В прятки со смертью

— Кроша, их всего пятеро. — вдруг шипит моя соучастница. — Куда остальные делись-то? — А вот хрен их зна…

Как только мы зарулили за угол ближайшего здания в надежде спрятаться, моя голова чуть не раскололась на куски от довольно ощутимого удара по затылку. Идиотки, нас просто загнали в ловушку и перехватили с другой стороны. Ахнув, схватилась за свой и так подбитый чердачок, пытаясь прорваться сквозь засаду. Пальцы ныряют к ножнам, выхватывая сталь, но не успевают достигнуть своей цели, как мне прилетает, за нерасторопность, ботинком в бок, еще и еще разок, для профилактики. Задохнувшись от боли, падаю на землю и скручиваюсь в клубок, прикрывая живот и голову, как только возможно, а тяжелый ботинок снова врезается под ребра. Все что успеваю заметить, медленно оседающую Линн от удара приклада по головушке. Долбанные ублюдки. Ах, не зря задница чесалась…

— Достаточно, а то сами идти не смогут, — рявкнул противный бас и россыпь тумаков прекратилась.

— Эта сука за ножом полезла. — оправдывается кто-то рядом, треснув мне под зад. — На куски разрежу, шлюха.

Гребанные «Вольники» ухватив меня за шкирку, поднимают на ноги и пытаются связать руки, а я завизжала… Устроила целое испытание их барабанным перепонкам своим голоском, в надежде, что наша братия заподозрила неладное, когда вся охрана ломанулась за нами в погоню и уже спешит на помощь. Или может хоть Гарет догадается проследить и приведет ребят. Охренительная оплеуха резко обрывает мой ор, что перед глазами начинают кружится звездочки.

— Закрой рот, тварь, или все зубы повыбиваю. — обрадовал придурок. — Уходим, девки не одни были, не зря она так верещит, дружков подзывает. — ух ты, бл*, умный-то какой попался. Я снова завизжала и тут-же огребла кулаком в живот.

— Еще раз вякнешь, я с тебя шкуру до пят спущу. — пообещал изгой и кажется не шутил. Пришлось заткнуться, раз уж так вежливо просят.

Оружие отобрали. Линн быстро очухали, смачно похлопав по щекам и толкая в спины нас повели по кварталу небоскребов. Наслаждаясь болью не только в голове, но теперь еще и в боку, не сразу обратила внимание, что тащат нас к башне Хенкок. На кой-йух мы им сдались? Пот струится по позвоночнику, щекоча ручейками кожу. Жарко. Каждый шаг дается с трудом, хорошо приложили ботиночками, синячищи здоровенные будут, уже наливаются… паскуды. Вцепившись за шиворот, сторожа подталкивают нас ко входу в небоскреб и отчетливое отчаяние кидается в голову, и я почти готова сорваться и напасть на ублюдков — пусть уж пристрелят лучше, чем чего похуже. И это «похуже» очень пугает, особенно в связи с нехорошими взглядами, бросаемыми конвоем на женские тела, но… я не имею права сдаваться, и беру себя в руки, послушно топая вперед. Мы еще не проиграли свою войну… не проиграли. Боже, только бы Эдвард с ребятами успели… ну пожалуйста.

— Доложи в Эрудицию о девках и свяжись с подкреплением, мы с ними далеко не уйдем, наверняка их будут искать. Эта шлюха визжит как сирена. — успела я подслушать краем уха, когда нас гнали по лестнице.

Значит, нас поволокут в Эрудицию… и я даже не знаю: радоваться или рыдать от ужаса? Там Эрик и командиры, но там еще и Сэм, который меня ищет. И зачем я этому бл*дскому лидеришке? Сначала я думала, что он разыскивает меня, чтобы наглядно осудить за убийство одного из лидеров Бесстрашия и разгромление Дружелюбия, в коем меня так нагло обвинили. Но навряд ли, что-то ему от меня нужно… и явно ничего замечательного.

Нас заводят на второй этаж, волоча в пустую комнату. Конвоиров пятеро, четверо остались на лестнице, один козлина уходит на пару минут, возвращается уже с двумя стульями. Ну понятно, привяжут к ним, вот уж радость. Изгой с рожей дегенерата рывком усаживает Линн, а меня пихает к другому стулу, больно пихает так, сука, что я не сдерживаюсь, зарядив ему ногой от самой души по яйцам.

Сильный удар об стену вышибает из меня дыхание, и на какую-то долю секунды сознание меркнет. Лопатки с треском врезаются в бетон, а связанные руки пробирает огнем, когда с костяшек стесывается кожа о шершавое покрытие стены. Из горла вырывается вскрик, а потом грязная широкая лапища залепляет мне рот. Второй рукой мужик хватает меня на шею, придавливая к холодному бетону. Дышать и так нечем, а от ублюдка нестерпимо воняет потом и чем-то совершенно тошнотворным. Черная паника заливает мозг, когда его лапа начинают шарить по моему телу. Я извиваюсь змеей, придавленная тяжелым телом, рыча от бешенства, пытаясь выкрутиться, от жути скручивает кишки в узел, аж в глазах темнеет… Нет, только не это, нет!

