В снежном плену

— В республике мятеж, — объявил им незнакомый полковник. — К местным баям прибилась часть дезертиров из армии, их же поддержала часть милиции. Призывают резать русских и вообще всех не местных. Бои идут буквально в сотне километров от нас — так что всем усилить бдительность.

— Мятеж? — удивленно спросил Колька Безбородов. — Но как такое может быть?

— А вот так! — огрызнулся полковник. — В трудные времена все дерьмо наружу всплывает! Вот и эти тоже…

А еще через день отражали набег на соседнее село. К счастью, у военных тут были и техника, и оружие… Так что банду конных басмачей, понадеявшуюся «на авось», покрошили из пулеметов без особых проблем. После чего несколько дней подряд ели конину — не пропадать же добру? Попавших в плен бандитов не стали даже судить — расстреляли прямо на месте.

— Но разве можно так, без суда и следствия? — ошарашенно спросила тогда Ленка Кузьменко.

— С такой сволочью только так и нужно, — отмахнулся от нее тогда вынесший решение капитан-танкист.

А потом пошли и новости об арестах партийных и советских деятелей в республике — и очень скоро они дошли аж до республиканского уровня, а затем охватили и соседние республики. Расстрелы следовали один за другим, тысячи чиновников и членов их семей отправились в лагеря, а дети — в детдома. Было изъято огромное количество припрятанных материальных ценностей, включая запасы продовольствия, пресечена деятельность целой сети контрабанды, разгромлены целые мафиозные кланы. Военная прокуратура церемониться ни с кем не собиралась…

А в начале августа вдруг грянуло постановление Совета Министров об изменении административно-территориального деления СССР. Северный Казахстан, так называемая «Целина», вошел в состав РСФСР, юг республики и все остальные среднеазиатские республики стали единой республикой с общими хозяйством и экономикой. Республиканские органы власти были полностью расформированы — в Политбюро приняли решение о необходимости ликвидировать «землячества», где нередко одни прикрывали других, пользуясь родственными или «клановыми» связями… То же самое, кстати, было сделано и в Прибалтике, которую решили объединить в единую республику, разгромив местные «своячества» и фактически назначив «наместников» из центра.

А потом как-то подошло и время возвращения… И вот уже, собрав свои немногочисленные пожитки, они грузились в поезд и ехали в обратный путь. Позади оставалось несколько построенных посреди бывших пустынь поселков, жизнь в палатках при свете керосиновых ламп, тренировки по обращению с оружием, которое так и осталось при них, помощь колхозникам. И постоянное чувство усталости! Каждый день по двенадцать часов работы, единственный выходной в неделю, когда все отсыпались без сил, не желая уже совершенно ничего… Даже с девчонкой погулять уже не хотелось! Максимум — посидеть и немного поговорить о жизни. И, особенно последний месяц, страх перед мятежниками. К счастью, не случилось хоть самого худшего — не началось Третьей Мировой войны… Хотя как сказать? Глобальной войны и впрямь не было — а вот на местах друг с другом резались только так!

В июне все же началось китайское вторжение в Корею, Индокитай и северную Индию — и хоть информации о происходившем там было немного, но бойня явно шла очень активная! Советские войска, в ответ на набеги, нанесли удары по Афганистану — применив, в том числе, химическое оружие. Неожиданно сцепились друг с другом страны бывшей Югославии — хотя там у них счетов друг к другу еще со времен Второй Мировой хватало, а потом к ним добавилась Гражданская война и развал Югославии. На фоне этого Энвер Ходжа выдвинул лозунг «жить и бороться как в окружении». В стране активно начали строить укрепления на границе, а, ввиду неурожая и мизерных запасов продовольствия, практически единственной едой албанцев стали массово вылавливаемая рыба и морепродукты. Впрочем, имея небольшое население и достаточно большой рыболовецкий флот, Албания имела все шансы пережить зиму на этом. Какое-то брожение наблюдалось и в Польше… Правительство ПНР требовало, чтобы СССР больше помогал, в ответ на что советское правительство огрызалось в стиле «и самим не хватает!»

Сообщалось и о проводящейся в эвакуации в стране… Еще в начале лета, расчистив дорогу и кое-как подлатав пути, эвакуировали по Трансполярной магистрали жителей Норильска и часть промышленного оборудования оттуда, включая котлы и турбоагрегаты ТЭЦ — электричества в стране надо было много. С помощью аэросаней и вездеходов эвакуировали людей из удаленных северных городков и поселков. К концу лета большая часть Сибири и Севера обезлюдели… Кроме того, писали в газетах и новости экономики… Переделывали в шахты многие карьеры по добыче угля и руд, наращивали объемы добычи и переработки нефти, массово строили теплицы. После зимней приостановки, когда делали лишь запчасти, было возобновлено производство грузовых автомобилей и тракторов, понемногу начали делать полноприводные легковушки. Все шинные заводы страны окончательно перешли на выпуск исключительно зимней резины, постепенно дорабатывая технологию их производства по итогам прошедших «массовых испытаний». В общем, в газетах писалось много про что… Но все оно воспринималось как нечто далекое-далекое.

