В понедельник рабби сбежал
Шрифт:
— Рой придет прямо к дому дилера, — сказал Дэн, когда они вышли. — И я подумал, что это хороший случай познакомить вас. Я позвонил ему и рассказал, что мы заходили в гараж и что я собираюсь заглянуть к Мимавету. Он прямо загорелся и предложил пойти сегодня; мне не хотелось его разочаровать, и я согласился. Понимаете, если бы я сказал, что сегодня шабат и лучше отложить это на следующую неделю, он мог подумать, что я пытаюсь отделаться от него. Я уверен, что это ключ к решению проблемы нашего общения.
— Вы хотите купить его дружбу?
— Нет, конечно же, нет. Но сколько времени у меня на общение с ним, когда он учится, — раз в неделю за обедом? И он всегда спешит. А если у меня будет машина, он брал бы по паре свободных дней, мы бы съездили
Рабби показал на указатель.
— Вот и Шалом-авеню.
— Хорошо. Мы встречаемся с ним перед домом. Это дальше по улице. Скажите, вы что-нибудь понимаете в машинах?
— Я умею водить. Это почти все.
— Тогда, если вы не против, я просто скажу, что у нас была заранее назначена встреча, и вы согласились пойти со мной.
— Хорошо.
Когда они пришли, Рой был уже там и рассматривал плакат — громадный и уже здорово потрепанный. Он гласил, что строительная корпорация Резника собирается возвести большой комплекс жилых домов — центральное отопление, центральное газоснабжение, выводы для теле- и радиоантенн, большие подсобные помещения — и что он займет целый квартал. Согласно помещенному в одном углу рисунку архитектора, будет семь выходов на Коль Тов-стрит и столько же на Мазл Тов-стрит; два ряда домов охватят большое пространство с деревьями, кустами, тенистыми аллеями и террасами. Маленькие нарисованные фигурки прогуливались по дорожкам. В примечании говорилось, что квартиры будут готовы к заселению в начале 1971 года, но его зачеркнули и поверх написали: готовы к немедленному заселению. Рабби посмотрел вокруг, на свободный участок, который они только что прошли, — один или два акра камней и щебня с разбросанными тут и там заплатами травы или низкого кустарника, придававшими зеленоватый оттенок желтой глинистой земле. На участке росло несколько низких искривленных олив с изогнутыми, скрюченными ветвями. С другой стороны дома был еще один такой участок, который слегка оживляла фигура бедуина, жующего на камне свой завтрак, пока маленькое стадо коз обгладывало редкие клочки зелени.
Мазл Тов-стрит, как и Коль Тов-стрит, параллельная ей с другой стороны комплекса, была еще незаасфальтированной, узкой и скользкой от густой желтой грязи Иерусалима.
— Какой там адрес, номер 1? Тогда это должно быть в другом конце, — сказал Рой. — Это номер 13.
Брезгливо пробираясь по Мазл Тов-стрит — по улице, сделанной парой проходов бульдозером, — и перепрыгивая с одного сухого места на другое, они дошли до насыпи в конце. С любопытством посмотрели через нее на идущее внизу шоссе и вернулись к двери дома.
— Не похоже, чтобы здесь кто-нибудь жил, — сказал Рой.
— На почтовом ящике карточка с именем, — заметил отец. — Это должно быть здесь.
Он постучал в дверь, и хриплый голос ответил изнутри:
— Входите. Дверь открыта.
Они вошли в большую пустую комнату. Несколько складных стульев, но ничего, похожего на мебель, — ни столов, ни ковров, ни занавесок, ни ламп. Низенький худой человек, почти совершенно лысый, не поднялся, но жестом пригласил садиться. Он был в пижаме и махровом халате. На правом виске ощутимо пульсировала жилка, и время от времени скула под ним дергалась от тика, который он, похоже, останавливал быстрой гримасой, оттягивая в сторону правый угол рта, а вообще уголки рта были опущены, и нижняя губа выдавалась вперед, придавая лицу выражение постоянного недовольства.
— Это вы на днях искали меня в мастерской? — Он говорил на хриплом, гортанном иврите.