А поганая ручища все шарит, задирая футболку, пытаясь расстегнуть мой ремень. Колено больно врезается между намертво стиснутых бедер. Воздух слишком густой, от страха звенит в ушах.

— Хер тебе, сволочь, — хриплю я, а остальные уроды захлебываются противным смехом, наблюдая за своим дружком.

— Тебе понравится, шлюха! — гогочет он, наваливаясь сильнее. — Не дергайся, иначе башку разобью.

Фу-у, мерзость, какая мерзость… Сердце срывается вниз, проваливаясь в желудок и бабахает там динамитной шашкой. Да я лучше сдохну, но не дамся. Нет! Паскудная рожа нависает так, что я отлично вижу волосатую шею, торчащую из куртки. Но до нее мне не дотянутся… А в следующую секунду мои зубы, подобно капкану смыкаются на его лопоухом ухе и давят, стискивают со всей возможной силой. Рот заливает медным привкусом крови, она наполняет его. У*бок дергается, визжит, бьет кулаком мне в ребра, живот, но зубы только крепче сжимают свою хватку, и я резко дергаю головой в сторону.

Поганый кусок плоти отрывается с противным треском раздираемой мокрой тряпки. Горячая кровь окрашивает мой рот и я выплевываю эту гадость на пол. Но другие паскуды уже спешат на помощь, удар в бок, ручища хватает за волосы, что сыпятся искры из глаз и меня швыряют на пол. Черт, бл* буду, обреюсь снова… Я кручусь по полу, удары ногами сыплются безостановочно, что кажется ребра оглушительно трещат. От боли все тело начинает неметь, в мозгу что-то взрывается, перед глазами двоится, мутнеет. Дышать не могу, совсем не получается…

— Хватит! Девка нужна живая, — орет кто-то из охранничков. Ага, значит они сами толком не знают, кто им нужен.

— Эта сука мне ухо откусила! — хрипит тот, кого я цапнула.

О да, кусаться я умею… Кровь ручьем заливает ему шею и обглодыша выталкивают из помещения. Меня вздергивают на ноги за волосы и кидают на стул. Один урод привязывает веревкой к мебели, а я пытаюсь согнуться пополам и заглотнуть глоточек кислорода. Линн испуганно озирается на меня, одним взглядом вопрошая: «Как ты, живая?». А я даже и не знаю, кажется, что мужики очень перестарались, охаживая меня подошвами. Во рту стоит примерзкий вкус чужой крови, в горле застрял тошнотворный ком. И дышать все никак не получается, ну просто невмоготу…

Не знаю, сколько прошло времени, может час, а может и все пять. Минуты тянутся словно резиновые. Ужасно хочется пить, горло саднит от жажды, практически раздирает. Воздух поступает в легкие малюсенькими порциями, по другому не получается вздохнуть. Может ребра переломали? Голова раскалывается, кипит. Где же ребята, неужели они не сообразили, что что-то не так? Не может быть… Эдвард должен был догадаться. Мой визг они точно услышали, уж чего-чего, а ор у меня, что надо… Небось и в Эрудиции слышно было. Вот только как быстро они смогут нас найти среди небоскребов и смогут ли? Спокойно, главное успокоится и просто ждать…

Еб*нные «Вольники» нас больше не трогали, обглодыш вернулся с заклеенным огрызком уха и не приближается. Уроды только хихикают, как дебилы и обкладывают нас матершком, да похер, это не страшно. Минут через десять слух уловил чуть слышное эхо, практически обманчивое, какие-то шорохи. Внутри ёкнуло, это за нами. Радость вскипает в груди, ноги начинают притопывать от облегчения. Нужно как-то выдать свое расположение. Но вот как? Только бы уебки не услышали их раньше времени… Мои глаза шарят по помещению, там, где-то еще четверо, за дверью, а потом встречаюсь взглядом с несостоявшимся еб*рем и выдаю ему свою лучшую улыбку. Да, да, пусть попсихует…

— Ну, мразь, — многообещающе прошипел изгой, шагая ко мне и в тот же миг в его руке сверкнуло лезвие ножа. Один взмах, и острие поверхностно проходит по моей груди, разрезая одежду и кожу. Теплое ползет вниз.

Ой, напугал… я вскрикиваю, громко, пронзительно, что урод морщится от звука. Идиоты. По дебильной морде другого изгоя расползается, ну просто гаденькая — пригаденькая улыбочка.

— Что, шлюха, хочешь попробовать с настоящим мужиком? Ты такая мелкая, пропорю тебя по самое горло! — глумливо тянет придурок и начинает расстегивать портки. Воздух в помещении содрогается от смеха.