В поисках Нигера

Ключ к решению проблемы Нигера комитет видел в исследовании стран хауса, в особенности же — Кацины, о географическом положении которой строились самые различные догадки. Ближайший путь к ней шел из Триполи через Мурзук; тем не менее было решено отправляться с востока, из Каира.

Серьезные трудности возникли в связи с необходимостью на пути в Египет пересечь территорию Франции, которая почти постоянно в тот период находилась в состоянии войны с Англией. Переговоры по этому вопросу заняли значительное время. Хорнеман сгорал от нетерпения и жаловался в письмах к друзьям «на равнодушие к нему правительства Великобритании». В конце нюня разрешение на проезд через Францию в Марсель было наконец получено.

В июле Хорнеман попал в Париж. В течение десяти дней, проведенных во французской столице, он познакомился со многими учеными и установил контакт с консулами, служившими в Северной Африке. Наиболее полезным оказалось знакомство с турком из Триполи — Мухаммедом Д’Гисом, который был одним из влиятельнейших людей и, что особенно важно при данных обстоятельствах, сам много путешествовал. Он готов был оказать всяческое содействие европейскому исследователю. Мухаммед советовал Фридриху ехать не в Каир, а сразу в Триполи, так как оттуда легче пробираться в глубь Африки. Однако Хорнеман не мог по собственному усмотрению менять заданный маршрут и попросил снабдить его рекомендациями в Каир. «Я полагаю, — писал он Бэнксу 12 июля 1797 года, — что весьма полезно быть представленным мусульманам через их соотечественника». Перед отъездом Мухаммед вручил Фридриху письмо к своему каирскому другу, который был знаком со многими купцами из внутренних областей Африки.

31 августа Хорнеман был уже на Кипре; через две недели — в Александрии. Там его встретил британский генеральный консул и препоручил поверенному в делах в Каире. По прибытии в начале октября в столицу Египта Фридрих сразу же занялся совершенствованием своих познаний в арабском языке. Через две недели он направляет обществу отчет о пребывании в Каире. Ответ приносит новость особой важности. Парк открыл Джолибу, или Великий Нигер, и обследовал реку на протяжении двухсот миль. Однако он не достиг Томбукту, до которого «оставалось еще четырнадцать дней пути; возможно, это бы ему удалось, переоденься он мусульманином», — сообщал Бэнкс.

Идея отправиться в путь в мусульманском платье пришлась Хорнеману по душе. Такая затея находит ревностного сторонника в лице Иозефа Френденбурга, с которым Фридрих случайно познакомился в Каире. Этот уроженец Кёльна при обстоятельствах, оставшихся неизвестными, был вынужден десять лет тому назад принять мусульманство и поселиться в Египте. Свободно владевший арабским и турецким языками, хорошо принятый в местных мусульманских кругах, он был своего рода находкой и мог оказаться весьма полезным для Хорнемана в его странствиях. Фридрих предложил Френденбургу отправиться вместе в Мурзук.

Принялись за обсуждение возможных вариантов путешествия. Вначале мысль о переодевании показалась слишком дерзкой. Но по зрелом размышлении пришли к выводу, что в Каире много мамлюков и население привыкло к виду светлокожих мусульман. Хорнеман еще не говорил правильно по-арабски, но побывавшие в Мекке встречали там верных сынов пророка, которые также не владели свободно этим языком. И последние сомнения отпали.

Весной 1798 года Хорнеман установил контакт (по всей вероятности, при помощи рекомендаций парижского знакомого) с группой торговцев, намеревавшихся отправиться в Феццан. Вскоре, однако, разразились события, которые грозили сорвать все дальнейшие планы путешественника. В апреле в Каире вспыхнула эпидемия чумы. Караван, собиравшийся в Феццан, распался. Хорнеман заперся в своем доме и постарался по возможности изолироваться от внешнего мира. Не успела пройти эта опасность, как стала грозить другая, значительно большая.

В начале июля в столице Египта было получено известие, что сорокатысячная французская армия, возглавляемая генералом Бонапартом, высадилась в Александрии. Одержав в июле победу над мамлюкской армией в сражении, известном как Битва у пирамид, французы вступили в Каир.

