В Россию с любовью

— Дурында! — хохотнула Женя, а мама лишь ещё сильнее нахмурилась.

— При этом он может писать и нормальным языком — вот то, что они сделали сегодня по домашнему заданию, физика. До дуэли успели. Играет музыку… И, Жень, я оставлю свои слова в досье, что песня была неизвестна Марье, подошью их к делу, как второстепенный, но имеющий место быть фактор. Мы не знаем точно, что он эту песню не играл ранее, но и не можем доказать обратное. Пусть будет.

Тут не согласиться было сложно. Не после всего услышанного.

— В общем, есть странности и в музыке, пусть и без специалистов мы не разберёмся. И на закуску — его поведение. Неприятие окружающего мира. Идея фикс о силе мужчин.

— Расскажите мне про эту дуэль, — заулыбалась «мать Елена».

— Да нечего там рассказывать, — взяла слово глава дружины, тяжко вздохнув. — Не дуэль это была, а дурь Сашина. — Помолчала, подумала. — Оля права, у него как будто пунктик в мозгу, что мужчина должен быть сильнее, чем есть. Как будто неверие, что у нас настолько большая разница. Это понятно, можно списать на амнезию, тем более, что он и раньше ко мне подходил с просьбами научить его драться…

— Против кого, хотелось бы знать, — усмехнулась матриарх.

— Вот и я так отвечала. Так что не скажу, что сегодняшний выпендрёж на пустом месте. Но вот то, что случилось в зале… — Она покачала головой. — Во-первых, он стоял в стойке. Явно кем-то поставленной, узнаю руку мастера. Может мастера плохонького, из подвального спортзала Москворечья для бедных, но всё же, двигался в ней Саша уверенно. Я сама хотела к Ирине подойти, — взгляд на царицу, — но не успела, у вас, оказывается, тут и без меня целое расследование. А второе… — Она снова замолчала и внимательно обдумала следующие слова. — Девочки, Саша никогда не вставал с пола вот так, отхватив, и не рвался снова в бой. Снова и снова, на грани безумия. Это фанатизм, он пытался что-то доказать сам себе. Не прыгал, истеря. Не требовал. Не бил ногами и руками. Не грозил «мамой-царицей», и что «нас всех по стенке размажут». Он молча, стиснув зубы, пёр на Марью, прекрасно видя, что не может её даже достать. Я не такой следователь, как Ольга, но независимо от неё говорю: это не наш Саша. Может лучше, может хуже — не берусь судить, но точно не тот, кого я знала.

— Из-за кромки люди возвращаются довольно часто, — произнесла вдруг Арина. — В моей практике было несколько таких случаев. И эти люди полностью поменяли свою жизнь. Потому, собственно, и становились моими пациентами.

— Родные просили за ними наблюдать? — предположила Женя.

— Вроде того, — кивнула Арина, и Женя поняла — врачебная тайна. Если матриарх княжеского, или сильного боярского рода после клинической смерти начинает чудить, достаться может всему роду. А значит нужна проверка в клинике на дееспособность. Не простой клинике, а где врачи не болтают. Оттого и можно доверять Ромодановской — она, похоже, именно на этом вопросе, проверке на адекватность родственников Великих, и специализируется.

— Если вернулся он — то да, он ОЧЕНЬ изменился, — произнесла тётка Настасья. — Но это не отменяет его стойки. И пусть примитивной, но попытки использовать технику. Будто его кто-то начал учить махать руками, но не доучил. Я это чувствую, и ЭТО Саше взять было неоткуда.

— Арина, мы тебя слушаем, — произнесла мама после паузы, во время которой все сидели, обдумывая происходящее. И Ромодановская, перечитав сделанные только что записи, произнесла:

— Понимаю, что вы хотите спросить. Это называется «Диссоциативное расстройство идентичности», оно же «раздвоение личности». Но то, что вы только что рассказали, не просто не ДРИ. Это совсем не ДРИ!

— Подробнее, — скупо произнесла царица. — И Арина, меньше умных слов, пожалуйста, кроме Поликарпа Людмиловича их красоту некому оценить.

— Хорошо, попробую. — Арина поёжилась, но продолжала держаться уверенно, хотя кто другой при таких словах царицы бы запаниковал. — ДРИ возникает из-за травмы, но не физической. Все случаи, с описанием которыми я сталкивалась, это последствия травм психологических. Как правило, насилие в детстве, невозможность ответить на агрессию. Что-то, что поражает человека до глубины души в юном возрасте, а потом, после события-активатора, какой-то нервной встряски, всплывает во взрослом. Его личность делится на несколько альтер-эго, некоторые из них даже не знают о существовании других. Эти личности по-разному повествуют об одних и тех же событиях, дают разные оценки одному и тому же процессу, по-разному реагируют на одинаковые раздражители. Даже зоны мозга у них активные при этом разные! Это не то, что пациент — хороший актёр и играет — нет. Тесты показывают, такое не сыграть. Это и правда разные личности.

— Говорят, они могут быть совсем разные? — подала голос Женя. — По полу, возрасту, жизненному опыту?