Но вот они снова в родном городе, где еще на подъезде видно целые поля тепличных комплексов. Стеклянные крыши, стены из шифера с утеплением стекловатой, всюду линии электропередач, трубы котельных… Все построены по типовому проекту — как его называли, «стандартная модульная теплица образца 1966 года». Внутри — многоуровневые «стеллажи» с искусственным освещением и капельным поливом, где выращивали наиболее урожайные тепличные растения. А за пределами теплиц — засеянные поля… Только это не рожь и не пшеница, а какой-то «пшенично-пырейный гибрид» — растение, которое создавали для обеспечения населения хлебом на случай ядерной войны. Будучи очень неприхотливым и урожайным, он мог расти почти в любых условиях, причем был многолетником. Единственная беда — колос растения был настолько низким, что его не возьмет ни один комбайн! Но в сложившихся условиях и такой-то хлеб за счастье будет…

А вот уже и сам город… Где даже в конце августа в тени домов продолжает лежать снег! Но это кажется такой мелочь… Ведь главное — они дома! Хоть на юге можно было бы и еще минимум месяц отработать, но военные посчитали, что хватит с них, студентов. И так, дескать, немалую работу проделали! А тут впереди еще уборка урожая — помогать местным колхозниками с теми самыми пшенично-пырейными гибридами…

Выйдя из вагона, Михаил с Викой решили немного пройтись по центру — и с трудом узнавали родной город… Почти не осталось деревьев, которые спилили для удобства уборки снега. Грядки с овощами на месте газонов — репа, редиска, морковь, зеленый лук… Остатки сугробов в тени домов — уже не такие уж большие, не сравнить с тем, что навалили зимой но все же. И то и дело попадающиеся на глаза военные — то БТР напротив продовольственного склада, то патруль на Газ-69…

— Как же все переменилось, — глядя на город, тихо произнесла Вика.

— Переменилось, — согласился Михаил.

И странное впечатление вызывали все эти перемены… С одной стороны, все это словно лишний раз напоминало о случившейся уже чуть больше года назад катастрофе. С другой же… Судя по всему, власть поддерживает порядок, предпринимает меры для выживания. И это сейчас было самым главным!

Дорога домой — все на том же девятом трамвае… И удивление тем, что за лето, гораздо раньше, чем в его мире, успели отстроить второе трамвайное депо, получившее в этом мире название Сталинского. Зачем? А потому, что уже прошлой осенью, да и этой весной, не хватало ремонтных мощностей! Вот и подсуетились… Стройка, растянувшаяся тогда на несколько лет, была осуществлена за одно лето! Впрочем, сейчас в городе много что строилось — и все так же срочно, аварийно! Где планировался восьмой корпус университета — там сейчас стоял панельный дом-«эвакуационка». Такие же то и дело попадались и по дороге — где-то их построили на пустырях или во дворах, где-то на расчищенном под строительство еще до начала всех событий месте… А еще такими застраивали целый район к северу от города — хотя там Михаил еще не бывал и потому не мог сказать, насколько много всего там построено было.

Но вот и дом, где они живут… Вот и родители — у них как раз сегодня выпал выходной. Обе сестры уже тоже успели прийти с работы… Бабка тут же — а вот дед хоть и пенсионер, но снова пошел работать — на стройку. А вот муж старшей сестры на смене на станкостроительном.

— Наконец-то, вернулся! — повисла у парня на шее младшая сестренка, Машка.

Все остальные свои чувства проявляли куда более сдержанно, но тоже были рады их возвращению. Сразу же прошли за стол, поесть с дороги и поделиться новостями.

— А ты кто? — когда они уже оказались на кухне, вдруг спросил Михаил — ведь вместе с ними была и еще какая-то незнакомая девушка.

— Я — Квета, — улыбнувшись, со странным акцентом произнесла незнакомка.

— Эвакуированная, — пояснил батя. — Ее к нам в старый дом заселили…

Да, новостей и впрямь хватало — Михаил даже есть забыл пока слушал! В стране происходили большие перемены… Миллионы людей отправляли в эвакуацию, заселяя буквально всюду, куда только можно было. Вовсю строили теплицы, грибные фермы, заводы БВК. В морях и реках массово вылавливали рыбу, в лесах отстреливали буквально любую попавшуюся живность, заготавливая еду на вторую зиму. Расширялись необходимые для обеспечения выживания производства — и консервировались те, которые вот прямо сейчас были не нужны. Кое-где даже, стащив все оборудование на какие-нибудь склады, устраивали прямо в цехах многоуровневые теплицы или гидропонику. Строили котельные и электростанции… Страна вовсю готовилась к новой зиме! Но не менее интересной оказалась информация, которую рассказала та самая Квета.