В прятки со смертью

Черт, черт, черт, какая чушь!!! Какая беспросветная, феноменальная, идеопатическая х*йня!!! Бл*дь, бл*дь бл*дь, такого бреда я не слышал даже от Джанин! Какое бесфракционное общество, о чем ты, Сэм! Лапша свисает с моих ушей так, что трудно идти! Тебе, для того чтобы принести счастье людям, потребовалось уничтожить целую фракцию, Сэм, и ты говоришь, что мы теперь должны жить после этого долго, счастливо и все вместе на могилах отреченных? Зачем городить такой еб*ный огород, если система действительно себя изжила?

Не надо было мутить гребанное моделирование и делать из бесстрашных идиотских дронов! Не надо было убивать и громить Отречение и Дружелюбие, людям не надо было бы убегать за стену, а тебе не надо было бы тренировать изгоев, если бы ты был прав, Сэм! Не надо было бы держать эрудитов в страхе и надо было бы позволить им самим назначить лидера, раз уж на то пошло. То, что ты сделал это руками Джанин, ничего этого не отменяет. Что же ты не остановил «кровавого тирана» раньше?

Острая боль пронзила предплечье, стена вся в крови. Оказывается, все это время, я пытался пробить ее кулаком. Кажется, пальцы сломаны, надо бы в лазарет. То есть, в клинику, мать ее за ногу. Черт!

К клинике никого не было. Вот, просто, пустое помещение, гулкое и ярко освещенное.

— Есть тут кто? Эй, док! Ты тут?

— Да, я здесь — голос тихий, уверенный. Очень знакомый. Из-за шкафа с лекарствами выходит довольно высокий, молодой человек, бледное узкое лицо спокойно, держится с достоинством. Серые глаза смотрят прямо. — Что вы хотели?

— Нужно обработать, — протягиваю ему руку, — и посмотреть на наличие перелома.

— Сейчас дам обезболивающее и посмотрю.

— В обезболивающем нет необходимости, нужно чтобы быстро зажило, док. Если можешь, сделай это быстрее.

— Как это случилось?

— Познакомился со стеной. Она была неприступной.

— Контроль помог бы в будущем избежать подобных травм.

— Учить меня будешь, док? Как твое имя?

— Это принципиальная информация? Вам что-то скажет мое имя?

— Не уверен, но хотел представится сам. Я старший командир бесстрашных. Бывший действующий лидер. Мое имя тебе должно быть известно, мне хотелось бы знать твое.

— Меня зовут Дин Финн. Я узнал вас. Это моя сестренка отправила вас на больничную койку. И у вас было тяжелое ранение. – А, так вот почему голос мне кажется знакомым. Слышал его, когда приходил в себя после огнестрела. Почему же я потом его не видел больше?

Мне показалось или в холодных серых глазах промелькнула искра смеха. Если это ее брат, то они совершенно не похожи. Хотя она говорила, что она росла в приемной семье. Проворные руки Дина как раз заканчивали перевязку. Так, теперь регенерирующий укол. Все можно жить дальше. Хм, быстро и профессионально. Нормальный мужик. Может пригодится.

— А ты, стало быть, помог ей. А я голову сломал, как она выбралась. Я тебя не выдам.

— Я знаю. Я понял, что ты ей тоже помогал. Я не тупой, сама она не выбралась бы.

— Она всегда была такой… неспокойной?

— О, да! Постоянно орала, рвала мои книги и во что-нибудь влипала.

— Как же «Фракция выше крови»?

— Кажется, уже нет никаких фракций. И ты, кажется, с этим согласен?

— А ты нет?

— Это мое дело.

— А если я скажу, что не согласен?

— Это твое дело.

— Если тебе будет до этого дело, буду рад тебя видеть, Дин, — протягиваю ему забинтованную руку. Он сжимает ее чуть сильнее, чем нужно было бы сжать сломанную конечность

— Мне нет дела ни до чего. Я не хочу иметь отношения к революциям и бойням. Но, если этого пафосного придурка не станет, я буду рад. И буду рад, если смогу быть полезен.

— Заметано.

