В стране цветущего граната

— Отец, я не собираюсь делать предложения, — сделав паузу, тихо добавил, — во всяком случае сейчас.

Они оба заметили, какое разочарование постигло глаза хозяина. Мать Селима не проронила ни слова поддержки, ни слова протеста.

— Всё, можете идти, — устало и безнадёжно произнес Али.

Люция так была огорчена темой разговора, что выходя из-за стола, едва сдерживала слёзы. Сухо попрощавшись и извинившись за принесённые неудобства, почти бегом устремилась в свою комнату. Селим остался объясниться с отцом.

Влетев в комнату, с силой закрыла дверь, вымещая своё недовольство на дереве. Ей было до смерти обидно, что её приняли за легкомысленную девицу. Или хуже того, охотницу за мужем. Тут она дала волю слезам. Не услышала стук в дверь и голос Селима, зовущий её:

— Люция, ты в порядке? Я войду!

— Нет! Я не хочу тебя видеть и вообще ты не в праве заходить к девушке в её опочивальню, — саркастично крикнула она в ответ.

Но он был сыном отца, если что-то взбрело ему в голову, будет идти до конца. И распахнул настежь дверь: с коридора, где свет наплывал на мрак спальни, ничего не было видно, но постепенно глаза его привыкли к темноте и он смог разглядеть ссутулившийся силуэт девушки, сидящий на кровати. Селим тихо прошёл за порог и прикрыл за собою дверь. Остановился возле неё в нерешительности, не зная, что предпринять дальше.

— Люция, прости, что вышел этот разговор и я тебя обидел невольно. Сам ещё не понимаю, что со мною происходит и тем более не ожидал, что отец поднимет такую тему.

— Не извиняйся, Селим, — она чуть пошевелилась, но головы не подняла, голос её был такой далекий, бесчувственный. — твой отец прав.

И заплакала.

Селим от напряжения с силой сжал ладони в кулак, будто желая придушить демонов, что восстали против них. Потом опустился на колени, рядом с постелью, взял нежно голову в руки и заглянул в лицо. В удивлении уставился на слезы, упавшие на щёки. Ему казалось, что она не может, не умеет и не должна плакать. Пересев на постель рядом, спросил:

— Люц, почему ты плачешь?

На её лице вмиг проступила решимость.

— Я завтра же уеду домой! Не могу огорчать твоих родных своим присутствием.

— Что?! — до него не сразу дошёл смысл её слов, — как уедешь? — тупо спросил Селим.

Он встряхнул её за плечи:

— Но почему? Я тебя никуда не отпущу!

Хотя в душе понимал, что если она решит уехать, он не в силах будет ей помешать. Осталось понять и уговорить остаться. А она продолжала сетовать на себя, поочередно всхлипывая:

— Знала ведь, что не стоило приезжать, что могут возникнуть трудности у тебя.

— Да что ты такое говоришь? Я поговорил с отцом, он объяснил, что хотел бы иметь тебя в дочери и пытался меня подбить на решительные действия. Ты очень понравилась моим родителям. И отец не мог не заметить моего к тебе отношения, не совсем дружеского, — хрипло признался собеседник.

— А я чувствую, что мне следует немедленно покинуть ваш дом.

— Значит, твои чувства тебя подводят. И потом, ты хочешь смертельно обидеть отца? И гостеприимство мамы?

— Нет, не хочу …

Селим не сдерживая эмоций крепко прижал девушку к себе. Она с жаждой припала к его груди. А он стал целовать её веки, осушая от слёз, гладил по вздрагивающей спине, шептал глупые нежности, и в его сердце раскрывалась радуга. Эдакий цветик-семицветик. Никогда не думал, что в таком простом утешительном жесте может быть столько тепла, которое отдаёшь и принимаешь. Девушка успокоилась, затихла и стала водить мокрым носом по его рубахе, покусывая пуговку. Селим зарылся в её шелковистые волосы, гладил, вдыхал фруктовый аромат шампуня, перебирал руками и казалось большего для счастья и не нужно.

— Обещай мне, что никуда завтра не поедешь! — в его словах была и мольба и требование.

Она не сразу ответила. Отстранилась и поглядела ему в глаза и то, что смогла в них прочесть, в момент охладило её попытку к бегству. Она просто не могла разрушить того, что зарождалось.

— Хорошо, я не уеду. Но только потому, что не хочу подтверждать какая я взбалмошная женщина и эмоционально неустойчивая личность.

Селим рассмеялся на столь жесткую самокритику.

— А обо мне ты хоть немного подумала? Что чувствовал бы я после твоего исчезновения?

Люция стыдливо отвернулась. Селим взял её лицо в чашу своих ладоней, заставив посмотреть в глаза. Её незащищённость, ранимость подточили вконец его самообладание, и он не устоял, наклонился и прикоснулся легонько губами к её влажному рту, словно мотылёк. Отстранился, увидел её закрытые глаза и следы удовольствия на лице. Это стало искушением и Селим, бросаясь навстречу обоюдному желанию, прильнул вновь. Этот поцелуй не имел и тени вчерашнего. Он не был пылким, не был и робким. Скорее выражал глубокую дружескую теплоту, обещания и давал время разобраться в своих ощущениях. Он услышал легкий стон, почувствовал как она зашевелилась и теснее прильнула к его груди, пробираясь нежной ладонью под ворот рубашки. Он понимал, что девушка начинает заводиться и только он может положить конец этому сладкому безумию. Прилагая усилия, оторвался от её медовых уст и стал наблюдать, как в её очи возвращается сознание и расцветают маки на щеках.

— Прости, радость моя, я не мог позволить больше, хотя безумно хочу тебя всю. Я бы целовал тебя всю ночь, каждый кусочек твоего божественного тела, но мне нужно уходить.

— Да, конечно, я все понимаю и благодарна тебе за терпение и понимание, — смущённо прошептала Люция.

— Помни, что я завтра уезжаю на пару дней. Надеюсь, что ты не совершишь глупостей и дождёшься меня. Я бы закрыл тебя на это время, но не в моих правилах тобою помыкать и принуждать.

— Селим! — возмутилась гостья, — Перестань! Я же обещала, значит дождусь тебя и уеду, когда планировала.

— Заодно отдохнёшь от меня. Но я буду контролировать тебя по телефону! — и, подмигнув, быстро поцеловал в нос и поспешил из комнаты прочь.

Обидно.

Грустно.

Больно.

Глава 11 Одна

Люция проснулась поздно, позволив себе подольше понежничать в постели. Спешить было некуда. Набрав в ванную воды с ароматной пеной, погрузилась в бархат её объятий и думы. Масло лаванды действовало расслабляющее. Люция неоднократно вспоминала момент завершения вчерашнего вечера. Она и он понимали, хотя никто не решался признаться вслух, насколько их тянет друг к другу. " Это к лучшему, что Селим уехал. Пару дней разлуки охладят пыл и расставят по местам пережитые события." — пронеслось в мыслях.

Сегодня Люция решила посвятить день прогулке по городу. Хотелось без помех заглянуть в бутики, побаловать себя шопингом. Когда они были в ресторане на прошлой неделе с друзьями Селима, Люция разговаривала с девушками из компании, тогда они обменялись номерами телефонов. Она планировала встретиться с кем-то из них и расспросить, чем восточные женщины заполняют свой досуг, как балуют себя и что в целом применяют, чтобы выглядеть свежими и красивыми. Сегодня как нельзя кстати выдалась подходящая возможность без ущерба внимания Селиму.