В пургу и после (сборник)

Жорняк не давал ни минуты отдыха, гнал санно-тракторный поезд вперед. В тот день так и не пообедали, а ужинать пришлось на ходу, не бросая рычагов управления.

Когда уже смеркалось, настигли колонну рыбкоопа и лихо обошли ее сбоку. Жорняк даже не притормозил.

На ночлег остановились вблизи показавшегося невысоким холма, заметенного снегом. Это начинались горы Бырранга.

Утром пошли на штурм перевала.

Склон, припорошенный слежавшимся снегом, казался пологим, и Жорняк, понадеявшись на широкие болотные гусеницы своих тракторов, решил брать перевал в лоб.

Однако трактора зарывались в снег, юзили, сползая боком, будто на коньках, едва не переворачивались, а вперед не шли ни на метр.

Отчаянно матерясь, в Христа, и в бога, и в колокольню, Жорняк сам садился за рычаги головного трактора, заставлял механиков подкладывать под гусеницы наспех вырубленные слеги из карликовых лиственниц, слеги проваливались в снег, с хрустом ломались и крошились корявые лесины, трактора под грузом саней разворачивало боком, угрожающе заносило в сторону, а связки саней сползали вниз, до самой мерзлоты пропахивая снег.

Посовещались. Решили каждую связку саней перетаскивать двумя тракторами. Головной трактор отогнали в сторону, второй и третий впрягли в связку, Жорняк сел в кабину, повел маленькую колонну на перевал.

Волей-неволей Серега Коновалов из самого активного участника перехода превратился в стороннего наблюдателя. Чтобы не терять времени зря, он развернул свою связку, поставил сани поперек склона, чтобы удобнее было цеплять. Чтобы колючий ветер со снегом не задувало в кабину, Серега заткнул щель в полу обрывком ветоши, прислонился к теплому радиатору отопителя и закурил, рассеянно поглядывая в окно. Трактористы и радиотехники, оставшиеся внизу, тоже покуривали, собравшись тесной кучкой у чадного костерка. Серега хотел было подойти к компании, но лень было вылезать на мороз.

Внизу, чуть правее того места, где прошла аэропортовская колонна, показались трактора рыбкооповского поезда.

— Поглядим, как рыбачки попляшут… У них самый мощный — «С-100», нашим «С-180» не чета… Куда конь с копытом…

Усмехаясь, Коновалов почти бессознательно повторял интонации Жорняка и так же похлопывал замерзающей ладонью по бедру.

Трактора рыбкоопа выбрали дорогу на перевал в том месте, где было круче всего, но снегу там намело меньше. Конечно, был риск скатиться вниз, прямиком на лед непроверенной речушки, однако, если подумать… Им бы, конечно, трактора помощнее…

Рыбкооповская колонна остановилась метрах в двадцати правее Коновалова, затем первый трактор осторожно, будто ощупывая гусеницами мерзлоту, полез на крутой склон. Натянулись, сверкнув под оловянным солнцем, стальные нитки тросов. Под напором мешков с солью выгнулась дощатая стенка короба. Из выхлопной трубы трактора часто полетели сиреневатые колечки — мотор тянул на пределе возможностей. На почтительном расстоянии, опасаясь ненадежных на морозе тросов, медленно шли за первой связкой саней рыбкооповские механики… Вдруг трактор забуксовал, начал медленно сползать по склону, едва цепляясь гусеницами за окаменевшую землю. Одна из блестящих ниток стального троса взвилась вверх и с размаха хлопнула по деревянному коробу, в щепки разнесла крышу.

— Ого-го! — сказал себе Коновалов, высовываясь из кабины по пояс.

Трактор рыбкоопа медленно сползал. Короба кренились в сторону реки.

К Коновалову бежал, проваливаясь по пояс в снег, кто-то из рыбкооповских.

— Друг, выручай!.. — запыхавшись от бега, прокричал он.

Серега растерялся, а парень снизу умоляюще глядел на него и кричал:

— Давай подгоняй к связке! Сейчас все к такой-то матери…

— У вас же есть свои трактора, — нерешительно сказал Сергей, вспоминая строгий наказ Жорняка не давать и проволоки.

— Да ведь в связках они, приварены! Ну?!

Рыбкооповский трактор все дальше съезжал по крутому склону, тяжелая связка снаряженных саней тащила его назад, медленно, пядь за пядью, выволакивала на отвесный берег, разворачивала поперек склона…

— А ну, пусти в кабину! — закричал рыбкооповец и поставил ногу на каток.

Затем, будто спохватившись, он метнулся к прицепу, выдернул чеку, державшую сани, и снова полез в кабину.

Сергей встретил его на гусенице, покачивая в руке молоток. Крепкая коричневая рукоять маслянисто поблескивала на солнце.

— Ты что? — прокричал, срываясь на фальцет, рыбкооповец.

— Отойди! — прорычал Сергей.

В эту минуту рыбкооповский короб занесло в сторону, и сила заноса была столь велика, что развернула трактор «С-100», ровные гусеницы, очутившись вдоль склона, заскользили, будто салазки на ледяной горе. В последний момент трактористу удалось затормозить одну гусеницу и дать полный ход другой, могучая машина, качнувшись, застыла, но усилие на тросе оказалось чрезмерным, трос лопнул, и связка саней понеслась задним ходом к обрыву.

— Бе-ре-ги-и-ись… — разнеслось по реке.

Набирая скорость, деревянный короб подпрыгнул на крутом откосе, соскользнул на лед, накренился и неуклюже рухнул, вываливая наружу рыжие мешки окаменевшей на морозе соли. Второй короб из той же связки врезался в лед торцом, лед треснул, и половина короба оказалась в воде, с каждой минутой продолжая проваливаться глубже, пока не достигла дна. Сверху теперь торчала лишь погнутая двутавровая балка крепления саней.

Коновалов со злостью швырнул молоток в ящик, достал сигареты и закурил, едва унимая дрожь в руках. Сердце колотилось часто и сильно, будто его самого бросили в ледяную воду.

Из-за перевала показались аэропортовские трактора. За рычагами передней машины сидел неутомимый Жорняк. Затормозив рядом с трактором Коновалова, Жорняк спрыгнул в снег, нетерпеливо махнул рукой, подзывая к себе Коновалова. Сергей торопливо подбежал к старшему механику.

— Что там у них? — спросил Жорняк.

— Троса полетели. Чуть трактор не угробили. Два короба разбили.

— Что же нас не подождали? — сокрушенно вздохнул Жорняк. — Мы там дорогу разведали — асфальт!..

— Гад он, — негромко сказал рыбкооповец. — Я хотел трактор взять, так он на меня с молотком…

Жорняк зло сощурился, посмотрел на Коновалова.

— Да я бы не успел, — сказал Сергей.

— Можно было успеть, — твердо сказал рыбкооповец.

— А говорил: «Я, по вертикальной стене!..» — презрительно сказал Жорняк и сплюнул в снег. — Кишка тонка?!

— А если вы такой смелый, идите сейчас на лед, — сказал Сергей, отворачиваясь от Жорняка.

— Я пойду, но и ты со мной! Полезай в кабину! А если провалимся, под лед тебя загоню, хоть трое суток нырять будешь, а трактор достанешь!