В Россию с любовью

— Не-а. Я ж не какой-то там царевич, и благотворительностью не занимаюсь!

Селена от этих слов напряглась, а Соль расплылась в предвкушающей улыбке.

— Я САМ вас хочу поцеловать! — сверкнув глазами, прошептал я. — Без относительно того, какие у кого мечты и желания!

И, разумеется, впился ей в губы.

Сладко. Нежно. Романтично. Хотелось сказать «давно не целовался», но понятия не имею, когда это было в последний раз. «Я» помнит песни своего мира и имена актёров, но ничего не знает о себе. Видно, так работает мироздание. А у Саши — амнезия! Но мне однозначно нравится.

— Ещё хочу! — прошептал я, когда Соль отстранилась.

— Теперь она. — Положила сестре руку на плечо.

— Да теперь я! — И меня атаковала Селена.

Эта была… Агрессивная! Она и так более импульсивная, чем сестра, а теперь её как под хвост что-то ужалило — она атаковала меня, совала свой язык, кусала губы… И мне это нравилось! Вроде сёстры, а такие разные.

Наконец, оторвалась и она. И первым делом ляпнула:

— А давай мы так и будем называть тебя, «Царевич»? В качестве оперативного псевдонима или боевого позывного?

— Тогда лучше «Князь», — усмехнулся я. — В качестве позывного интереснее будет.

— Значит, всё-таки князь? — загорелись глаза Соль.

— Ты давно догадалась. Не отрицай, я видел.

— Так то догадки… — Соль расплылась в чисто женской улыбке, проходящей у меня под кодовым псевдонимом: «Ой, чё я зна-аю!» — А то реальность.

— Давайте просто Князь, и точка, — отрезал я. — И вам спокойнее, и мне. А имя… Уже сказал, мне на имена плевать. Я подошёл к вам, как к ВАМ, а не как к кадетам корпуса, или сибирячкам, или кому-то ещё. И надеюсь на такую же взаимность.

— Саш, я тебя уже люблю! — заявила Селена. И снова впилась в губы.

Но целовалась не долго, уступив сестре:

— Теперь она, и пойдём. А то до утра не расстанемся. А с утра нам надо на Шелепихе быть.

— Замётано!

Ну, и снова Соль. Пока целовал их, руки мои путешествовали по их телам, однако девочки так стояли, что потрогать можно было только спинную и кормовую их часть. Они не были против, а Машка с Томой, кажется, глядя на нас, хихикали.

— Спасибо… Князь! — проговорила Соль. — Даже если мы больше никогда не увидимся… Я не забуду тебя!

— Да, никогда! Это лучший наш день в Москве! — добавила её сестра.

— Что значит не увидимся? — Я аж поперхнулся. — Где угодно найду, с того света достану! Вы — моя дичь, и я вас ещё не отведал! И разговорчики в строю! Желания командования не обсуждаются!

— Да, о повелитель! — синхронно, в один голос ответили сёстры и рассмеялись. Домашняя заготовка.

— Ладно уж, идите, воины, — потеплел и я. И шлёпнул их обеих по попкам, после чего они, раскрасневшиеся, двинулись в павильон к турникетам.

— Что? Что на меня так смотрите? — это я улыбающимся Маше и Томе, когда девочки скрылись из глаз.

— Да так, — отмахнулась Тома. — Ты просто себя со стороны не видишь.

— Мой брат впервые за три месяца улыбается и доволен жизнью, — пояснила свою улыбку Маша. — Я не видела его таким счастливым с того самого момента, с прихода в себя в палате. Саш, мне есть с чего улыбаться!

— Дамы… Тогда разрешите проводить вас до Спасских ворот? — протянул я локти, за которые они с двух сторон уцепились. — Тома, точно не хочешь на метро?

— Нет, я от ворот позвоню, и кто-то из мам меня заберёт. Постою, подожду. Вы ж не откажете в звонке от ворот бедной маленькой тавади, о сияющие древней мощью рода и личной крепости Князь и Царевна?

— Как можем! — воскликнула Царевна. — Предупредим охрану — проследят.

Я шёл к Кремлю, к Ваське, к Спасской башне, слушал пререкания девчонок, заговоривших о своём чисто женском, девичьем, и ни о чём не думал. Был просто счастлив. Иногда нам не хватает такой малости — просто быть счастливыми!

Глава 24 Магическо-эротическая

Глава 24. Магическо-эротическая

— Все время думать одну и ту же мысль нельзя. Это очень вредно. От этого можно заболеть!

(из м/ф «38 попугаев»)

По Кремлю шли в молчании. Устали. Да и было над чем подумать. Тома осталась на воротах — нет пропуска, но охрану попросили присмотреть за девочкой, пока ждёт кого-то из родни. В караулку к телефону её запустили — в сопровождении нашей охраны, после же снова выставили наружу, но тут такие порядки, Тома всё понимает. Наконец, дворец. Дом, милый дом! Ещё утром я его люто ненавидил, желая сбежать куда угодно, только за пределы этих стен. А сейчас воспринимаю его с теплотой и радостью. Обходить со стороны главного входа не стали, зашли за Благовещенский собор и вошли через «калитку» для персонала. Ибо наши покои как раз здесь, почти над этим местом — чего далеко ходить? Лестница, второй этаж, наш, детский блок…

— К тебе? Ко мне? — устало заявила Маша.

— А давай для разнообразия сегодня к тебе! — хмыкнул я. — Только у тебя, наверное, переодеться моих вещей нет?

— А тебе они нужны?

Звучит пошло, но на самом деле имеется в виду «чёго я там не видела, чего стесняешься?» Да не стеснялся я! И без комплексов завалился к ней. Щелчок выключателя, после чего она пошла закрывать окна — были раскрыты на проветривание. Задёрнула шторы. Я же прямо тут скинул камзол — у самого входа. Ибо я в нём валялся по всяким столам с едой и палубам, и, кстати, он был грязный. Девчонки ничего не сказали, потому, что после пережитого было побоку на такую мелочь. Ну, а затем скинул обувку и начал расстёгивать рубашку и брюки.

— И мне помоги! — Маша подошла и развернулась — у неё платье простое, всего лишь на одной молнии, но молния сзади. После чего просто стянула его через голову. М-да, красивая девушка… Будет. Уже ничего так формы проявляются, но пока ещё девичья конституция, в смысле детская.

Поскольку снимать вещей ей меньше, лиф она не надевала и под платьем был только один предмет гардероба, то нагнал я её уже в душе — она как раз настроила воду.

— Сильно горячую не делаю, — сказала она мне. После чего мы залезли под распылитель, обнявшись.

— Ревнуешь? — спросил я её в ухо — шум воды мешал.

Подумав, она ответила:

— Да. Но я знала, что так будет. Мы проходили это с психологом.

— Психологом?

— Ты же не думаешь, что наш совместный сон не напрягал родных? Да, они понимали, что между нами ничего эдакого, но психологов подключили. Тебе дали эту черноволосую сучку Марину, а со мной провела ряд бесед психолог. Объяснила, как это выглядит сейчас, как будет выглядеть далее. В том числе, что я буду тебя ревновать, так как считаю своей собственностью.