В Шторме
Шрифт:
– Адреналин 240 в ДР-игле! Срочно!!
Другой рукой он автоматически нащупывал место между ребрами пациента, надеясь, что еще не было слишком поздно и боясь, что было.
Как только он взял иглу, изменение сигнала сканера заставило его повернуться…
Два показателя поднялись с критической нижней черты к пределам нормы. Нахмурившись, он уставился на экран в полном замешательстве…
Как…?
Третий показатель вернулся к допустимым границам, и все жизненные показатели начали стабилизироваться.
Вейдер поднял руку и мягко отстранил Халлина от пациента, нерегулярное
Что, черт возьми, происходит здесь?!
Потребовалось меньше минуты, чтобы стабилизировались все жизненно-важные показатели; не пришли в норму - человек все еще оставался в серьезном состоянии - но отодвинулись от критических пределов. Это изумляло и поражало, и находилось за всякой гранью понимания.
Некоторые показатели – мозговая деятельность и уровни кислорода – находились на невероятно высоком уровне…
Это была…? Халлин едва смел думать об этом.
Вейдер повернулся к доктору и громко пробасил ровным и уже совершенно сухим, бесстрастным тоном:
– Учитесь и приспособьтесь, раз вы должны служить ему. Он – джедай, и все ваши предыдущие знания и их границы должны измениться. Вы правильно сделали, что связались со мной, но в следующий раз делайте это быстрее.
С этими словами он развернулся и вышел. Халлин проводил его взглядом - темный силуэт, вступивший в яркий свет коридора. И затем доктор остался в тишине - чтобы в немом изумлении смотреть на джедая.
Глава 3
Беспокойный, рваный сон Люка был окончательно прерван пониманием того, кто находится рядом.
Он провел ночь в камере, в которую накануне его притащил Вейдер - после того, как Люк попытался сбежать из медицинского блока второй раз, спустя лишь день после первого.
К моменту прибытия Вейдера он уже был вынужден остановиться - окруженный со всех сторон штурмовиками. Но на сей раз Люк прошел намного глубже внутрь корабля. Все еще тяжело дышащий, медленный и слабый, но полностью в сознании и ясном уме, чтобы суметь запомнить и выяснить, где точно он находился и куда ему нужно добраться, и самое важное – как. В следующий раз.
Люк стоял, прислонившись к стене и беспомощно наблюдая, как к нему идет Вейдер. Кипятясь, тот схватил его за руку, развернулся и рванул за собой по коридору. А у пленника уже не было никаких сил для хоть какого-то маломальского сопротивления: ни чтобы вырваться, ни чтобы выкрикнуть - пока Вейдер, держа его мертвой хваткой, полутащил, полувел через корабль. И к тому же, судя по звукам ботинок позади, их сопровождало весьма немалое количество штурмовиков. Вся энергия Люка уходила на то, чтобы просто удержаться на ногах.
По-прежнему босой, в одних белых больничных брюках, он буквально был брошен в маленькую пустую камеру, чьей единственной достойной внимания особенностью являлся находящийся в центре здоровый толстый столб, идущий от пола до потолка. Люк рухнул на пол рядом с ним, почти теряя сознание от изнурения после принудительного марша. С затуманенным взором и тяжело вздымавшейся грудью, он смутно ощутил завозившихся
рядом техников-дроидов и тщетно попытался найти силы, чтобы подняться.– Если ты ведешь себя, как заключенный, тогда тебя и будут рассматривать, как заключенного, - наконец резко обвинил его Вейдер, в расстройстве и раздражении.
Люк мысленно задался вопросом: а что Вейдер, интересно, думал о его положении здесь?
Он был солдатом мятежного Альянса, пленником, удерживающимся Империей, и это естественно, что он воспользуется любой предоставленной возможностью, чтобы сбежать или по крайней мере нанести какой-нибудь ущерб.
Жалящая боль притянула взгляд Люка к лодыжкам; техдроиды с помощью некого переносного устройства запечатывали вокруг них тонкие металлические кольца, скрепленные длинным кабелем со столбом в центре.
– Их невозможно сломать, - сказал Вейдер - хотя это было понятно и без пояснений.
– Ты можешь, конечно, с помощью Силы разрушить столб, но так как на нем держится потолок, я бы этого не советовал.
Затем он долго смотрел в тишине на Люка - и Люк не мог понять, чего тот от него ждет. Не имея сил, чтобы даже говорить, тяжело дыша, он просто смотрел в ответ, с откровенной враждебностью в глазах. Наконец Вейдер развернулся и вышел. Массивная дверь закрылась за ним, шипя герметичными замками в сопровождении звуков второй внешней двери, делающей то же самое с тяжелой, неоспоримой окончательностью.
Вейдер – и только; ничего большего, никакой связи между ними, это не его…
Люк по-прежнему не мог даже начать думать о нем тем термином, и было гораздо легче просто игнорировать это. Он знал, кем был Вейдер, каков он был. И он точно знал отношение Вейдера к нему - отношение к вражескому солдату, отношение имперца к мятежнику. И он не хотел, не видел необходимости изменять это восприятие.
Таким образом, сейчас, когда Люк неохотно признал знакомое ощущение того, кто приближался к камере, он лишь слегка приоткрыл глаза, не делая больше никаких движений - оставаясь лежать спиной к двери на твердом полу, где проспал всю ночь.
Послышался скрежет внешней двери. За ним, через несколько секунд, последовал скрежет внутренней. Звуки тяжелых шагов приблизились и замерли.
Тишина. Стискивая челюсть, Люк вынудил себя ровно и размеренно дышать.
– Я знаю, что ты не спишь, - произнес в конце концов Вейдер тихим и спокойным голосом, не потерявшим при этом своей твердости и прямолинейности.
– Оставь меня, - ответил Люк, не поворачиваясь.
– Я хочу говорить с тобой, - пророкотал Вейдер, словно одно его желание было достаточной причиной для согласия Люка.
– А я не хочу говорить с тобой.
– Тогда ты будешь слушать, - коротко ответил Вейдер.
Имея фактически небольшой выбор, Люк мучительным рывком заставил себя встать, опершись плечом на толстый столб. Кабели скрутились вокруг лодыжек.
– Прекрасно, начинай, - уничтожающе язвительная ярость, с которой он произнес эти слова, удивила его самого.
И он получил мгновенное вознаграждение при виде пришедшего в замешательство Вейдера –засомневавшегося, как вести себя дальше.