В поисках солнца

Это предложение вызвало у Илмарта самое глубокое недоумение:

— В смысле? — размеренно переспросил он. — Все подежурим, по очереди.

Досадливо поморщившись, Олив заявила, что у них нет необходимой сноровки для выглядывания медведей в ночи, поэтому она всё равно не сможет спать спокойно.

— С той стороны болота деревня, — махнула она рукой на восток, — там завтра высплюсь, пока вы отдыхаете после перехода.

Илмарт взялся было горячо возражать, хотя с медведями ему, и впрямь, сталкиваться не приходилось — а вот с кабанами… Олив вступила в дискуссию, авторитетно заверив, что кабаны и медведи — это совершенно разное дело.

— Кажется, — вдруг спокойным голосом остановил разгоревшийся спор Дерек, — Олив опасается совсем не медведей, ведь так?

Та досадливо поморщилась, в который раз пеняя на проницательность спутника.

Райтэн не понял намёка и возмутился:

— Что ещё за твари здесь водятся?!

Перспективы ночевать посреди леса его не прельщали. Он привык в своих путешествиях останавливаться если не в трактирах, то хоть на постое у простых жителей.

— Самая страшная тварь — человек, — негромко просветил его Илмарт.

Райтэн досадливо нахмурился: глушь, в которую они забрались, не была похожа на место, где любят промышлять разбойники. Однако столь любимые им мозги работали у него вполне неплохо, потому что до него достаточно быстро дошло, что Олив опасается ночёвки в лесу в компании, по сути, незнакомых мужчин.

Она не боялась путешествовать с ними — во-первых, она уже постановила внутри себя, что им условно можно доверять, во-вторых… она быстро бегала, быстро залезала на деревья, она была вооружена и у неё у единственной из них было оружие для дальнего боя — хотя тут, конечно, пришлось бы повозиться, чтобы привести его в боевое положение. Её план на случай нападения со стороны спутников выглядел как «гасить рыжего, драпать на дерево и отстреливаться». Не то чтобы она всерьёз ожидала нападения — наниматели скорее вызывали у неё симпатию, и по тому портрету их характеров, который она составила, она была склонна условно им доверять.

Поэтому она не думала всерьёз, что кто-нибудь из них может ночью напасть на неё и изнасиловать или убить, однако всё же предпочитала перестраховаться. В её жизни было несколько крайне неприятных и травмирующих эпизодов, поэтому она предпочитала избегать ситуаций, в которых оказалась бы беспомощна перед потенциальным врагом.

— Ну, знаете ли!.. — одновременно оскорбился и смутился Райтэн, который впервые оказался в ситуации, где некто подозревает его в подобных замыслах. — Это, в конце концов, оскорбительно! — выразил своё недовольство он.

Лицо Олив холодно застыло в безразличном выражении. Из-за того, что она прониклась к спутникам некоторой симпатией, ей теперь казалось, что она обязана выразить эту симпатию, продемонстрировав доверие; однако, поскольку доверие такого рода не было ей свойственно, она чувствовала теперь себя крайне неприятно.

Всё это время Дерек лихорадочно размышлял о том, как снизить напряжение, и, наконец, взлохматив себе волосы, дружелюбно отметил:

— Уверен, что даже со сна ты заколешь меня быстрее, чем я успею что-то сделать!

Олив насмешливо фыркнула, соглашаясь с такой оценкой своих способностей, и невольно бросила тревожный взгляд на Илмарта. Тот, верно угадав, что именно его она считает самым опасным противником, примирительно поднял вверх ладони и степенно отметил:

— Я, во-первых, влюблён, а во-вторых — вообще человек верующий.

Райтэн насмешливо фыркнул, как всегда с ним бывало, когда подобные сентенции приводили как аргумент.

Повернув к нему лицо, Илмарт наклонил голову набок и отметил:

— И Анодар у нас верующий, — и наставительно поднял палец вверх, — так что греха убоится! А вот всякие атеисты… — многозначительно не закончил он.

Задрав подбородок, Райтэн с самым презрительным выражением лица отпарировал:

— Как жалко выглядят люди, чьи морально-этические качества обусловлены единственно страхом перед загробными муками! Мне, знаешь ли, — почти выплюнул он, — не нужно приставлять нож к горлу, чтобы я выбрал быть благородным человеком!

Дело двигалось к ссоре, и Дерек попытался разрядить обстановку смешком:

— Ну, думаю, с этой точки зрения человек с ножом у горла выглядит более безопасно, да?

Однако Райтэн, очевидно, был слишком взвинчен. Все эти лесные дороги, болота, броды, медведи и змеи явно выходили далеко-далеко за рамки того, что он считал комфортным и приемлемым — не говоря уж о том, что его и в самом деле весьма глубоко задели опасения Олив.

— Отлично! — вскочил он. — Тогда всякие неблагонадёжные атеисты, пожалуй, поспят отдельно! — и, подхватив свой плащ, решительно зашагал куда-то в сторону.

Остальные растеряно переглянулись. Подорвавшись, Дерек отправился за другом.

Ушёл он не очень далеко — костёр ещё виднелся между стволами редких деревьев.

— Тэн… — начал было Дерек, но был перебит.

Обернувшись, Райтэн вперил в него взгляд острый и мучительный и спросил:

— Как? Как ты можешь верить в Бога, который таким, как я, готовит вечные муки?

Дерек растерянно и удивлённо сморгнул. До этого они никогда не обсуждали вопросы веры, и он даже не подозревал, что их разногласия порождают такой мучительный конфликт в душе друга.

— Но я не верю, что Бог пошлёт тебя в ад! — складывая руки на груди, защитился он.

Насмешливо изогнув бровь, Райтэн тоже сложил руки на груди и переспросил с истеричным вызовом в голосе:

— В самом деле? Ещё скажи, что твоя религия не говорит чётко и однозначно, что всех неверующих ждёт эта, как вы её там называется… — разомкнув руки, он пощёлкал пальцами в воздухе: — Геенна огненная!

Мрачно нахмурившись, Дерек закаменел лицом.

Повисла неприятная холодная тишина.

— Я не богослов, — наконец, медленно заговорил Дерек. — Но я знаю точно, что рай невозможен, если друга ждёт ад. И, — пронзая Райтэна взглядом серьёзным и сильным, добавил он, — если вдруг окажется, что Бог, в Которого я верю, придерживается иной точки зрения… я предпочту ад с теми, кто мне дорог, — решительно закончил он.

Губа Райтэна насмешливо дёрнулась. Он опустил глаза.

Подняв вопросительно брови, Дерек сунул ему ладонь. Они пожали друг другу руки, скрепляя своеобразный «договор» о разделении загробной участи, ежели таковая, вопреки чаяниям Райтэна, воспоследует.