В сердце моем навсегда

— Я собираюсь поговорить с Мэгги начистоту, — сказал он.

Дансер пожал плечами:

— Меня это не касается.

— В том случае, если разговор выйдет громкий, постарайся об этом не забыть. — Он не мог бы доказать этого, но ему показалось, что старатель улыбается.

Когда Коннор вернулся в спальню, Мэгги уже сидела. Подушка, которую она прежде прижимала к себе, теперь поддерживала ее поясницу. Она выглядела королевой, сидя в центре кровати с поднятым подбородком; волосы ее были сзади гладко стянуты в узел.

— Лучше закрой дверь, — спокойно произнесла она. — Не хочу, чтобы другие нас услышали.

Сначала Коннор подумал, что она услышала его слова, обращенные к Дансеру, но потом понял, что она пришла к той же мысли независимо от него.

— Дансер убирает на кухне, — ответил он, — Ему нас не слышно. Все остальные ушли в пристройку. — Придвинул единственный в комнате стул поближе к кровати и сел, поставив ноги на железную раму. — Хочешь начать? — спросил он. — Или мне начать?

Она мгновенно утратила свою уверенность:

— Ты мне хочешь что-то сказать?

Коннор кивнул. Изменившееся выражение лица Мэгги сказало ему о том, что она готовила свою речь, пока он обедал.

— Собственно, довольно многое, но начинай ты первая. Думаю, ты больше думала об этом, а что я могу выпалить, никогда нельзя предсказать.

— Раз так — ладно, — произнесла она, притворяясь, что полностью владеет собой. — Я считаю, что мы должны иначе распределить наше жилое пространство. Я больше ни одной ночи не могу делить с тобой эту кровать и эту спальню, и поскольку я не могу жить в пристройке и мы оба не хотим выставить Дансера из его постели, то уйти придется тебе.

— Понимаю, — медленно произнес он. — И это новое распределение произойдет из-за… — Вопросительно подняв брови, Коннор замолчал. Так как Мэгги не ответила, а лишь отвела глаза, он закончил вопрос: — …из-за ребенка?

Ее голова резко дернулась, она гневно взглянула на него:

— Ребенка? Почему ты думаешь, что все на свете связано с ребенком?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но Мэгги не слушала.

— Ты меня больше вообще не видишь, да? Просто меня. — Она ткнула себя в грудь пальцем, — Отдельно от ребенка. Боишься, что, если я буду работать слишком много, или ходить слишком далеко, или спать слишком долго, или спать слишком мало, я нанесу вред ребенку. — В ее глазах заблестели слезы, и она нетерпеливо смахнула их, сердясь на себя за то, что не может удержаться. — Я и правда эгоистка. Иногда мне хочется, чтобы это была просто я.

— Это всегда была ты, — тихо ответил Коннор.

Не уверенная, что правильно расслышала, Мэгги перестала вытирать слезы и замерла.

— Что?

— Это всегда была ты, — повторил он. — Я просто не знал другого способа сказать тебе об этом. — Он спустил ноги с кровати и нагнулся вперед на стуле. — Ты и правда думаешь, что я вижу только ребенка, которого ты носишь? — Он покачал головой, не веря в это. — Я все время наблюдаю за тобой. Знаю, сколько раз ты проводишь щеткой по волосам, когда расчесываешь их на ночь. Знаю, что когда ты задумываешься или чувствуешь неуверенность или тревогу, то втягиваешь нижнюю губу и покусываешь ее. Вижу, как ты улыбаешься по утрам Люку, когда ставишь перед ним яичницу, и с каким терпением относишься к Дансеру, когда он неуклюже двигается на костыле. Ты щадишь Бака, когда он не сразу понимает шутку.

— Иногда мне просто нравится следить за твоими руками, когда ты разговариваешь, — продолжал он, слегка улыбаясь. Перед его мысленным взором мелькнула грациозная жестикуляция ее ладоней. — Иногда мне просто нравится слушать твой голос. — Он пожал плечами. — Я знаю, как ты поднимаешь брови, как вздергиваешь подбородок в гневе и как решительно сжимаешь губы. Знаю каждый изгиб твоего тела — и помню, какими они были до ребенка. Что бы ты ни думала, неправда, что я тебя не замечаю.

Прежде чем Мэгги осознала, что собирается сказать, у нее вырвалось:

— Но ты меня больше не хочешь. Кониор слегка прищурил глаза:

— Откуда ты это взяла? — Голос его стал хриплым. — Каждую ночь с тех пор, как я привез тебя на ранчо, мы спим, прижавшись друг к другу. Мне приходится уходить посреди ночи, потому что иногда я просыпаюсь и хочу тебя так сильно, что меня трясет от желания.

За окнами ветер бушевал в долине, сгибая тополя и теребя сосны. Стекла дребезжали в оконных рамах, когда на дом обрушивались снежные заряды. В отличие от шума природы голос Мэгги был тихим.

— Тогда почему же ты не протягиваешь ко мне руки? — спросила она, изо всех сил стараясь не опустить глаза. — Я бы тебе позволила. Я ведь позволила у Дансера.

— Знаю, — тихо ответил он, почти на вздохе. — Но я больше не хочу, чтобы это было желание.

— О чем ты говоришь? Я не понимаю.

— Разве ты не знаешь? — спросил он. — В следующий раз, когда я протяну к тебе руки, я хочу, чтобы это была любовь.

Глава 13

— Любовь? — спросила Мэгги.

— Тебе ведь не нужно это объяснять, не так ли?

Она покачала головой.

— Тебе необходимо понять, можешь ли ты полюбить меня, — тихо произнесла она.

Коннор наклонил голову к плечу и слегка прищурился, пристально глядя на нее.

— У тебя иногда очень странный взгляд на вещи, — заметил он небрежным тоном, без осуждения в голосе. — Я говорил вовсе не о своих чувствах, а о твоих. Не могу понять тебя, Мэгги, — продолжал он. — Когда ты не подписала бумаги на развод, я…

— Не подписала? — озадаченно спросила Мэгги. — Как я могла их подписать? Ты ведь не прислал их к Дансеру.

Словно кулак стиснул его сердце, ледяной кулак.

— Я их отослал, — напряженным голосом ответил он.

— Вот как! — В душе у Мэгги появилась пустота, которая все разрасталась, заполняя ее целиком. — Я подумала, что ты, вероятно, передумал.

— Мы ведь заключили соглашение, — ответил Коннор, поднимаясь. — А я подумал, что это ты передумала. — Он прошел через комнату к комоду и стал шарить в двух средних ящиках. Достал документы на развод, принес их к кровати и подал Мэгги, — Полагаю, Дансер должен кое-что объяснить, — сказал он. — Я нашел их в сундуке на чердаке у Дансера, когда искал одеяло. И подумал, что это ты их туда положила. По-видимому, я ошибался. Похоже, он решил их от тебя скрыть.

— Похоже, что так. Ты никогда не упоминал о них, — сказала она.

— А ты никогда не упоминала, что хочешь их видеть. Мэгги расправила на коленях бумаги. Эти движения помогли ей скрыть дрожь в руках.

— Когда-то я сказала Дансеру, что ты не нарушишь наш договор. Возможно, он уже тогда прятал от меня эти бумаги.

— Полагаю, у него есть собственное представление о том, как должны обстоять дела.

Она выдавила из себя улыбку, которая получилась довольно печальной.

— Наверное, ты прав. Хорошо, что мы сами можем решить за себя.