В ритме танца

empty-line/>

— Настя! — рявкнул Артур на моё затянувшееся по его меркам молчание в секунд десять — пятнадцать.

Это подействовало отрезвляюще, по имени он меня звал крайне редко, и это было хуже матерной брани.

Означало лишь одно, степень его злости зашкалила.

— Он Олю искал, она отгул взяла, а у нас тогда свет во всём здании вырубился, я домой собиралась. Столкнулись в приёмной, он пьяный был, а Володя, он должен был отвезти меня в сервис на замену масла. Там потасовка получилась... — я сбивчиво рассказывала, словно хвост кусками рубила, догадываясь, чем это всё кончится.

Артур его убьёт и его точно посадят.

— Что Володя сделал? — довольно спокойно, уничтожив половину сигареты за одну затяжку, спросил брат.

Он на меня в этот момент не смотрел. Вид у него был жуткий, лёгкая полуулыбка. Довольный, словно в своём воображении уже наматывал кишки врага на люстру.

— Вова в ногу выстрелил ему и полицию вызвал. Его задержали, но потом дело замяли. Я не хотела этой шумихи, да и Вова же стрелял...

— Почему я об этом не знал ничего? — бросил удивлённый взгляд в мою сторону.

А в этом взгляде брата, в нём и разочарование, и обида.

И я понимала за что. Самое поганое что понимала. Артур обиделся за то, что я ему ничего не сказала. За то, что не доверяю.

— Мы решили с Вовой ничего тебе не говорить. — призналась, опустив взгляд в пол, стало так стыдно.

— Решалы блядь. — Артур почти шёпотом подвёл итог нашей с ним беседы, и дальше самое страшное для меня, — Семёныч, домой её буксуй ко мне. — это он менту велел, сплавляя одномоментно и меня, и этого мента.

Я прикусила язык, чтоб не ляпнуть лишнего и встала с места. Пошла за Семёнычем, понимая, что я ничего не смогу сделать больше. Если Артур что-то решит, он это сделает и сопротивляться бесполезно, да и поймала себя на мысли, что эту скотину Эдика мне не жаль совсем.

27

Меня привезли к Артуру с Мариной. С мальчишками я не выдержала и десяти минут, соврала им, что заболела и спряталась в самой дальней комнате под крышей. Марина, как и Оля, всё так же пыталась накормить.

— Тебе когда-нибудь было так хреново, что ты даже воду глотать не можешь? — спросила Марину, когда она сунулась ко мне с очередным подносом и уговорами поесть.

— Воду выпей хотя бы. От того, что ты себя так изводишь, никому легче не станет. Володе легче не станет, если он придёт в себя, а ты не сможешь к нему поехать, потому что тебя упекут в психушку. Будут через зонд кормить. Это такая трубочка, её тебе насильно в рот затолкают и... — резко перебила Марину, пока она не добила меня больничными подробностями.

— Ладно! Я поем, только заткнись. — еле-еле смогла сесть на край кровати, сил у меня действительно не было.

— Тут бульон куриный, просто выпей. И еда, и питьё заодно. Я посильней подсолила. — Марина подала мне большую кружку из чёрного стекла, и я в нее вцепилась крепко.

У Володи была почти такая же.

— Мне позвонить нужно. Какое сегодня число? — я потерялась во времени, помню, что сутки точно прошли, но может уже больше.

— Седьмое. — пояснила Марина.

— Мне мой телефон нужен. Два дня уже прошло, Тамаре нужно позвонить. — выпила залпом горячую солёную воду.

Совершенно не чувствуя вкуса.

— Артур сказал тебя не выпускать. Позвони с моего. Я принесу.

— Марина, я не помню номера. Он записан только в телефоне, мне надо домой вернуться. — я вернула Марине кружку умоляюще глядя на неё.

Про себя шептала, чтоб только отпустила.

— Ладно. Сейчас мальчишек соберу быстро. Все вместе поедем. Полежи пока, я позову.

И я вновь легла на подушку. Закрыв глаза, я представляла море, горячий волнорез под ногами и крепкие Вовины руки. Он здоров, весел, в какой-то момент мои представления перешли в сон. Маринка, такая же хитрожопая устрица, как и её муж, подмешала мне что-то в бульон, и я проспала остаток дня и всю ночь.

Мне снились слоны, не голубые с крыльями, а обычные серые и они трубили. Задирали высоко к небу хоботы и трубили. Громко, оглушительно, так что я пришла в себя, подорвавшись с кровати. Надо мной стоял Артур с сигнальным горном. Я бы много чего ему сказала или даже сделал бы, но ситуация была не та совершенно. А Артуру можно и в такой ситуации, у него справка.

— Поехали, твой рыцарь в себя пришёл. — заявил брат, так что я засуетилась, меня не волновало больше ничего, только бы скорей увидеть Володю.

Увидела. Через полчаса я уже зашла к нему всё в ту же палату реанимации, он был в сознании, дышал сам, но я не видела его глаз. Веки так сильно отекли, что он не мог их разлепить. Он был очень слаб, едва рукой пошевелил, когда потянулся ко мне. Я старалась на него не смотреть, больно было видеть его таким и страшно таким запомнить. Я встала рядом с высокой кроватью, и смотрела на подушечки его пальцев. Казалось, что это единственные целые части его тела.

— Ты поняла всё, умница моя. — прохрипел, когда я коснулась своей рукой его пальцев.

И тут меня прорвало. Молча. Чтоб не выгнали, чтоб Володя не понял, что я реву. Слёзы текли по щекам, всё нутро словно вывернули. Дала себе несколько секунд чтоб успокоиться.

— А я и не поняла, я у тебя тупая. Я сначала подумала, что ты меня так бросил. — призналась честно, собрав всю волю в кулак, с ужасом представляя реакцию Вовы, но и тут я ошиблась.

Он с трудом, перебиваясь на кашель, засмеялся, подтянул пальцами мою руку, чтоб накрыть своей ладонью. Даже в таком состоянии, когда ему нужна была поддержка, он торопился поддержать меня. Я простояла у его койки столько, сколько позволили врачи. Минут десять, не больше. Мучительно мало, когда не можешь отпустить человека, когда хочешь ежесекундно понимать что он жив, ощущать его тепло.

— Маме не говори Настёна. Придумай что-нибудь, ты же у меня умница. — напоследок попросил Володя.

Даже с лучшими врачами и прекрасным круглосуточным уходом процесс Вовиного восстановления шёл очень долго. Я не выдержала и призналась во всём Тамаре. Не могла больше ей врать, да и на Володю, врущего матери по телефону, смотреть было невозможно. Полночи мы проревели вдвоём на связи, а утром следующего дня я встречала её в аэропорту. Она привезла Рекса, он так подрос и узнал меня, радовался как ураганчик, и мне стало легче. Впервые после случившегося я улыбнулась легко и на душе стало легче. Мы ещё в машину не сели, а я продумывала план, как протащить этот жизнерадостный вентилятор в палату к Вове. Заодно и сообщить о мамином приезде.