достучаться. Ей прямо не терпелось… — Голос Маршии дрогнул. — Мне кажется, она просто горела желанием саморазрушения. Нам следовало предвидеть, чем все кончится.