Еще до этого все европейцы (в том числе и Хорнеман) были интернированы турецкими властями, которые боялись, как бы мусульманское население, возмущенное французским вторжением, не выместило свой гнев на всех «неверных» без разбора. После прихода французов выпущенному на волю Хорнеману помогли двое крупных ученых из числа сопровождавших Наполеона в походе — химик Клод Луи Бертолле и математик Гаспар Монж. Они представили путешественника французскому главнокомандующему. Наполеон, всегда интересовавшийся наукой не только из меценатства, но и по чисто практическим соображениям, приказал выпустить Хорнемана из Египта и снабдить его средствами, необходимыми для осуществления задуманных исследований. Это было весьма кстати, так как все операции английских банков со времени вступления в Египет наполеоновской армии были прекращены и Фридрих оказался совершенно без денег.

Обо всем этом Хорнеман докладывал секретарю Африканского общества Эдвардсу в письме от 31 августа 1798 года, которое за личной печатью Наполеона было переправлено по указанию главнокомандующего в Лондон^[15]. Фридрих сообщал также, что намерен отправиться в путь под видом мусульманского купца. «Предвижу возражения, что меня может ожидать та же участь, что и майора Хаутона, — писал он. — Отвечаю на это: путешествуя как мусульманский торговец, я никогда не буду в пути один, а всегда с караваном, купцы которого выступают как единое целое». Путешественник извещал Бэнкса о том, что полон решимости преодолеть все препятствия, стоящие на пути к достижению цели, и сделает больше, чем Парк, о неудаче которого «сожалею, — писал Хорнеман. — Надеюсь, что мне повезет больше».

5 сентября 1798 года Хорнеман и Френденбург, чрезвычайно довольные, что выпутались из сложной ситуации, отправились с группой торговцев из Каира в Мурзук, столицу Феццана. Предварительно они переоделись мамлюкскими купцами. Хорнеман назвался Юсуфом ибн Абдаллахом. Арабы ехали целый день без остановок для отдыха или еды. Лишь вечером они сделали привал. Собрали топливо, развели огонь и стали готовить пищу. Как обычно, она состояла из муки, лука, бараньего сала и растительного масла. Все это вместе варилось в котле и представляло, как отмечал Хорнеман, нечто среднее между густым супом и пуддингом. Каждый готовил себе отдельно. Путешественники, дабы не возбуждать подозрений, последовали примеру остальных.

Один раз Фридрих чуть было не выдал себя. Это случилось в оазисе Сива, который за шесть лет до того посетил другой европейский путешественник, В. Браун, оставивший интересное описание встреченных там древних развалин. Хорнеман не мог удержаться и все время стоянки каравана посвятил изучению этих руин. «Ты, несомненно, христианин, — решили жители оазиса, наблюдавшие, как он делает зарисовки и измерения, — иначе, зачем тебе так часто ходить смотреть эти постройки, созданные неверными». С большим трудом удалось Хорнеману восстановить свою репутацию «правоверного мусульманина», и то лишь после того как он продемонстрировал отличное знание Корана.

Из Сивы караван направился к оазису Ауджила, древнему торговому центру, о котором упоминал еще Геродот. Там задержались на двенадцать дней, пока проводник, высланный вперед, проверял состояние колодцев на следующем участке пути. В середине ноября путники достигли наконец границы Феццана и вступили в первый город этой области — Тмессу. Торговцы поздравляли друг друга с благополучным прибытием. Местные жители приветствовали караван громкими криками, в ответ гремели мушкетные выстрелы.

В мурзук прибыли спустя семьдесят четыре дня после того, как вышли из Каира. Прежде всего с караванщиков потребовали уплатить таможенные пошлины. Затем правитель Мурзука из семьи Караманлы^[16] (Хорнеман называет его султаном) со своими придворными приветствовал вновь прибывших у ворот города. Султан сидел в кресле, напоминавшем трон, в окружении стражи, состоявшей из мамлюков и негров-невольников, с обнаженными мечами, алебардами и пиками. По одному подходили купцы, снимали по обычаю обувь и лобызали царственную руку. Последним выступал глава каравана под зеленым мусульманским знаменем и с ценными подношениями правителю. Тот милостиво отпустил всех, пообещал подарки и угощение «каждой палатке». Церемония закончилась.

В Мурзуке Хорнеману не повезло. Караван в страны хауса отправился всего за несколько дней до прибытия европейских путешественников в столицу Феццана. Местный климат подействовал на них плохо: оба вскоре заболели малярией, причем Френденбург вскоре умер.

Вынужденная задержка до прихода следующего каравана на юг была использована Хорнеманом прежде всего для того, чтобы восстановить по памяти дневник путешествия из Каира в Феццан, уничтоженный в пустыне Френденбургом, который опасался, что эти записки могут изобличить в них европейцев и погубить^[17].