====== «Глава 14» ======

Эшли

Что-то холодно совсем… окно что ли забыла закрыть? Не удивительно, еще бы, после очередного, особо емкого на нагрузку тяжелого дня. Осенний прохладный воздух медленно пробирает до костей, покрывая кожу большими мурашками. Нужно встать, закрыть створку, иначе околею. Прождав достаточно для того, чтобы тело совсем продрогло, нехотя выползаю из кроватки. Черт, как пить хочется. Придется спускаться вниз. Футболка длинная, но портки все равно одеваю, это одно из главных правил нашего нового дома. В ладонь прихватываю оружие, тяжелый армейский нож. Вряд ли кто-то мог пробраться на маяк тайком… мимо дозорных, так просто не проскочишь… и все-таки.

Тихо выхожу из каморки, придерживаю дверь, чтобы петли не сильно скрипели. По ступеням спускаюсь осторожно, стараясь не слететь и не свернуть шею. Так, вот она, кухня. Нащупав в темноте дверную ручку, поворачиваю… Густой, светло серый дым, он просто клубится стеной, заволакивая все вокруг. Ничего не видно. Ничего больше нет — только дым, и где-то там, в нем, в его вязкой глубине — что-то страшное… я точно знаю. Аккуратно ступаю вперед, босые ступни утопают в жухлой траве, она словно большой ковер расстилается под ногами. Иду вперед медленно, осторожно, мне страшно… Я знаю, что ждет меня там, в этом сизом киселе, знаю до того, как туман рассеется. Резкий порыв ветра, глицериновые клубы разносит в клочья, словно расходится тягучее молоко и я вижу его… Он снова лежит на этом поле, свободно раскинув руки в стороны, а на широкой груди, расплывается яркий, огненно-красный цветок… Я опять кричу.

Глухой звук за стеной, словно кто-то уронил набитый мешок, приближающийся топот пяток, скрип открываемой двери, хлопок замка и мое одеяло вскидывается вверх. Острый локоть пихает в бок, призывая подвинуться и Линн ложится рядом, натягивает на нас одеяло. Я обнимаю ее тоненькое тело, утыкаюсь носом в шею. Ее руки стискивают меня в ответ и мы не говоря ни слова, слушаем наше прерывистое дыхание. Сегодня кошмар снова наведался ко мне, Линн, как громоотвод или ловец снов в который раз прискакала на помощь. Ей тоже до сих пор страшно, знаю, только она хорошо научилась это прятать. Но и у урожденной бесстрашной бывают аналогичные проблемы, и тогда уже я несусь ночью в соседнюю комнату, чтобы прогнать плохие сновидения. Дыхание постепенно умиротворяется и мы проваливаемся в пустой сон…

Громкий стук в дверь звучит как сигнал к завтраку. Пора просыпаться, новый день — старая надежда на будущее. Живем на маяке уже неделю. На удивление, нас приняли почти с распростертыми объятьями. Маяк достаточно большой, места много, что обеспечило всех жилыми помещениями. Живем среди изгоев, афракционеров, отбросов, конечно бл*дь, но именно они, те, кого никто и не трудился посчитать за людей, оказались именно самыми, что ни есть настоящими людьми. Именно они протянули руку помощи в трудную минуту, не ожидая и не требуя взамен, какой-либо для себя выгоды. Именно они дали нам кров. Разве кто-нибудь мог себе такое представить? Мы видим в людях только то, что хотим увидеть, то, что диктует нам общество, а нужно лишь только раскрыть свои глаза пошире и внимательно оглянуться вокруг. Вокруг нас существует огромный, интересный, целый мир…

Когда мы пришли на маяк, нас никто, ни о чем не стал спрашивать, просто проводили внутрь помещения и дали отдохнуть. Хотя, подозреваю, что это благодаря Эду и Майре, которые привели сюда свою группу, укрывая людей от войны и бессмысленного уничтожения. Наши изгои не приняли сторону Сэма, они не мирятся с жестокой реальностью нового мира, но они и не идут воевать против новой власти, а просто пытаются выжить. Не мне их судить, беглой предательнице, точно не мне. Это их выбор, это их цель, а у меня есть своя. И я не отступлю.