В стране литературных героев

Холмс (невозмутимо): Вместе с тем некоторые поступки ответчика выглядят странными. С помощью моего дедуктивного метода, а также путем прочтения книги "Приключения Гекльберри Финна" мне удалось установить, что цепь, на которую был посажен негр Джим, была не прикована, а просто надета на ножку кровати. Следовательно, чтобы освободить Джима, достаточно было просто сломать дверцу сарайчика, снять цепь с ножки кровати – и все! Так что не было ни малейшей необходимости изготовлять из простынь, похищенных у тети Салли, веревочную лестницу и тем более запекать ее в пирог. Не было никакой необходимости рыть подкоп – к тому же не лопатами, а перочинными ножами. Одним словом, с точки зрения нормального здравого смысла все поступки Тома Сойера – безумие.

Миссис Хочкис: А я что говорю! Ясное дело – безумие! Помните, сестрица Фелпс, я вам так сразу и сказала: сумасшедший, сумасшедший, как есть сумасшедший!..

Сид (торжествующе): Ну вот! А еще положительным героем его считают!

Гек: Уй-юй-юй! Ну, Том, держись, упекут тебя сейчас в отрицательные!

Портос: Мой друг д'Артаньян, я вижу, мальчика хотят обидеть!

Д'Артаньян: Не бойся, Том! Четыре лучшие шпаги Франции к твоим услугам!

Гена: Что ж это, Архип Архипыч? Неужели и Шерлок Холмс против Тома?

А.А.: Не торопись, Гена!.. (Звонит в колокольчик.) Господа! Прошу не шуметь! Мистер Шерлок Холмс, продолжайте.

Холмс: Благодарю вас. Проведя расследование, я установил причины этого странного поведения. Ответчик Том Сойер просто начитался всевозможных приключенческих книг – о пиратах, о разбойниках, о побегах из тюрем, о Железной Маске, о мушкетерах и о прочей всевозможной чепухе…

Портос (он поднялся во весь свой огромный рост): Д'Артаньян, что же вы молчите? Оскорбляют мушкетеров короля!

Д'Артаньян: Успокойтесь, Портос. Он же не солдат, а всего только стряпчий. Можно ли мушкетеру обижаться на всяких крючкотворов?

Портос заливисто хохочет. Профессор снова звонит.

Холмс (абсолютно хладнокровно): Итак, я заключаю. Мальчик Том Сойер – вполне нормальный средний подросток. Нет никаких оснований считать его ни отрицательным, ни положительным героем… А сейчас, с вашего позволения, ваша честь, я откланяюсь. Мой друг Уотсон ждет меня в Королевской опере, где сегодня дают "Гугенотов"… (Уходит.)

Гек: Не дрейфь, Том! Пускай считают кем хотят, только бы отсюда не выперли!

Том: А я и не дрейфлю, Гек! Ты-то меня знаешь!

Портос: Мы с тобой, мальчуган!

А.А.: Швейк! Неужели вы не можете следить за порядком?

Швейк: Осмелюсь доложить, это не так-то просто! Страсти накаляются. Точь-в-точь так же было, когда судили каменщика Ковачека, того самого, что пану Мличке в пиво плюнул… Помните, вы просили меня рассказать вам эту историю в другой раз?

А.А.: Нет, Швейк, этот другой раз еще не наступил… Сейчас я предоставлю слово общественному защитнику. Им вызвался быть Дон Кихот Ламанчский!

Голоса:

– Вот это дело!

– Это другой разговор!

– Уж он-то им покажет!

– Держись, Том!

Молчалин:

Как? Дон Кихота вызвали сюда?

Влиять на мнение суда?

Нет, этого нельзя! Я протестую!

Я вам напомню истину простую:

Здесь требуется разум, господа!

А он… Взгляните, что за вид дурацкий!

На голове не шлем, а медный таз…

Он не в себе, я уверяю вас!

Таков же был и мой знакомец Чацкий.

А.А.: Простите, господин Молчалин, но и Дон Кихот и Александр Андреевич Чацкий – гордость нашей Страны Литературных Героев! Сеньор Дон Кихот, прошу вас!..

Дон Кихот: Благородный рыцарь Шерлок Холмс правильно объяснил поступки этого мальчика. Мальчик руководствовался примером героев прочитанных им книг. Но что же в том дурного, спрашиваю я вас? Вы слышали, как благодарил его этот бедный негр за то, что он вызволил его из заточения? Он был исполнен любви и благодарности к мальчику. Значит, злой Фрестон не успел отуманить его чистую душу так, как отуманил он душу этого незнакомца, под благородным обличьем стихов скрывающего свои неблагородные помыслы.

Гек: Верно! Молодец, рыцарь! Так ему и надо, этому чистюле!

Дон Кихот: Ты прав, мой мальчик! И впредь оставайся верным оруженосцем своего рыцаря Тома. Я ведь тоже совершал так называемые безумные поступки. И совершал их по той же причине, что и он: я читал книги о подвигах благородных рыцарей. Я хотел походить на них! Знайте! Если плох Том, плох и я. Если вы подвергнете Тома Сойера остракизму, вместе с ним удалюсь в изгнание и я!

В зале аплодисменты, крики, всхлипывания.

Портос: Мой мальчик, и мы уйдем с тобой!

Гек: Том, тогда айда вместе!

Голоса:

– И мы!

– И я!

– Том, мы с тобой!

А.А.: Ответчик Том Сойер, хотите ли вы что-нибудь сказать?

Том: А чего тут говорить? Все ясно. Вот Сид, тот у меня еще попляшет!

Сид (жалобно): Ну вот! Он опять! Я же говорил!..

А.А.: Спокойствие, господа. Суд удаляется на совещание. Гена, пошли…

Гена: Это куда еще?

А.А.: в совещательную комнату, куда же еще? По всем правилам.

Архип Архипович и Гена удаляются. Шум в зале вспыхивает с новой силой. В этой разноголосице можно различить лишь отдельные фразы.

Гек: Ну, доложу я вам, и делишки! Неужто, Том, припаяют тебе, что ты отрицательный? Ну и потеха будет!

Джим: Бедный, бедный масса Том! И все это из-за меня да из-за его доброты!..

Миссис Хочкис (злорадно): Погодите, погодите, голубчики! Я всегда говорила, что этот Том скверно кончит, – помните, сестрица Данлеп?

Портос: Неужели они осмелятся обидеть этого мальчика?

Д'Артаньян: Ну что вы, Портос! После речи Дон Кихота это невозможно!

Молчалин:

Мой бог! Неужто в мнении судей

Безумца слово может перевесить

Суждения порядочных людей?

Ведь я же не один!