— Так, да не совсем, — тяжело вздохнула и нахмурилась Ромодановская. — Да, это могут быть, например, старик и девочка. Мужчина и женщина. Разные возраста, разный пол — это возможно. Разные личности как бы дополняют друг друга, уравновешивают — проявляют особые нюансы характера. Кто-то «защищает» носителя, кто-то наоборот агрессивный. Кто-то полон иронии. А кто-то пытается совершить суицид. Одна личность может стоять на республиканских идеях, другая — ярый монархист и сторонник абсолютной монархии, и так применительно к любым темам. Но все они, и это краеугольный момент, опираются на одни и те же знания, на один и тот же опыт. Не может одно альтер-эго знать финский язык, который не знает другое. Не может одно читать стихи поэтов классиков девятнадцатого века, а другое вообще ничего не слышать про «Золотой век» и не знать ни одного стиха. Все альтер-эго — одна личность! Просто разделённая на психотипы. Которые, и это тоже важно, могут сменять друг друга неожиданно, иногда случайно. Если один Саша знает то, что не знал другой Саша — то это либо старый Саша ЗНАЛ, просто вы обладаете не всей информацией. Либо… Я не хочу об этом говорить, это уже не психиатрия, а в дела религии мне лучше не лезть… Но это вселение в Сашу кого-то извне, из-за грани, и вопросы нужно задавать матушке Елене.

— Моё время придёт, — холодно махнула ресницами матриарх. — Но перед этим нужно твоё заключение.

— Предварительно — этого не может быть. Вы ошибаетесь, — уверенно заключила Ромодановская. — Где-то чего-то не знаете, не уследили, или…

— Он стоял в стойке, которой его никто не обучал! — рявкнула глава царской дружины. — Я знаю его с пелёнок — на руках держала, нянчила!

— И я на руках нянчила! — воскликнула и Ольга. — Да, потерял память — такое бывает. Но не может человек с амнезией выдавать то, чего не знал до этого!

— Я не говорю, что вы не правы или выдаёте желаемое за действительное, ваше высочество, ваше превосходительство, — склонила голову Ромодановская, и не думая бояться этих высоких персон. Она — профессионал, и всяких клиентов повидала. Как и пациентов. Отбоялась своё лет десять назад, если не больше. — Я доверяю вашей оценке. Но и вы поймите меня. Амнезия — это расстройство памяти. Человек не может не помнить правила этикета, но им следовать. Человек не может знать подробности устройства раций, не помня физики. Если он забыл что-то — то забыл ВСЁ. Это провалы в памяти. Просто провалы и точка, никакой выборочности. Ты не помнишь события, но не помнишь и опыт, с ними связанный. Не помнишь не только лица людей, что-то тебе говоривших, но и те слова, которые они говорили, это только лиричные барышни в своих художественных «нетленках» и фильмах описывают. Пожалуйста, давайте отделим художественный образ и фантдопущение от реальной психиатрии. Да, я про его уроки, на которых он отличился — там было что-то, просто мы пока не выяснили, что именно. А ещё… Диссоциативное расстройство — это не просто психиатрия. Пациенты с нею попадают к нам потому, что сопровождается всё это депрессией, психозом, попытками суицида и прочими сопутствующими прелестями. Это именно болезнь. А царевич, как понимаю, цветёт и пахнет, не проявляя ни малейших признаков, из-за которых за него нужно тревожиться. Верно понимаю? — подалась она вперёд, впиваясь взглядом в Ольгу и тётку Настасью.

Тишина в ответ.

— С завтрашнего дня я займусь им. Разработаю методику исследования и сделаю всё, что от меня зависит, чтобы оценить его состояние. Но предварительный диагноз — это не ДРИ. И не амнезия… Не классическая амнезия.

— Значит, демон? — в конец оборвалось всё у Жени в душе, а к горлу подкатила паника. — В него кто-то вселился, и это уже не наш Саша?

— Ну-ну, дети мои, не надо так категорично! — взяла слово матриарх, зло сверкнув глазами. — Я понимаю ваше состояние, — участливый взгляд на царицу и обеих её дочерей, — но не спешите с выводами. Женя, дочь моя, не поминай демонов всуе, ибо далеко не всё, что человек хочет на них спихнуть, ими является.

— Матушка… — виновато склонила голову Женя.

— Сегодня Ирина мне сказала, что господь сотворил мир более сложным, чем деление на добро и зло, чёрное и белое. И то, что Саша заходил в церковь и стоял службу никак не показатель, что внутри него не чёрт. Демоны всегда внутри нас, у каждого человека, они постоянно шепчут нам: «Греши, греши!» Ради этого и создан их отец сатана, смущать нас. Но мы все ходим в храм и стоим службы, и ничего с нами не происходит. Так какая разница, если заменить своего чёрта на другого, чужого? Но я хочу ответить, — взгляд на царицу, а что мы вообще знаем о всевышнем и том, как Он устроил этот мир? Ничего! Мальчик огорчён, что слаб. Пытался доказать себе, что сильнее, чем есть, пошёл на глупости. А ведь откуда этот наш выбивший его из равновесия дар? От кометы! Посланной всевышним, изменившим этот мир, возможно, спасая его от напастей, разрушений и смерти? Мы все используем фигуры, но скажите, хоть кто-то за четыреста лет понял физику, откуда берётся эта энергия? После пролёта мы создали общество на новых принципах, научились им управлять, дожили до сего дня, но ничего не знаем о собственной природе!