В полночный час
Шрифт:
— Я собираюсь принять душ, и ты мог бы присоединиться ко мне. Я потру тебе спину, — Норма подарила ему знойную улыбку, — ..и не только спину…
Норман помотал головой:
— Не сегодня, детка. Сейчас мне нужно разобраться с мальчиками. Слишком высоки ставки, и я очень близок к тому, чтобы сорвать весь куш. — Он подарил женщине долгий поцелуй и подавил мучительное чувство вины.
Мужчина должен делать мужскую работу, даже если ради этого ему приходится лгать. Кроме того, Норман делал это для них обоих, чтобы они стали еще ближе, чтобы подарить Маку проклятый стимул, а Норме того мужа, которого она заслуживает, — хорошего любовника, который
Выходя на улицу, он мысленно принялся считать свои глубокие вдохи, как научил его док. Это позволяло расслабиться и снять напряжение.
Но как Норман мог избавиться от напряжения, зная, что Норма Рини приятно проводит время без него? Это знание буквально разъедало его изнутри.
Ему нужно получить удовлетворение и дать выход своей агрессии. Так сказал док, и именно это Норман и собирался сделать. Он был уже близок к этому.
Норман сел в машину и завел двигатель. Как обычно, машина замурлыкала, словно кошка. Он достал из бардачка записную книжку и топор из-под сиденья — свой рабочий инструмент.
Потом Нормам включил радио, улыбнулся, услышав, как Король напевает «Нежно люби меня», и направился к библиотеке Дюпре, В это время Вероника Пэрриш заканчивала работу.
Не прошло и минуты после того, как Вероника пришла домой, отработав смену в библиотеке. Девушка только успела засунуть в холодильник землянику, как в дверь постучала Сюзанна. Замечательные новости Дженни, их беседа о любви и семье так подействовали на Веронику, что она охотно согласилась на террор со стороны близнецов.
Они действительно были восхитительны и так любили ее.
Дети сначала задушили ее в жарких объятиях, а потом освободили: близнецы переключили свое внимание на компьютер Вероники.
— Не прикасайтесь к нему! — закричала девушка, когда малыши побежали в комнату, привлеченные разноцветным мерцанием экрана. О Боже, ее с трудом созданная таблица!
Нетерпеливые пальчики взлетели над клавиатурой, компьютер запищал, и экран погас. Сердце Вероники екнуло, настроение моментально испортилось.
— Дети, оставьте вещи тети Ронни в покое! — Сюзанна повернулась к девушке. — Не переживай, скоро они уснут.
Как же! В течение следующих нескольких часов у близнецов хватило энергии, чтобы превратить спокойную, рассудительную Веронику в кричащую, рвущую волосы на голове фурию, которая в конце концов прибегла к гнусному взяточничеству, чтобы заставить маленьких ангелочков закрыть глаза.
— Мороженое, — пообещала она. — Мы в субботу пойдем за мороженым, если вы просто закроете свои глаза на пять минут.
— Разноцветное? — спросила Брэнди, приоткрыв один глаз.
— Да.
— А я хочу шоколадное, — вмешался Рэнди.
— Тебе будет шоколадное, а Брэнди — разноцветное.
— А почему она получит разноцветное, а мне достанется шоколадное?
— Мне показалось, что ты сам хотел шоколадное.
— Я хочу шоколадное, — подала голос Брэнди, — и разноцветное.
— И я тоже.
— Значит, у вас обоих будет и шоколадное, и разноцветное, а тетю Ронни хватит удар.
Посулы сменялись угрозами, угрозы — мольбами, пока девушка не исчерпала свои силы и просто уже не могла ничего придумать, а тем более понятного, убедительного аргумента для близнецов, почему им нужно перестать пытать ее и добровольно лечь спать. Она закрыла глаза и попыталась забыть про малышей, спорящих,
какой персонаж мультфильмов лучше — Белоснежка или Покахонтас.Вероника сквозь сон смутно слышала, что голоса стихли, и почувствовала, как два маленьких тельца пристроились к ней под бок, соперничая друг с другом за более удобное место. Затем они успокоились, и наступила священная тишина…
Когда часы пробили два часа, девушка открыла глаза.
Сквозь сонное отупение она увидела, что на краю кровати сидит Валентин. Его глаза сияли странным светом, а чувственные губы изогнулись в улыбке.
— У тебя талант.
Вероника зевнула.
— Талаш? — Ее веки опять закрылись, и она снова начала проваливаться в сон.
— Ты умеешь обращаться с детьми. Мой отец всегда говорил, что узнать, какой матерью будет женщина, можно по тому, как она обращается с ребенком — с любым ребенком. Ты обращаешься с детьми ласково, но твердо, и из тебя со временем получится хорошая мать.
— В обычных условиях я бы, может быть, и согласилась, что это произойдет когда-нибудь в далеком, далеком будущем. Но после сегодняшнего вечера я серьезно подумываю вообще завязать с этим делом.
— Ты не любишь детей?
Вероника вздохнула: этот вопрос явился для нее настоящим укором совести.
— Я буду любить их, но позже, значительно позже, — добавила она, заметив на своей футболке шоколадное пятно.
— А почему не сейчас?
— Сначала я собираюсь сделать карьеру, а это потребует от меня времени, усилий и самоотверженного труда.
— Ты и в самом деле готова упорно работать и не заводить детей?
Заметив недоверие в глазах Валентина, Вероника нахмурилась:
— Почему в это так трудно поверить?
— Потому что…
— Потому что я женщина? Считается, что женщины должны ходить босиком, быть беременными, готовить И убираться в квартире. Такова женская доля. Но женщины могут заниматься и другими делами, а не только воспитывать детей.
— Конечно, могут. Женщины — умные, красивые и талантливые создания, и они обладают способностью дарить человечеству величайшее и самое чудесное сокровище из всех сокровищ мира. Почему они должны желать заниматься чем-то другим?
— Потому что… — Веронике показалось, что она внезапно забыла все подходящие слова. Девушка не ожидала, что Валентин так смотрит на вещи… — Потому что я просто еще не готова к этому. Я молода и хочу еще многое попробовать в своей жизни. — Она бросила взгляд на спящих близнецов. — Слюни, липкие ручонки и грязные пеленки — нет, спасибо. Я хочу руководить собственной фирмой и беспокоиться о служащих и прибылях, вместо того чтобы беспокоиться о детях и сопливых носах.
Несмотря на то что Вероника говорила такие слова, Валентин заметил, как она одной рукой рассеянно поглаживала золотистые волосы девочки, а второй — покровительственно накрыла маленькую ручонку мальчика.
— Дети — это Божья благодать, — сказал он, подошел к балконным дверям и посмотрел на улицу.
— Неужели ты действительно так считаешь? — удивленно спросила Вероника.
Валентин улыбнулся:
— Я не сразу пришел к этому, милая. Когда я был молод, то рассуждал так же, как и большинство юношей. Дети были большой ответственностью, с которой мне не хотелось связываться; у меня не было для этого ни времени, ни энергии. Я был слишком занят, чтобы разобраться в этой проблеме. Верно говорят: мы никогда не ценим то, что имеем, пока этого не лишимся, Я никогда не хотел иметь детей, пока не потерял способность стать отцом.