В самом Сердце Стужи

Чем больше говорил мужчина, тем более мутной казалась мне эта ситуация. В этот момент Ларс тоненько свистнул. Я бросил взгляд на заместителя, который уставился куда-то за спину вставшим поперек ворот мужчинам. Был бы я ниже ростом, то ничего не увидел, но обзор мне ничто не закрывало и я смог разглядеть то, что привлекло внимание Ларса.

Через двор поместья, за углом, прятался мальчишка-конюший. По бледному лицу пацана было видно, что он сильно опасается того, что делает, но время от времени мальчонка махал рукой, стараясь привлечь к себе внимание.

Цыкнув, я все же поднял забрало, совершенно пропуская мимо ушей бред, который нес секретарь графа Фиано, и дернул подбородком в сторону пацана, показывая, что я его заметил.

На секунду мальчишка замер, словно не решаясь сделать следующий шаг, после чего стал активно показывать куда-то налево. В той стороне мы были сегодня днем. Будто бы пытался указать нам путь.

— Ларс, — коротко скомандовал я, с лязгом опуская забрало, отчего мужчины передо мной вздрогнули, — на конюшни. Живо.

— Стоять! — завизжал секретарь. — Вы не имеете права!

— Вы удерживаете силой вольнонаемного работника! — крикнул в ответ Грегор. — Именем короля! Прочь! Прочь!

Я бы лучше не справился, чем мои орлы. Именем короля! Вот это Грегор, конечно, быстро сориентировался. Но все на самом деле выглядело как насильственное удержание Лили под замком.

Я запрыгнул обратно в седло и, подкрепляя свои слова действием, весь отряд устремился в открытые ворота. До конюшен добрались в один миг.

Поместье графа Фиано же превратилось в разворошенный осиный улей. Стали зажигаться фонари и факелы, поднялись крики, где-то во тьме засуетились люди.

— Было бы неплохо, если бы у вас был план, командир, — нервно оглядываясь, сказал Ларс.

Я не ответил. Просто толкнул дверь конюшни и вошел внутрь темного помещения. В этом мире девушка-служанка могла оказаться на конюшне только по двум причинам.

Первая — у нее был роман с конюхом и они сейчас резвились на сеновале.

Второе — хозяйка приказала высечь служанку за какую-то провинность.

Третьего было не дано. И я точно понимал, почему пацан указывал нам в эту сторону, бледнея при этом от страха.

— Вы как посмели?! — прогремело за спиной. — Это вторжение! Нападение и вы будете!..

Я услышал, как из ножен моих бойцов скользнули мечи, а кони под ними заржали от того, что их с силой развернули поводьями к приближающимся бойцам графа Фиано. Скоро должен был подоспеть и сам хозяин дома, но к тому моменту мы все уже решим.

Глухое стойло, в котором заперли высеченную розгами девушку, я нашел почти сразу, в дальнем конце конюшни. Стараясь не убиться в темном незнакомом помещении, я аккуратно шел на тихие всхлипывания, пока не нащупал тяжелую деревянную щеколду и не открыл дверь.

Разглядеть удалось только тонкий девичий силуэт, но и этого было достаточно.

— Я барон Гросс, — представился я, стараясь не напугать серый комок, лежащий под моими ногами. — Я и мои люди приехали, чтобы забрать тебя. Лили, верно? Леди Эрен ждет тебя.

— Я не могу-у-у… — завыл комок.

Мои глаза уже привыкли к темноте, так что я опять поднял забрало и присел рядом с девушкой на солому, пытаясь ее успокоить. Нужно торопиться, крики снаружи становились все громче.

— Все ты можешь. Леди Эрен сказала, что ты вольнонаемная, я выкуплю твой контракт и заплачу отступные, — сказал я, протягивая руку. — Моей невесте нужна ее личная служанка, пойдем.

— Невесте?.. — в голосе послышались нотки удивления, а всхлипы прекратились.

— Да, указом короля леди Эрен станет баронессой Гросс, — ответил я. — Пойдем, Лили, надо торопиться.

Я протянул закованную в железо ладонь, а через мгновение за нее ухватились тонкие девичьи пальчики. Совсем ребенок, судя по размеру ладони и пальцам, лет пятнадцать, максимум шестнадцать. Я аккуратно потянул служанку на себя, но толком даже устоять на ногах она не могла. В темноте через юбки проступали кровавые пятна — досталось ей по полной программе.

Но поднимать на руки я ее не стал — хотя усадить девушку на локоть или перекинуть как мешок через плечо мне бы не составило никакого труда. Она буквально весила кило сорок, а может и меньше. Но она должна выйти сама, а то это реально будет слишком похоже на похищение.

Едва мы вышли на улицу, я услышал крик:

— Как вы посмели ворваться в чужой дом?!

Голос был молодой, звонкий. Перед строем из двух десятков местных дружинников стоял молодой аристократ, держащий в руках до блеска начищенный меч. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — это оружие никогда не касалось живой плоти. Слишком идеальное, слишком красивое, слишком… чистое. Мой меч тоже был отполирован, спуски — поправлены, а сталь, наверное, и того была получше, но по нему сразу было видно — это боевое оружие. Истертая рукоять, чуть ассиметричная гарда, которая пострадала после нескольких тяжелых боев и деформировалась во время сложных ремонтов. Да и ощущения от моего или меча любого другого бойца моего отряда были совершенно иные. Не такие стерильные.

— Я так полагаю, я говорю с сыном графа Фиано? — спросил я, выходя вперед и пряча за своей спиной служанку.

— Я, Антонио Фиано! — воскликнул юнец. — Если сейчас же не уберетесь, паршивые собаки, мы пустим вам кровь!

По рядам дружинников прокатился одобрительный гул, я же только хмуро посмотрел на строй этих идиотов. Мои парни были все еще верхом, но даже если считать одно всадника за двоих — противники имели двукратное преимущество. Плюс где-нибудь в темноте могли скрываться лучники или арбалетчики, что делало ситуацию только хуже.

— Мы прибыли за личной служанкой леди Эрен… — начал Ларс, но его слова вызвали только взрыв хохота среди дружинников.

— И в чем же причина такого веселья? — спросил я.

— У этой девки не было слуг! — рявкнул Антонио.

— А вот я слышал иное. В любом случае, вы силой удерживали вольнонаемного человека взаперти, так что…

— Она воровка! — воскликнул секретарь, который до этого прятался за спинами бойцов. — Украла плащ! И за это была наказана по приказу госпожи Франчески! Мы еще хорошо с ней обошлись, а могли отсечь руку или ослепить на один глаз!

Я бросил короткий взгляд на сжавшуюся за моей спиной Лили. К моему удивлению, девушка была бледная, напуганная, но в глазах кроме страха плескалась еще и обида. Очевидно, это был наговор. Эрен вряд ли бы позволила перешивать ворованный плащ, да и каким надо быть дураком, чтобы так поступать с украденной вещью? Да и воруют обычно что-то ценное, а не плащ из грубой и кое-как окрашенной в черный цвет шерсти.

— Доказательства? — прямо спросил я.

— Да как ты смеешь! — прокричал юнец, делая шаг вперед.