В прятки со смертью

— Я бы сам не стал про­сить, Эш­ли. Я не пря­чусь дев­чонкам под юб­ки. — поморщившись отбивает мужчина.

— Эш­ли!!! — тот самый голос с хрипотцой. — Эш­ли, диск есть!!! Он в Эру­диции!!!

— Так, а ну пош­ли от­сю­да, быс­тро… — раздраженный мужчина подхватил меня под локоть и потащил по коридору, не обращая никакого внимания на мои жалкие возгласы. Ну все, вход в лазарет мне теперь точно закрыт.

В каждом из его поступков, я вижу Эрика по-разному. В некоторых — особенно хорошо, в некоторых — просто отвратительно. Я предпочитаю верить тем, которые показывали то, что я видела собственными глазами. Верю, и все равно чаще всего заглядываю в те, которые хотела бы видеть. Может быть, я выбрала неверную фракцию, отказавшись от общения со всеми родными людьми, в надежде стать свободной на всю оставшуюся жизнь? Ведь теперь я привязываюсь к людям еще быстрей. Тянусь еще сильней. Несмотря на собственные уговоры и запреты. Несмотря ни на что.

Просто отчаянно погружаюсь в искрящую пучину эмоций, слов, голоса, глаз. Серых глаз… Таких сильных, таких теплых, широких ладоней, такого идеально-неидеального мужчины. Властного, слишком жесткого. Мужчины, которого я одновременно чертовски ненавижу и безумно, просто до смерти люблю. Мужчины, которому я хочу верить, за которым готова пойти по краю пропасти. За которым брошусь в пылающий костер. Которому мне нужно доверять. Но у меня не получается, опять ничего не получается. Слабая.

Он разбил меня вдребезги, словно стеклянный сосуд. Нет. Я не желаю поддаваться манипуляциям расчетливой игры. Не хочу разочаровываться и разочаровывать. Решай же, решайся… Хотя бы попробуй. Я хочу ему верить. Хочу. Ему. Пусть, даже если это будет последний раз. Всего один раз… последний. Боюсь. Страх чувствуется так остро, ужасно отчетливо, он буквально впитывается в мою кровь и разливается по телу. Сжигает изнутри. Я боюсь пожалеть, сокрушаться о своей глупости. Решайся… Но от моих действий зависит не только моя жизнь, плевать на нее. Жизни тысячи людей, а это слишком много. Все стоп… решай. Немедленно.

«И если бы я был твой враг, я тебя давно убил бы.» — всплывает в памяти. И ведь он меня действительно не убил.

Все так просто, так почти уловимо и до умопомрачения банально, но в исполнении Эрика даже дежурные фразы всегда звучали так, словно никто и никогда до него ничего подобного не говорил. Или так, словно только он единственный говорит все эти слова честно.

А я все равно хочу верить, а не просто поддаться этой странной человеческой тяге видеть во всем что-то страшное, мерзкое, пугающее. Доверять, словно бросая вызов самому страху. Страху, привыкая к нему, делая его обыденностью, обыкновенностью, ища эмоции, которых не достает. Черт, ты же знала на что шла, прекрасно знала. Я не боюсь, больше не боюсь… Верю!

— Я лучше поверю предателю, чем не поверю человеку, который мне дорог. — наконец выдавила я из себя, притихшим и уж, через чур красноречиво глядящим на меня испытывающими взглядами Сани и Линн. — Не могу позволить, чтобы его казнили. Я жизнью ему обязана.

— Он помогал мне при штурме, — разоткровенничалась Линн и почесала свой носишко. Мол, вот такие дела. — Отправлял на лестницу за подмогой.

Мы спрятались на крыше от излишне любопытных глаз, пытливо прожигающих мою спину и затылок. Многие бесстрашные, да уже почти все, осведомлены о моей связи с бывшим лидером и их догадки с каждым днем обрастают все более и более самыми грязными, гадкими и отвратительными подробностями. Такими, что мне даже и не снилось, не представлялось. Люди бывают очень жестоки… Девочки заставили меня пересказать весь подслушанный разговор с десяток раз, а теперь смакуют каждое слово.

— Эрик конечно всегда был тот еще ублюдок. — немного несдержанно вспыхнула Сани и видя как меня перекосило развела руками. — это правда, ты сама знаешь. Но если этот диск существует, только он сможет его достать. Только он сможет проникнуть в Эрудицию.

— Фор нас погубит, — горько выдохнула Линн. — Нам как раз и нужен жесткий лидер, способный держать в узде все Бесстрашие. Нужен расчетливый, дальновидный, который сможет объединить людей и дать отпор, а не сбежать и оставить все как есть. Эрик идеально подходит на эту роль, так что я с тобой. — обрадовала она меня.

— Мы не можем взять и так просто покинуть Чикаго, — практически зашипела женушка Ворона. — Не можем сдаться, не должны. Рано или поздно Сэм действительно передавит нас по одному. Поэтому я с вами согласна, будем вытаскивать этого садиста из задницы. Но если он обманул, я вырежу его сердце. — заключила она и почему-то провела ребром ладони по своему горлу, сердце-то ниже. Ага, сперва я сама его выцарапаю ногтями.

