В прятки с «Прятками»
Шрифт:
Я выхожу и стреляю опять, пока голос нашептывает мне какой я, сука, правильный, как п*здато я все делаю. Хочется сжать голову и оторвать ее на хрен, чтобы это, наконец, все прекратилось! Нагоняю ее, когда она заметалась между дверными проемами, уже ничего не соображаю и не понимаю, только одно, мне надо ее убить, и тогда все кончится, не будет больше голоса, не будет больше выжигающей боли в голове, и меня уже больше не будет… Что будет? Да что угодно, вот только не эта еб*ная разрывающая хрень, которая лишает воли, заставляет… Бах-бах-бах! – послушно вычмокивает пули пистолет, а она снова взвизгнула и закатилась под стол.
Аварийные лампочки мерцают, высвечивая картинки кадрами, и еще больше сводя с ума невозможностью оценить обстановку адекватно. Пуля пробивает что-то стеклянное, засыпая пол осколками, и я слышу только тяжелое дыхание, которые вырывается
— Эрик, нет, пожалуйста! – врывается прямо в гущу боли голос и внезапно мне становится… легче. Я замер на долю секунды, а из-под стола выкарабкивается девица и пытается отползти за шкафы. «Давай, что ты мажешь?» снова воткнулась ржавая, раскаленная игла и пистолет снова поднимается в моей руке прямо сам собой. Картинка дернулась и сменилась, передо мной Салли, в эрудитской одежде, которая ей совсем не идет. Надвигаюсь на нее, а она отползает, закрываясь ладошкой. «Расти, посмотри на меня, на меня! Я люблю тебя, слышишь? Люблю тебя!»
Рывком я поднял ее с пола, пытаясь рассмотреть, это действительно она или нет? Ведь этого не может быть, я видел развороченный затылок, трогал его руками… Чувствовал теплую кровь у себя на ладони.
— Эрик, — голос у нее какой-то другой. Это не она, это обман мозга. «Убей ее», снова ввинчивается мне в голову, и я вижу перед собой полные ужаса шоколадные глаза. Я должен ее убить. – Ты ведь не сделаешь этого? Пожалуйста…
«... — Не знаешь, почему мне так хочется тебе врезать?
— Знаю. Потому что ты жестокий и крайне невоспитанный тип.
— Иди уже. Сокровище мое...»
«... — Глупая ты. Одно твое слово, и я пришибу этого уебка. Хочешь?
— На кой мне его труп? Девушка я скромная. Запросы так себе…
— Да уж, скромная… как бы за такую скромность не оказаться раньше времени на погосте… Слушай, не сердись. Я не специально.
— Эрик…
— Все. Лучше захлопни рот. Я и так сказал больше, чем должен был…
— Эрик. Если еще раз позволишь себе распускать руки, то я тебя пристрелю за милую душу!
— Угрожаешь своему лидеру, между прочим. Осторожнее. У тебя и пистолета-то нет. Пойдем, провожу. И, вообще… ты крайне безголовая и упрямая: неосмотрительно дразнишь, постоянно дерзишь, бесконечно нарываешься и не очень-то меня уже боишься. Но знаешь что? Мне это нравится…»
Все смешалось в голове. Инициация, тренировки, выезд в город и нападение изгоев, идиотские поступки и держащее в постоянном тонусе раздражение, гнев и желание защитить, ярость и боль, которую я чувствую, как свою. Все это раздвигает, отгораживает от меня этот голос, который все настойчивее шепчет «избавься… это всего лишь мишень…»
«Я что, тебе ни капельки не нравлюсь…» — и два пальца появляются у меня перед носом, отмеривая на своем ногте маленький кусочек.
«Стреляй, слабак и тряпка!»
«Нет! Черта с два!» — но рука против воли жмет на спусковой крючок, и я не могу оторвать взгляда от сжавшейся фигурки в углу помещения. Пули ложатся кучно, в аккурат вокруг ее головы, осыпая девицу бетонной крошкой и щепками от мебели под ее надрывный визг, от которого у меня лопается кожа и, кажется, сейчас вся кровь жгучим потоком вытечет прямо на пол и зальет тут все вокруг. Палец все жмет и жмет, а патронов больше нет и оружие только тихо клацает. Из меня будто вытащили стержень, ноги подгибаются. Я падаю на колени перед ней, сжимая голову руками.
«Нет. Нет, нет, нет, я не буду этого делать, нет...» — железный обруч стягивается все сильнее, я уже ничего не вижу, перед глазами одна чернота. Последнее, что я помню, это как пространство перевернулась, все мое тело выламывает так, будто в нем сломана каждая кость, а из груди вырывается звериный вопль, затаскивая меня прямо в ад...
