В прятки с отчаянием
Шрифт:
Мало кто знает, что грозный и строгий лидер Бесстрашия, мог полночи таскать свою дочь на руках по детской, если ей снились плохие сны, и выслушивать все детские печали. Мы же всегда были с ним ближе, чем кто-либо, а что же теперь случилось? Я выросла? Но от этого не стала любить его меньше. И он меня любит больше всех на свете, волнуется… Папа… Папочка, ты только не переживай, я живая и все со мной в порядке. Правда. Я скоро вернусь. Ты думаешь, что никто не будет обо мне так безгранично заботиться и оберегать, как ты, но сейчас я не одна, совсем не одна и мне помогает Риз. Он, конечно, очень подозрительный и тебе не понравится, потому что все, кто оказывается в радиусе десяти метров от меня записываются в «болваны» и ты постоянно гоняешь их от меня,
Мне больно, очень больно, но раскаленные иглы освобождают сердце. Внутри меня постепенно затягивается пустая брешь, и я успокаиваюсь, словно вентиль плохих эмоций перекрыли, вытирая слезы с мокрых щек и распухших глаз. Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо, скоро я вернусь домой к своим близким. Я обессиленно опускаюсь на кровать, завернувшись в тонкое одеяло, и вслушиваясь в звуки ночи, пока не улавливаю поток чужих мыслей. Подслушивать неприлично, но я подслушиваю, настроив свои локаторы, желая узнать подробности о своем загадочном знакомом. Все разошлись, только Тания твердо намеревалась устроить разнос Ризу из-за меня.
— Тась, ты так пыхтишь, что тебя спокойно можно спутать с закипающим чайником. Ты лучше скажи, в чем дело, я чувствую, что ты на меня за что-то злишься!
— Риз, ты совсем ополоумел? Ты кого к нам тащишь? А? А если она бесстрашная? Всему нашему городу каюк, ты не можешь этого не понимать!
— Она — не бесстрашная, — соврал Риз. — Она такой же кочевник, попалась к стервятникам, я ее отбил и теперь отведу к родителям…
— Ну и кто они? А? Кто? Я почти всех кочевников знаю, и ни у кого не было великовозрастной дочери, разгуливающей в одиночку по застенью! Она ведь дивергент! И, скорее всего, из города…
— О каком возрасте ты говоришь, Тась?
— Не трогай меня и не уходи от ответа! Кто ее родители?
— Да ей едва пятнадцать исполнилось, — снова соврал кочевник, а я удивилась, ничего себе он врать горазд. Талантище! — Какой еще возраст? Она отстала от каравана, попалась ублюдкам, они ее чуть не изнасиловали…
— Ну а ты, конечно, не мог пройти мимо… Как всегда… — ну, ничего себе! И кочевники нас еще считают такими х*евыми?! Разве бы бесстрашный прошел бы мимо, оставив девчонку на растерзание ублюдкам! Мне становится как-то гадко…
— Не мог. А теперь я отведу ее к родителям, только и всего…
— Но потом ты же вернешься? Правда же, Риз? — в душе девушки заплескалась надежда на их совместное будущее.
— Мы с тобой уже говорили об этом и не раз. Я ушел из общины, теперь я сам по себе…
— Ну да, а когда запахло жаренным, ты пришел за помощью именно к нам!
— Я всегда помогаю общине, даже будучи отделен от нее! С недавних пор… мое присутствие здесь слишком опасно… Стервятники объявили охоту на меня и могут выследить. Я и сейчас не пришел бы, если бы не обстоятельства.
— По-моему, ты выдумал себе проблему, Риз. Ты отличный боец, нам не хватает таких. Когда ты ходил с нами на промысел, мы и бед не знали, а теперь…
— Что теперь? Я приношу вам продукты и припасы, что вымениваю у стервятников на передатчики, я обеспечиваю вас оружием и средствами связи. Где те гаджеты, что я приносил в прошлый раз? Опять ушли на выпивку дяди Сэма?
Девушка замолчала, а ее мысли метались от «если скажу, больше не придет» до «когда этот Сэм уже сопьется в конце концов»… Мда, высокие отношения в благородном семействе. Теперь понимаю, почему Риз хочет уйти от них. Остается только завидовать его уравновешенному характеру и умению держать себя в руках.