— Нам нужна помощь Трис, я с ней поговорю. — прошептала я. Снова тянусь за сигаретой, черт, скоро войдет в привычку. Кофе и сигареты — весь мой обеденный рацион, больше ничего не лезет в глотку. — Будем держать под контролем оба коридора, находящиеся возле лазарета. Вывести его на крышу, думаю он без труда сможет спустится по Зип-лайну. Но вы должны понимать, что как только обнаружится его побег, моя голова полетит первой. Только Итон сразу сообразит, что без помощи я бы не справилась, вы тоже пострадаете. Готовы ли вы к этому? Нам придется бежать и выживать самим.

— Подключи блондинчика, что таскается за тобой по пятам и орошает твои следы слюнями. Райна. — ухмыляется Сани поигрывая бровями. — Кто-то же должен закрепить ремни к системе спуска. Мы не умеем. Не думаю, что он нас сдаст. — да, Райна придется вводить в курс дела, ему нужно будет помочь нам спустится с крыши. Надеюсь, я могу ему доверять.

— Шона сказала, что Эрика казнят завтра, — блин, прям как обухом по голове. А то я не знаю… — Значит нужно выводить его ночью, я соберу наши пожитки и попробую достать оружие. А ты, — тыкает пальцем Линн в нашу буфетчицу. — Ты позаботься о провизии и воде. Сани довольно кивает и потирает ладони. — Все, пи*здуй к Трис.

День уже клонится к вечеру, когда мы с моим незадачливым ухажером Райном, возвращаемся с переговоров в холл. Пришлось поменять трофейный пистолет Ричарда на ключи от наручников. Райн позаботится о том, чтобы система спуска была налажена и установит страхующие ремни. Мой друг долго и укоризненно смотрел своими ясными голубыми глазками и сокрушенно покачивал головой, дивясь моей беспечности. Но он бесстрашный, значит риск и опасность не должны его напугать. Конечно он согласился помочь, а куда ему было деваться, иногда, если мне надо, я могу быть очень убедительной.

И даже запрещенные приемы в виде: «Сделай это ради меня!», «Ты же мой друг!» или «Больше мне совсем не на кого рассчитывать!», «Ну ты же сильный мужчина — ты все можешь!», уже не кажутся такими неуместными. Хотя мне совестно, кажется Райн вдруг стал надеяться на большее, чем я могу ему предложить. Хрен с ним, все равно мне нужно бежать отсюда, организация побега для осужденного предателя — это верная смерть. Это… наверное не самое страшное, с чем может придется еще столкнуться.

Помочь мне может только воробушек, охраннику в лазарете даны указания, меня даже близко не подпускать. Да мне это и не нужно. Не думаю, что нам стоит встречаться с Эриком, да и не уверена, что он бы этого хотел. А нужна ли я вообще ему? Конечно нет. Глупая, слабая, наивная до омерзения, жалкая. Снова станет цедить свои оскорбления сквозь зубы и расточать ядовитые, презрительные усмешки. Снова будет полосовать по мне надменным взглядом своих ледышек.

Мне не стоит его видеть, иначе, у меня никогда не получится избавиться от этого наваждения. От призрачной надежды — что когда-нибудь, и у меня может все сложится, и любовь, действительно будет присутствовать в моей жизни не как истерзывающее, ломающее, изгаживающее и уничтожающее чувство, будто отрава, словно бомба замедленного, часового механизма. Того, который рано или поздно рванет, снося все на своем пути. Которая меня растаптывает, выкорчевывает из тела бренные ошметки сгоревшей души. А будет дарить исцеление, питать новыми силами, возрождать. Та самая, от которой идет теплое излучение, которой хочется насыщаться до ликования. Которую не нужно прятать, скрывать или стыдится. Да хотя бы знать — что ты нужна, очень важно, бесспорно нужно, ужасно и до боли необходимо.

Его не интересует моя любовь, не интересны мои чувства, наверное… Я закрою их под замок, вырву из себя, прекращу любить, я устала страдать. Это меня убивает, заживо хоронит. Возьми же себя в руки, успокойся, сегодня он уйдет отсюда живым, а потом, ты сможешь его забыть, отпустить. Да, ты не нужна ему, совсем, наверняка… Но кроме тебя, ему никто сейчас не может помочь. Так что заткнись и вперед. Холодок пробежал по моей спине, стало трудно дышать. Нет… не сомневаться.

Прокралась тенью в лазарет, якобы к Роджеру за пилюлькой от головы, потом отправилась на поиски воробушка. Где она сейчас может быть? Пришлось обойти почти всю штаб-квартиру искренних, прежде чем приметила светлую головку Трис, снова пытается поговорить с Кристиной. Крис в ярости, даже из далека видно, как напряжена ее спина и раздуваются ноздри. Она не может простить, что ее подруге пришлось застрелить Уилла, пытаясь добраться до Бесстрашия и остановить моделирование. Да, это тяжело, горько и жутко, но если бы Трис не убила его, погибла бы сама. Пан или пропал, и никак иначе…