В поисках смысла

— Увы, нам нечего передать вам, — с притворной грустью ответил я.

— Какая досада. А те костюмы для хождения под водой? Они не пропали?

— В целости и сохранности.

— Прекрасно!

— Да расскажите уже, что тут произошло, — прошу я, — мы совсем ничего не знаем.

Левальеха рассказал. Он вместе с Орибе и еще тридцатью одним человеком в апреле этого года высадились на берег ночью. Водрузили на носилках статую Богородицы и объявили лозунг «Свобода или смерть». К обеду у них было несколько сотен сторонников. На следующий день несколько тысяч. Вооружение непрестанно подвозили с другого берега залива, поэтому армия формировалась быстро. Гарнизон Монтевидео просто сбежал и частично сдался, кому лень бегать. Теперь там столица Уругвая. При полной поддержке соседней Аргентины.

— Так объединенные территории Аргентины включили вас в состав своей страны? — нахмурился я.

— Именно так.

— Этого нельзя допускать. Как же свобода?

— Но я уже разбил два месяца назад бразильские войска. Флот, правда, у них сильный.

— Стоп. Вы на службе Аргентины?

— Да.

— Тогда это не та независимость, про которую мы говорили.

— Но нам не выжить без них.

— Вам виднее. Мы совсем не знаем ситуацию. И желаем только, чтобы стало лучше во всех отношениях.

— Прошу прощения, — прервал нас Васильев, — как представители страны, которая не поддерживает ни одну из сторон, мы можем своими переговорами скомпрометировать нашего посла. Поэтому прошу отдалится от подобного обсуждения или проводить его без меня.

— Клянусь, — прижал руки к груди Левальеха, — о войне и политике больше не скажем ни слова. Впрочем, не угодно ли отведать местного вина? Я хочу вас познакомить с интересными людьми, которые недавно прибыли с севера, прямо от полярных льдов.

— Другое дело, — кивнул Михаил Николаевич, — Андрей Георгиевич, я буду вас ждать. Елена Петровна, не желаете составить компанию?

Алена помотала головой. Капитан вздохнул и вышел вслед за Левальехой.

— Вы говорили, что серебро еще осталось на дне Ла-Платы. Не могли бы вы помочь с его подъемом? — Перешел Орибе к делу.

— Мы торопимся домой, — решил я расставить все на свои места, — к тому же, как лица, действовавшие по просьбе господина Лангсдорфа, мы уже оказали всю возможную посильную помощь. И я вижу, наши старания не прошли даром.

— Боюсь, вы неправильно меня поняли, — ответил Орибе, — политика, это дело не одного дня. Что касается Хуана, то он человек военный и командует республиканскими войсками. Как только Аргентина объявит войну, а будет это не позднее, чем через неделю, так он сразу уедет в армию и останется там до победы. Он и сам уже понял, что к власти его постараются не допустить. Нас мало. Кто-то должен воевать, а кто-то плести интриги. И мы с ним решили, что останусь я. Вижу вашу озабоченность и как представитель власти, не могу даже просить помощи. В этом вы правы. Но могли бы вы помочь мне, как частному лицу?

— Интересно, — протянул я, — и что же вы хотите?

— Вы обучаете нескольких наших людей водолазному делу, продаете нам скафандры. Точнее, мне.

— Предлагаю так. Мы создаем с вами концессию. Например, «Уругвайская водолазная компания». Я являюсь представителем Российской подводной компании. Можете стать ее филиалом и заключить договор о сотрудничестве. В качестве своего вклада мы обучаем водолазов и отдаем два скафандра. С вашей стороны будете передавать процент.

Мы долго пили чай и бились за выгоду. В конечном виде соглашение было таковым. Компания организуется отдельной и независимой. Заключаем договор на обучение и аренду трех скафандров. Оставляю своего представителя, которому передают десять процентов от найденного. Если сотрудничество состоится, как мы предполагаем, то впоследствии я даю координаты других затонувших кораблей.

На счет других, это моя инициатива. Приманка на будущее: мол, посмотрим, как дело пойдет, вдруг обманете. Не верю я никому. Простите, благородные сердца. Пока переделать себя не получилось.

Идем к столу. Там уже Васильев пьет на брудершафт с бородатыми немецкими, английскими и голландскими капитанами. Все поднимаются поцеловать ручку Алене и поприветствовать полупоклоном меня.

— Что хотели, — шепотом спрашивает на ухо Михаил Николаевич.

— Денег со дна морского.

— Ну вот, так бы сразу, а то смущают либерализмом. До чего договорились?

— Заключим договор, отдадим три скафандра и научим местных.

— Успеете, пока загружаем воду и продукты?

— В любом случае, задерживаться не будем.

Наш разговор прервал звон. Левальеха стучал вилкой по хрустальному фужеру. Нас решили наградить оружием. Мне с Васильевым вручили по сабле. Красивая вещь. А Алене маленький кинжал в ножнах слоновой кости с золотой насечкой. Она мило улыбнулась, но на клинок даже не взглянула. Разговоры за столом шли о будущем Ла-Плата или Восточной Провинции, как теперь называют в Аргентине будущий Уругвай. Но видно, что все опасаются войны с Бразилией, особенно, на море.Все-таки империя, и ресурсы ее велики.

После бурной встречи, эмоции которой угасли так же быстро, как и возникли, мы занялись делами перед переходом в Европу. Капитан с боцманом закупают провизию и пытаются ее разместить. Орибе прислал шесть добрых молодцев. Корабельный доктор Гаврилов осмотрел их. Троих забраковал. После обеда заменили на здоровых. Водолазы под моим чутким руководством приступили к обучению.

Вечером у меня состоялся разговор с Федей.

— Федя, ты не просто казак, ты мой родственник. Понимаешь?

— Я в первую очередь твой родственник. Потом казак.

— Молодец. А у родни бывают совместные дела.

— Все дела должны быть вместе. Иначе что же это за родня? Все помогают друг другу, все любят друг друга.

Ой, Федя, знал бы ты, какую больную тему задеваешь.

— Тебя предавали? Такого изгоняют и больше нигде не принимают. Пусть съедят львы или змея укусит. Предавший самых близких зачем нужен? Такой всех продаст.

— Полностью согласен. Не будем дальше о грустном. Иногда думаешь, зачем нужен интеллект, если человек никого не умеет любить и сам никому не нужен. Лучше наоборот.

— Что это- интеллект?

— Не парься. Мне нужен помощник, и ты отлично справишься.

— Я и так помощник. И отлично справляюсь.

— Мне нужен человек здесь, — выдохнул я, — и кроме тебя мне некому доверить. Ты командовал людьми, ты внимательный и осторожный.

— Но это не навсегда? — Задумался Федя.

— Наладим дела. Приехать в Россию всегда сможешь. С русской грамотой у тебя прилично для чтения писем. Будешь мне писать, а я тебе.

— Письменные буквы плохо разбираю.