— Ясно. Можешь ничего не говорить, все и так понятно. Я из кожи вон лезу, чтобы помочь семье, а получается, что все это для того, чтобы Сэм поскорее спился…
— А вот и не уходил бы! — с вызовом выкрикнула Тания. — Пока ты был с нами, мы уже чуть ли не самой зажиточной семьей были! А потом… что случилось, Риз? Что на тебя нашло? Ты же всегда был за нас горой, а потом в один, далеко не прекрасный день
ушел и поминай как звали… Нам плохо без тебя…— Тась, я говорил тебе, у меня свой путь, — голос Риза стал мягким, а у меня в душе скрутился непонятный мне клубок и стало отчего-то неприятно. Только силой воли мне удалось подавить порыв встать и попросить воды, чтобы нарушить эту идиллию. Чего доброго, и целоваться сейчас начнут.
— А нам места нету там, да?
Риз замолчал, и я почти с удовольствием услышала разочарованное: «Не поцелует». Ну вот и ладушки, как говорит Алекс. На лицо отчего-то наползла злорадная усмешка… Да что это со мной, глупость какая-то несусветная, черт! Какая мне разница, что между ними?
— Я никому ничего не должен, Тания. И ты знаешь об этом. Свой сыновний долг я отдал и продолжаю это делать, в остальном моя судьба зависит только от меня.
Риз еще какое-то время постоял рядом с девушкой, потом глубоко вздохнув, прошагал в направлении комнаты, а я притворилась спящей, пытаясь переварить полученную информацию. Значит, он тверд в своем решении покинуть кочевников и перейти в Бесстрашие, но при этом, случись чего, всегда будет защищать свою семью. Меня охватывают самые противоречивые чувства, но при этом я понимаю, что нельзя допускать того, чтобы бесстрашные нашли этот город. Если б можно было как-то между собой договориться… Но кочевники — преступники, ходят на свои «промыслы», и их все вполне устраивает. Я пока не вижу тут никакого допустимого выхода, который устроил бы обе стороны. Пока кочевники разоряют наши базы и город, за ними будут охотиться.
Я слышу шаги по коридору, Риз входит в комнату и прислушивается. Стараюсь сопеть глубоко и равномерно, чтобы он ничего не понял, положив скрещенные ладони себе под щеку. Воздух прохладный, влажный, напоенный запахами природы, наполняет комнату через незакрытое окошко.
— Лусия, может ты есть хочешь? — вообще, хотелось бы, но мне сейчас под впечатлениями и кусок в горло не полезет. Не реагирую, делая вид, что давно вижу десятый сон.
Осторожные шаги приближаются по дощатому настилу пола, он шумно вздыхает, я слышу, как скрипнули пружины матраса на соседней кровати. И грохот моего сердца перекрывает все эти звуки. Я чувствую на себе его взгляд, под которым мне становится не страшно, а тепло и изумительное спокойствие разливаются внутри… Так странно, он чужой, но в то же время мне с ним уютно, что я неожиданно для себя, проваливаюсь в умиротворенный сон.
====== «Глава 9» Побег ======
Эрик
Огненные всполохи взрывающихся по всему полю снарядов не оставляют ни одного шанса на спасение. Жара стоит такая, что не продохнуть и новый гаджет — керслет, заживо выжигает кожу, и дышать невозможно. Вот уже два часа мы отбиваемся, а их меньше не становится, наша форма не выдерживает такого накала, бойцы почти угоревшие, избавляются от нее и выступают прямо так, под миномётный обстрел, жертвуя свои жизни.
Я среди моих ребят, я не брошу их, мы будем до последнего стоять у этого рубежа, потому что за нами город, в который мы не должны их пустить… У всех лица в саже и в копоти, глаза слезятся, и почти ничего не видно из-за едкого дыма. Они выпустили берсерков — дроидов убийц, их так много, что остается только одно, заманить их в котел и уничтожить вместе с собой. Все это понимают, но все смотрят на меня, будто я могу придумать что-то… а я не могу, мне нужно сейчас отправить их всех на верную гибель, но я не в состоянии это произнести, горло ужасно першит и его сдавило, будто удавкой…
— Их всех надо уничтожить, командир, за нами город! — перекрикивая канонаду, кричит мне Вайро. «Пффф, командир», думается мне, «а сам-то будто не командир…» Чуть повернув голову, утыкаюсь взглядом в Крошу медленно прикрывающую глаза, и осматриваю всех, кто окружает меня сейчас… В крови, копоти и саже, но стоят за мной до последнего вздоха…
Сани Гилмор, крепко вцепившаяся в руку Ворона, у которого свезена вся сторона лица, но он все равно щурится здоровым глазом, и вроде бы даже ухмыляется.