====== «Глава 9» ======
Эшли
Бежать ночью по лесу — то еще охрененное приключение, а вокруг были настоящие заросли, черт ногу сломит. Благо, мозгов хватило, чтобы схватить обувь, а то б совсем туго пришлось. А я помню, как наивно думала, что и босяком пойду за ним на край света, а вышло-то, хоть и босяком, да только куда подальше… Все мысли разлетелись прочь из головы, только «вдох-выдох», только не сбиться с темпа, только не пропустить возможность спрятаться, скрыться, спастись. Я пару раз споткнулась, вывернула многострадальную ногу, едва не упала, но продолжила нестись, не разбирая дороги, и, как следствие, угодила
в какой-то овраг. Съехала по склону вниз на заднице, едва не покалечившись, и распласталась на земле, прислушиваясь, кусая губы, стараясь как можно тише дышать, постоянно опасаясь того, что он поймает меня и снова, в лучшем случае, прикует наручниками к трубе… или что похуже…Тишина в окрестностях сразу становится более подозрительной, за каждым кустом мерещатся жуткие тени с горящими глазами и острыми зубами, внимательно следящие за мной. Тупое онемение удается скинуть не сразу, но новый приступ паники ошпарил кипятком, на четвереньках я выбралась из оврага и бегом припустилась, как мне казалось в сторону дороги, раздвигая попадавшиеся на пути ветки руками, но в кромешной темноте, видимо, заблудилась. Ну, я ж уникум. Все, что я делала, выходило как-то на автомате и воспринималось крайне смутно. Но пережитое гнало меня прочь, дальше, только бы сбежать. И я все бежала и бежала, задыхаясь от сумасшедшего темпа и боялась, что сердце лопнет, не выдержит, падала, обдирая ладони в кровь об устеленные ковром по земле ломанные ветки, ожидая каждую секунду гневного оклика, или удара, а, может, и выстрела, и тихо молилась, трясясь от ужаса… Уже под утро, когда на небе забрезжил пасмурный рассвет, я по дурости влезла в болотную грязь, ноги утопали по щиколотку в холодной воде, но совсем паршиво стало, когда начался дождь.
На улице уже поздняя осень, а куртенка-то и так не особо греет, а если уж и насквозь промокнет… Это что ж мне, за неделю пережив столько всего и загнуться в лесу от какой-то простуды? Не-е, что-то не хочется. На самом деле, правильнее было б спрятаться под каким-нибудь кустом недалеко от бункера, дождаться рассвета, а потом потихоньку продвигаться к дороге, держась кромки леса; и если бы у меня ума было побольше, так бы и сделала, но, видно, при рождении обидели меня разумом, зато упрямством наградил ослиным, и я продолжала переть вперед, вглядываясь по сторонам. А дождь потихоньку разошелся и перешел в ливень, как из душевой лейки, не внушая ничего, кроме тягучего и ноющего отчаяния, заполнявшего каждую клеточку тела. Теперь хороших перспектив от своего бедственного положения я не находила, пытаясь плотней укутаться в свою куртку. Огромная ель, развесившая лапистые ветки до самой земли, стала просто подарком небес, когда ноги стали меня подводить. Сердце колотилось, отдаваясь в ушах тяжелым гулом, от пережитого стресса тошнота подкатывала к горлу съёжившимся клубком. Тело трясется так, что подкашиваются коленки. Я рухнула на землю, забравшись в хилое убежище, но хотя бы укрылась от дождя и, свернувшись калачиком, чувствуя, как все вокруг начинает стремительно кружиться, кажется, потеряла сознание. Беспамятство чередовалось тревожным дремом и жуткими обрывками воспоминаний, грызя отчаянием изнутри.
Взгляд, затопленный бешеной яростью, просто демонический, выплескивающий чудовищную сущность наружу. Сильный швырок в сторону, что меня протащило по полу несколько метров, а потом сердце прыгнуло в горло, и по коже побежали мурашки жути, когда слух уловил звук первого выстрела. И пошла адская карусель со смертью… что холодок никак не желает сходить с лопаток. Выстрелы резали воздух, только успевай уворачиваться, разрастаясь отголосками среди зловещего света тусклых ламп, врезаясь в стены коридоров, мебель и посуду в пищеблоке, разнося всё в щепки и на маленькие осколки, а пустые гильзы сыпались стальным градом на бетон, как в замедленной киносъемке. Душа у меня до сих пор словно в капкане с испугу и каждая поджилка дрожит. Монстр вырвался на свободу, показав своё истинное лицо, и выпустил в меня целую обойму… и не убил… Почему? Не смог? О чем-то это да говорит. По крайней мере, это хотя бы символ надежды.
Но тот надрывный вопль откуда-то из глубин нутра грудины… боже, словно его наизнанку выворачивали. Что это было? Больше смахивало на безумный припадок. Уже давно стихли звуки выстрелов, но я сообразила, что Эрик без сознания, только когда с меня схлынул первый шок, а он все не двигался. Совсем. Как неживой. Это меня здорово напугало, хотя казалось, куда еще больше-то, и так зуб на зуб не попадал. Я подползла к нему, с опаской нащупала пульс и вздохнула с облегчением, но на смену облегчению вновь пришел панический страх. Вдруг он сейчас очнется? И что Эрик со мной сделает? Он чуть не пристрелил меня… Господи, нет, не думать об этом, не думать… вскочила на ноги и бросилась к лестнице. Конечно, это было глупо, люк должен быть заперт, нечего было и надеяться, что Эрик по забывчивости оставит его открытым. Но он и вправду был не заперт, а мне не хотелось, очень не хотелось умирать…