— Да, — сказал Дэн. — Меня зовут Стедман, это — мой сын. А это мой друг Смолл. — Он тактично не добавил, что это раввин.
На узкой мраморной полке, похожей на каминную и прилаженной к стене на уровне плеч, стояла бутылка и несколько стаканов. Мимавет налил себе и вопросительно посмотрел на
посетителей.— Немного бренди? Боюсь, это все, что я могу вам предложить.
Когда они покачали головами, он продолжал:
— Я немного простыл, а бренди помогает.
Его голос действительно был очень хриплым, и слова перешли в приступ кашля.
— Похоже, вы очень сильно простужены, — сказал Стедман.
— Да, моя соседка через дорогу посоветовала мне своего доктора. Я нашел его в списке Купат Холим [55] , позвонил, и он обещал прийти — сегодня, завтра, а может и послезавтра — когда доберется. В этой стране надо научиться быть терпеливым. Я заказал ковры, диван и несколько кресел больше месяца назад, до того, как въехал. Если повезет, я получу их в следующем месяце. Эти стулья, кровать и стол на кухне я привез со старой квартиры. Ладно, зачем вам мои проблемы. Вы хотите купить машину. Скажите, что вы хотите, сколько намерены потратить, и я вам это достану.
55
Купат Холим — здесь: поликлиника.
С иврита он перешел на идиш, а про машины говорил уже на английском с сильным акцентом, словно хотел убедиться, что они поняли каждое слово. И так в течение всего разговора — иврит для общих тем, идиш для личных и английский для дела.
— У вас есть что-то в наличии?
— Нет, я брокер. Когда вы хотите купить квартиру или дом, вы идете к брокеру. Вы же не предполагаете, что он владелец. То же самое с акциями и облигациями. А почему не с машинами? Приезжает, например, на год университетский профессор. Потом в семье кто-то умирает, он должен лететь назад в Англию или в Штаты и понятия не имеет, когда вернется. Выгоднее всего ему продать свою машину. Если он обратится к дилеру, то получит крохи от ее стоимости. Если даст объявление в газетах, то неизвестно, сколько придется ждать. А если придет ко мне, я продам ее через пару дней, причем за лучшую цену, чем предложит ему дилер, хотя и меньшую, чем если бы он продавал ее сам. Как я это делаю? Люди знают обо мне, передают один другому. И ко мне приходят — те, кто хочет купить, и те, кто хочет продать, — остается только совместить их интересы.
— И много таких, как вы, которые занимаются подержанными машинами? — спросил Рой.
— Я не знаю никого другого, молодой человек, а если бы и знал, не думаете же вы, что я их назову, а? И это не всегда подержанные машины. Вы не представляете, как часто продавцу новых автомобилей бывает нужно продать одну или несколько с приличной скидкой — тихо, осторожно. Со скидкой в зависимости от ситуации. А у меня есть и такая информация.
— А сейчас есть что-нибудь из новых? — нетерпеливо спросил Рой.
— Вот прямо сейчас нет. Как скоро вы ее хотите? Сколько собираетесь потратить? Модель?
Обсуждали, в основном, Рой и Мимавет, иногда вставлял замечание Дэн Стедман — достоинства «фиатов» и «пежо», «рено» и «фольксвагенов», их мощность, экономичность, цену и стоимость перепродажи. Наконец Мимавет сказал:
— Думаю, я знаю, что вы хотите, и знаю, где есть машина именно для вас. Приходите сегодня в семь вечера, у меня будет то, что вас интересует.
— Почему вы так уверены? — спросил Дэн.
— Когда занимаешься этим делом столько, сколько я, мой друг, знаешь своих заказчиков.
— У вас раньше было автомобильное агентство? — спросил рабби, которого заинтересовал этот странный человек и его грубоватые манеры. — Или вы и начинали как брокер?
Мимавет скорчил гримасу.
— Я приехал в эту страну без копейки денег, без друзей и без родственников, которые могли бы помочь. У меня было только то, что надето на мне, одни лохмотья. Я разбирался в машинах, точнее, в двигателях внутреннего сгорания. И если бы был здоров, стал бы автомехаником. Но я был больной, можно сказать, только что восставший из мертвых…