В полдень на лестнице Монмартр
Шрифт:
Пожилая секретарь мадам Пети встретила ее радушно: налила вкусного лимонада и угостила печеньем, пока она ходила в архив и готовила документы к выдаче. Здесь, в уютном помещении, пахнущем историей и старинными книгами, Катрина потихоньку начала успокаиваться.
— Вот твои документы, дорогая, — мадам Пети, присаживаясь рядом с девушкой, протянула ей толстый бумажный конверт. — Как жаль, что у тебя не сложилось со Школой… И все же — ты молодец. Ты старалась.
— Декан Фрей так не считает, — пробормотала Катрина, убирая пакет в рюкзак.
— Декан Фрей потерял хватку, — заговорщически прошептала пожилая женщина и подмигнула Катрине. —
Услышав об архитекторе, Катрина вздрогнула и резко встала, напугав пожилую секретаршу. Надо было скорее уйти отсюда, чтобы не встретить где-нибудь Дэниэла.
— Спасибо за все, мадам Пети! Будьте здоровы и живите долго…
— Постараюсь, дорогая! И ты береги себя. Будешь в Париже, заходи в гости.
Они улыбнулись друг другу и попрощались.
Выскользнув из архива, Катрина закинула за плечи потяжелевший рюкзак и поспешила к выходу. Поворот, еще поворот — пусто. Лестница, длинный коридор и выход во внутренний двор…
— Какое очевидное и досадное бегство… — Катрина вжала голову в плечи, словно это могло ее хоть как-то спрятать и позволить не встречаться с обладателем этого низкого голоса с хрипотцой. Раз уже терять ей было нечего и падать дальше некуда, она решила не оборачиваться и ускорила шаг. Но в то же мгновение почувствовала, что рюкзак стал совсем невесомым, а она не может сдвинуться с места, пойманная за широкую лямку.
— Отпусти сейчас же! — она вложила в эту фразу всю свою злость и досаду.
— И ты сразу же убежишь! — Дэниэл напротив, был в отличном расположении духа и просто забавлялся. — Так не пойдет!
Катрина перестала вырываться и повернулась к нему:
— Что тебе надо? — ее голос прозвучал спокойно и устало, молодой человек опустил руку, возвращая ей свободу.
Этот простой вопрос поставил его в тупик… У него не было никакой конкретной цели. Он удивился и обрадовался, когда увидел сегодня ее — неуклюже ввалившуюся в кабинет декана. Подумал: это судьба, раз его пригласили на деловую встречу с мсье Фреем именно в то время, когда в Школу пришла и она. Потом эта дикая грубость со стороны старика-декана и практически бегство Катрины… Он просто хотел увидеть ее. Вот и все.
— Ты как? — спросил он единственное, что интересовало его сейчас.
Она долго смотрела ему в глаза сквозь нелепые линзы своих очков, а потом усмехнулась:
— Я отлично! Просто замечательно! Не заметно?.. — голос снова подвел Катрину — дрогнул, выдавая волнение и слабость.
Дэниэл поморщился и сделал шаг к ней. Еще мгновение — и прижмет к себе, обнимет сильными руками, поймает в плен сводящего с ума запаха… Она отшатнулась и отвела взгляд:
— Не надо меня жалеть! Просто иди своей дорогой, будто мы и не встречались никогда…
— Катрина… — от его тембра мурашки пробежались по спине, но девушка нашла в себе силы снова посмотреть ему в глаза.
— Вы мне ничего больше не должны, господин Этвуд, — нарочито отстраненно произнесла она. — Поиграли — и хватит…
Он хотел что-то еще сказать, но она резко повернулась и побежала прочь. Подальше от сводящего с ума запаха и невероятного оттенка глаз, и голоса, и…
Ей нужно было увеличить между ними дистанцию до состояния невозврата, потому что вопреки всем доводам здравого смысла единственное,
чего ей сейчас хотелось — прижаться к нему так сильно, чтобы смочь раствориться до последней капли…Глава 14
Пролетев мимо садящейся в такси госпожи Роббер, Катрина взбежала по лестнице, дрожащими руками открыла дверь и выдохнула только тогда, когда упала на свою постель, сжавшись в комок.
Забыть… Забыть все, как страшный сон, как наваждение, как чужую жизнь! Захлопнуть дверь, закрыть на сотни замков и выбросить все ключи…
Сколько мучающих и разрушающих мыслей толпилось сейчас в ее голове. Катрине хотелось, чтобы самолет в Санкт-Петербург был уже завтра утром, а не через неделю!
Кажется, она пару раз проваливалась в короткий сон. Тени на стене стали длиннее, когда она почувствовала, что голодна.
С разочарованным стоном девушка сползла на пол и пошла на кухню. В холодильнике было пусто, а на столе лежала оставленная Элен записка о том, что сегодня она будет ужинать с друзьями и вернется поздно.
Катрина запихнула в карман шортов несколько купюр и спустилась на соседнюю улочку, где дедушка ее приятеля Мишеля держал небольшое кафе.
Ее встретили как старую знакомую и усадили за маленький столик у фонтана. Здесь было прохладно, а негромкий шум воды успокаивал. Катрине невольно подумалось, что она нравится только пожилым людям и детям, тогда как ее основная жизнь вращается вокруг молодых людей и людей среднего возраста. А вот они-то к ней относятся с очевидным равнодушием.
— Мадмуазель Кэт, давно вас не было, — ставя перед ней на стол стакан холодной воды с лимоном, приветствовал ее мсье Фуко.
— Да… знаете, много дел, — почему-то смутилась она. — Я скоро уезжаю.
— Надолго? — искренне заинтересовался пожилой хозяин.
— Думаю, что да… Я возвращаюсь в Россию.
Мсье Фуко помолчал и добавил негромко:
— Мой Мишель будет сильно огорчен. Он в вас души не чает, мадмуазель Кэт…
— Я тоже очень огорчена, что перестану видеть всех вас, но…
— Но жизнь не спрашивает нас: чего мы хотим, а чего нет, правда ведь? — подхватил ее незаконченную мысль мужчина.
Катрина согласно кивнула и спряталась за запотевшим стаканом.
— Позвольте я вас угощу чем-нибудь на свой вкус, на прощание, так сказать…
— Что вы, мсье Фуко! — забеспокоилась Катрина, но он уже скрылся за кухонной дверью и через какое-то время появился с подносом, на котором стоял густой луковый суп и аппетитные холодные колбаски андуйет.
Правду говорят, что вкусная еда и добрый разговор помогают всегда. Через полчаса девушка почувствовала облегчение и, попрощавшись с мсье Фуко, который не взял с нее ни евро, отправилась в сторону площади Тертр.
Ноги сами привели ее к той лестнице, с которой и начались злоключения последних дней. Она постояла, глядя вниз и совершенно некстати вспоминая красивое лицо Дэниэла.
— Катрина! — перепрыгивая сразу через несколько ступенек, к ней поднимался запыхавшийся Мишель.
— Привет! — губы сами растянулись в улыбке при виде подростка.
— Дедушка сказал, что ты… ты… — от волнения он не мог произнести то самое, что пугало его до зубовного скрежета.
— Да, Мишель, я уезжаю, — отводя взгляд, потому что не в силах была и дальше смотреть в обреченные глаза мальчика, сказала Катрина. — Сам знаешь, я слишком несовершенна для Парижа, — она попыталась улыбнуться, но теперь получилось не очень.