В поисках своего единорога

“Я думаю…” Я замолкаю, поднеся радио ко рту. “Я нашел единорога?”

“Что?” Ванда звонит с другого конца провода, но я игнорирую ее.

Сейчас не время быть непрофессиональным, но, дорогой Господь, эта бедная девушка в ужасном состоянии, и я пытаюсь скрыть свою улыбку. Мне всегда говорили, что у меня детское личико, потому что у меня все еще пухлые щеки с ярко выраженными ямочками и губы, которым позавидовала бы настоящая домохозяйка.

“Привет, офицер”, - говорит женщина рядом, оглядывая меня с ног до головы. Рядом с ней стоит чувак без рубашки, и я не уверен, почему. На самом деле это не кажется подходящим местом для этого.

Как только я подхожу ближе к единорогу, я вижу, как Чиф ударяет ее сзади из огнетушителя, и пламя из хвоста рассеивается. Именно тогда я, наконец, вижу ее лицо полностью, и как только наши взгляды встречаются, она разражается слезами.

Внезапно сцена перестает быть такой комичной, и у меня возникает потребность подойти к ней и все уладить. Я бросаюсь прямо к ней, и она практически падает в мои объятия, в то время как толпа людей вокруг нее просто пялится.

Я зол, что они не только просто смотрели на нее, пока ее костюм горел, но и никто не предлагает утешить ее, когда она явно в бедственном положении. Кто, черт возьми, эти люди?

“Убирайтесь!” Я кричу толпе, и проходит всего секунда, прежде чем они начинают отступать. “Шшш, все в порядке”, - говорю я, когда она издает громкие, вздымающиеся рыдания у меня на груди.

“В чем ситуация?” Я слышу рядом со мной. Врачи скорой помощи на месте.

“Возможная ожоговая травма на ее… гм —”

“Ее задница”, - говорит Чиф, еще раз опрыскивая ее из огнетушителя.

“Какого черта, шеф?” Говорю я, смахивая немного пены, и он просто пожимает плечами.

“Мисс, как вас зовут?” — спрашивает врач скорой помощи, пытаясь оценить ущерб.

“Р-Розабель”, - заикается она, продолжая плакать у меня.

Ее тело такое мягкое и маленькое рядом с моим, и я прижимаюсь щекой к ее лбу и обнимаю ее обеими руками. У меня просто непреодолимая потребность защитить ее и заставить ее чувствовать себя лучше. Она слегка шмыгает носом, когда я глажу ей спину, и я думаю, что непосредственный шок от того, что произошло, возможно, прошел.

Я оглядываюсь и узнаю одного из врачей скорой помощи неподалеку. “Эйприл, ты не могла бы принести мне одеяло? Я думаю, мы можем сделать это в кузове грузовика”.

“Конечно”, - отзывается она и достает один из своей сумки.

Я хватаю его одной рукой и разворачиваю, чтобы обернуть вокруг тела Розабель. Она откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня, и ее темно-карие глаза самые красивые, которые я когда-либо видел. Они как горячее какао зимним вечером, и, глядя на нее, я задаюсь вопросом, каково было бы обнять ее перед камином.

“Розабель, я Эйприл. Я бы хотела отвезти тебя в машину скорой помощи, чтобы мы могли тебя осмотреть. Хорошо?”

Эти слова заставляют ее прервать зрительный контакт, и это пугает меня. Что, черт возьми, это было? Мне казалось, что я падаю в туннель или катаюсь на американских горках. То, как она смотрела на меня, заставило мой желудок сжаться, но в то же время взволновало меня. Господи, мой член твердый, я вспотел и, кажется, теряю сознание. Может быть, мне тоже стоит поехать в машине скорой помощи.

“Он может пойти со мной?” Розабель тихо спрашивает, вторя моим мыслям.

“Я никуда не ухожу, маленький единорог”. Когда она смотрит на меня сквозь мокрые ресницы, я ободряюще улыбаюсь ей.

“Конечно, он может”, - говорит Эйприл, помогая мне обнять ее, а затем подмигивает мне поверх макушки Розабель. “Но не позволяй его привлекательной внешности одурачить тебя. Блейз здесь — настоящая работа. ”

“Что?” Я притворяюсь оскорбленным, но я долгое время работал с Эйприл. Я представляю, какой была бы моя мама, будь она все еще жива. Жесткий, как гвоздь, с долей дерзости.

“Он проводит все свое время за работой”, - жалуется Эйприл.

“Не слушай ее. Это она не хочет возвращаться домой к своему мужу”, - шепчу я Розабель и вижу, как на ее губах появляется улыбка.

“Фрэнк может сам разогреть свой чертов ужин”, - ворчит Эйприл, когда мы добираемся до машины скорой помощи, и я помогаю Розабель забраться на заднее сиденье.

Внутри есть раскладушка, и Эйприл забирается к ней, пока я стою снаружи. В парке все еще толпа людей, устраивающих что-то похожее на вечеринку, но они достаточно далеко, и дверь максимально загораживает Розабель. Я отворачиваюсь от нее, чтобы дать ей немного уединения, но я не готов оставить ее. Кроме того, она только что попросила меня остаться, не так ли?

“Хорошо, Розабель, ложись обратно на койку и расскажи мне, что произошло. Я просто собираюсь осмотреть тебя и убедиться, что у тебя нет никаких травм”, - слышу я голос Эйприл позади меня. “Скажи мне, если у тебя где-нибудь болит, хорошо?”

“Я думаю, что на данный момент это просто моя гордость”. Ее голос такой мягкий, но то, как она говорит, похоже на мелодию, и я напрягаю слух, чтобы уловить каждый слог.

“Я скажу тебе кое-что, дорогой”, - тихо говорит Эйприл. “Я видела много дерьма на своем веку, так что неважно, насколько это плохо, по-твоему, у меня есть сотня историй, чтобы превзойти это”.

“Я думаю, мои коллеги пытались разыграть меня, сказав, что это была костюмированная вечеринка. Короче говоря, у меня загорелся хвост”. Ее голос звучит так грустно, когда она говорит это, и я пристально смотрю на толпу, пытаясь понять, кто мог так поступить с таким милым человеком.

Я слышу, как в машине скорой помощи рвется материал, а затем Эйприл говорит: “Я не думаю, что мы сможем спасти леггинсы, но я могу дать тебе что-нибудь, чем можно прикрыться, пока ты не вернешься домой”.

“Ничто не причиняет боли. Все ли выглядит нормально?”

“Удивительно, но это всего лишь хвост, и ты не получила никаких повреждений от искр”. Снова шорох, а затем я слышу, как Эйприл понижает голос. “Знаешь, если бы я была лет на тридцать моложе, я бы догнала того милашку, который ждет тебя снаружи”.

“О?” Говорит Розабель, и я наклоняюсь ближе к машине скорой помощи.

“Он слишком молод, чтобы так много работать. Ему нужна женщина, которая помогла бы ему пустить корни”. Эйприл смеется. “Такой мужчина, как он, должен был бы нарожать около дюжины детей”.