В половине пятого

– Ого!

– Ты у нас кто? Рыбы?

– По-моему, да.

– Тут говорится, что сегодня у Рыб удачный день для составления долгосрочных планов и поисков важного покровителя, родившегося под знаком Скорпиона. По всей вероятности, это как раз и есть твой сладкий папик.

– А разве в ноябре у нас Скорпион?

– Ну да. Тут говорится – до двадцать четвертого ноября.

– Ну ладно. Значит, там такой долгосрочный план?.. Ладно, поищу.

Обе углубились в чтение и долго молчали. Потом Элла, не отрываясь от газеты, пробормотала:

– Надо же, всего семнадцать…

– Да все хорошо,ты не беспокойся, – откликнулась Энн и продолжала читать.

Зеркальное отражение

Нижний край лужайки над берегом реки был засажен красными каннами. За этим интенсивно красным окаймлением виднелась темно-синяя, как ружейное дуло, река. Обе эти полосы, синяя и красная, отражались в зеркальных темных очках Стивена и, двигаясь вверх-вниз, неуловимо меняли выражение его лица. Тодд с раздражением отвернулся от этого разноцветного экрана, и Стивен тут же спросил:

– В чем дело?

– Снял бы ты эти зеркальные очки, что ли!

– А что, ты видишь в них собственное отражение? – улыбнулся Стивен и медленно снял очки. – Неужели так плохо?

– Не себя я там вижу, а какие-то бесконечные цветные полосы, которые бегут у тебя по лицу, как у какого-то робота из фантастического кинофильма. А ты знаешь, что зеркальные очки – это вообще-то признак агрессивности? Чернокожие пижоны чувствуют себя в таких очках на редкость крутыми. Хэнк Уильямс Младший, например.

– Зато в них чувствуешь себя защищенным. Прячешься за ними, точно мягкотелый зверек в норке. Защитная мимикрия. Я их по случаю нашей поездки купил. – Без темных очков лицо Стивена действительно казалось мягким, но не тестообразным и не гуттаперчевым, как у резиновой куклы, а таким мягко-округлым, какими бывают хорошо обработанные камень или дерево, когда ими давно пользуются, и от этого все их поверхности как бы сглаживаются, снашиваются. На самом деле черты его лица были достаточно четкими и красивыми, а линия рта, ноздри и веки – даже изящными, однако все это выглядело как бы стертым, размытым, изношенным за долгие годы использования. И Тодд посмотрел на свои собственные крупные гладкие руки, на мощные колени и ляжки с таким смущением, что самому стало неприятно. Он перевел взгляд на руки Стивена.

– Нет, ты прав, – сказал Стивен, держа в руках свои солнечные очки, – они действительно агрессивные. – В выпуклых, точно глаза насекомого, линзах очков отражались его лицо и белый фасад гостиницы на фоне темной горы. – Я тебя вижу, а ты меня нет… Но мне все время хочется смотреть на тебя. И в темных очках я могу делать это совершенно беспрепятственно. А тебе вовсе не обязательно столь же пристально меня рассматривать.

– Но мне нравится на тебя смотреть, – возразил Тодд, но Стивен уже снова пристраивал на нос очки.

– Теперь я могу якобы созерцать реку, как им всембудет казаться, а на самом деле буду, находясь в этом убежище, смотреть и смотреть на тебя, пытаясь досыта насмотреться. Нет, я не верю! Не могу поверить! Не могу поверить в то, что ты действительно приехал. Что ты хотелприехать. Что ты захотел сделать мне этот невероятный подарок. Я просто вынужден надевать эти очки, когда смотрю на тебя. Тебе девятнадцать лет. Я же ослепнуть могу! Нет, не надо ничего говорить. Позволь мне самому все сказать: пусть это считается твоим мне подарком. Частью твоего подарка. – Когда Стивен надевал зеркальные очки, у него и голос тоже становился более мягким и округлым, способным запросто отразить любой вопрос, заданный или не заданный.

Но Тодд упрямо заявил:

– Подарки обычно дарят друг другу. Чаще всего, по крайней мере.

– Нет, нет, нет, – прошептал Стивен. – Я ничего тебе не подарил. Ничего.

– А это все? – Тодд обвел взглядом красные канны, белую гостиницу, темные горы, синюю реку.

– Ну да, это все… – эхом откликнулся Стивен. – И плюс мизГертруда и мизАлиса Би… Господи, да эти женщины преследуют нас, точно наши собственные отражения в комнате смеха! Только не смотри в их сторону!

Но Тодд уже посмотрел через плечо и сразу увидел обеих женщин. Они поднимались от реки по тропинке, вьющейся среди подстриженных лужаек. Та, что постарше, шла впереди, а молодая довольно сильно отстала, неся удочки. Увидев, что он обернулся, та, что постарше, показала ему парочку весьма увесистых форелей, подняв их повыше, и выкрикнула какую-то фразу, кончавшуюся словом «завтрак!».

Тодд кивнул и поднял руку с раздвинутыми в виде буквы V пальцами, поздравляя их с победой.

– Они ловят рыбу, – прошептал Стивен. – Они выгоняют на отмель китов. Они ловко блефуют, играя в покер. Они валят гигантские секвойи. Они занимаются гонкой ракетных вооружений. Они вспарывают брюхо медведям. Господи, да пусть они занимаются чем угодно, только оставят нас в покое! Эта тупая, размахивающая связкой рыбы лесбиянка… – нет, в данный момент это выше моих сил! Скажи мне, они уходят?

– Уходят.

– Вот и хорошо. – Выпуклые черные линзы опять повернулись к Тодду, и в них мелькнули отражения красных канн. – Надеюсь, они уже освободили ту весельную лодку, на которой мы надеялись покататься? Ну что, сплаваем куда-нибудь?

– Конечно. – Тодд встал.

– Ты правда хочешь, Тодди?

Тодд кивнул.

– Ты соглашаешься на все, что бы я ни предложил, о чем бы ни просил. А ты должен делать то, что нравится тебе. Потому что, когда приятно тебе, приятно и мне.

– Пошли.

– Пошли, пошли, – снова эхом откликнулся Стивен и, улыбаясь, поднялся на ноги.

Проплыв по ленивым водам озера до самой плотины, Тодд осушил весла и соскользнул на дно лодки, удобно прислонившись спиной к скамье и вытянув ноги.

У него за спиной Стивен хрипловатым голосом почти неслышно напевал:

– Dans les jardins de mon pere [4] …– а потом, помолчав, он тихонько произнес вслух:

4

В садах у моего отца.. . (фр.)

Ame, te souvient-il, au fond du paradis, De la gare d’Auteuil, et des trains de jadis? [5]

– И никакой надежды на весенние скидки, – заметил Тодд.

– Да этого все равно никто перевести не сумел.

Тодд почувствовал, как палец Стивена, легкий, как пушок, с нежностью скользнул по внешней кромке его уха.

Над озером стояла полная тишь. Тодд чувствовал на губах привкус соленого пота – слишком уж интенсивно он греб. Стивен у него за спиной, на носу, сидел совершенно тихо, ни слова не говорил.

5

Душа моя, ты помнишь, находясь в раю, // Вокзал «Отёй» и поезда былых времен? (фр.)