В стране литературных героев

Шум в зале ничуть не умолкает.

А.А.: Господа! Я очень рад, что столько литературных героев пришло сюда на слушание дела, но я прошу вас вести себя тише.

Слышен громовой хохот, не оставляющий никакого сомнения в том, кому он принадлежит.

А.А.: Господин Портос! Умерьте ваш знаменитый хохот! Господин д'Артаньян, объясните же вашему другу, как полагается себя вести! Берите пример с господина Молчалина! Видите: он молчит.

Пронзительный мальчишеский свист.

А.А.: Гекльберри Финн! Что это такое? Разве в суде свистят? И прошу вас, не размахивайте вашей дохлой кошкой! Вы же можете задеть ею обвинителя!.. Господин Швейк! Прошу вас как военнослужащего – присмотрите за порядком. И если кто будет шуметь…

Швейк (с полной готовностью): Осмелюсь доложить, ваши последние слова напомнили мне одну историю, которая произошла у нас в Чешских Будейовицах. Дело было тоже в суде. Судили одного каменщика из Дейвиц, по фамилии Ковачек, за то, что он пану Мличке в пиво, извините, плюнул…

А.А.: Господин Швейк, ваша история замечательно интересна, но мы ее выслушаем как-нибудь в другой раз… А сейчас – призываю к порядку!

Он снова звонит в колокольчик, и шум постепенно стихает.

А.А.: Сид Сойер, можете ли вы что-нибудь добавить к вашему заявлению?

Сид (плаксиво): Я же вам говорю! Когда он узнал, что я вам письмо отправил, он меня по затылку стукнул. А позавчера они с Джо Гарпером табак курили.

Том (вскакивает): Еще не то тебе будет, ябеда проклятая! Только выйди отсюда!

Сид: Вот видите! Он опять!..

А.А.: Том Сойер, ведите себя спокойнее! Предоставляю слово общественному обвинителю. На эту роль вызвался господин Молчалин.

Молчалин встает и начинает говорить – разумеется, как ему и положено, стихами. Конечно, каждый читатель заметит, что стихи эти, увы, несравненно хуже тех, которыми говорил Молчалин в комедии "Горе от ума". Но что же делать. Ведь в Стране Литературных Героев, к сожалению, живут и здравствуют только персонажи книг. Самих авторов там нет, и невозможно прибегнуть к помощи Грибоедова.

Молчалин:

Прошу меня простить.

Пусть я привержен к штампам,

Но я обучен говорить

Лишь ямбом…

А.А.: Ради бога! Хоть дактилем, хоть амфибрахием! Только говорите дело.

Молчалин (откашлявшись):

Сей мальчик, господа, меня в печаль поверг

Своей манерой непристойной.

Ваш город… как бишь он?..

Сид (услужливо подсказывает): Сент-Питерсберг!

Молчалин:

Mersi. Далеко от первопрестольной,

За тридевять земель! Но и моих ушей

Коснулся слух про озорного Тома.

Увы! Оно и нам знакомо,

Непослушанье дерзких малышей!

Куда оно ведет? Чего они хотят?

Ах, вижу в том я вольности излишек!

К тому ж – влиянье уличных мальчишек

Он косо и не без опаски поглядывает на Гека Финна.

Из тех, что даже в суд

Несут

Безжизненных котят!

Гек: А вот я тебе покажу уличных мальчишек! Я тебе покажу безжизненных котят! Я тебе сейчас этой дохлой кошкой в ухо засвечу!

Том: Правильно, Гек! Чего он обзывается! И чего он нас учит! Эх, плохо с этими взрослыми! Придется все-таки уйти в разбойники…

Молчалин (наставительно):

В твои лета не должно сметь

Свое суждение иметь.

Гек: Долой этого обвинителя! (Свистит.)

А.А.: Гекльберри Финн! Еще одно нарушение – и Швейку придется вас вывести!

Швейк (охотно): Осмелюсь доложить, мне это не впервой! Когда, бывало, у нас, в трактире "У чаши" какой-нибудь пан раскричится больше чем нужно, то трактирщик Паливец говорит мне…

А.А. (измученно): Ах, Швейк, не о том речь! Помолчите, пожалуйста. Господин Молчалин, продолжайте.

Молчалин (торжественно):

Теперь взглянуть извольте на истца!

Я не видал прелестнее лица!

Скажу от сердца полноты;

Мне сладостна его приятность.

Я в нем сейчас нашел свои черты:

Умеренность и аккуратность!

Гена (наконец и он не вытерпел): Архип Архипыч! Да как же вы позволяете Тома Сойера ругать? И кому? Молчалину! Ведь он тот же Сид, только взрослый!

А.А. (он, кажется, уже не рад, что взялся председательствовать в этом беспокойном суде): Гена, хоть ты помолчи! У меня голова кругом идет… Господин Молчалин, вы, впрочем, тоже нарушаете порядок. Обсуждать достоинства и недостатки истца – не дело обвинителя. У вас есть что сказать по поводу нашего разбирательства? Выскажите прямо ваше мнение!

Молчалин:

Извольте, вот оно: дабы не дать загнить

Здоровому доныне организму,

Я требую – болезнь искоренить

И Тома Сойера подвергнуть остракизму!

Зал так и ахает. Раздается радостный взвизг Сида, но все сразу же заглушено могучим голосом Портоса.

Портос: Мой друг д'Артаньян! Что говорит этот прилизанный господин? Тома Сойера изгнать? О, я начинаю подозревать: не переодетый ли он гвардеец кардинала?

Д'Артаньян: Успокойтесь, Портос. Даже кардинал Ришелье не взял бы в свою гвардию такое ничтожество.

А.А. (звонит в колокольчик): Господа, господа! Я прошу вас не оскорблять общественного обвинителя!

Гена (в азарте): А он другого и не заслуживает! Ханжа!

Д'Артаньян (Гене): Потерпи, малыш! Вот кончится суд, и мы с Портосом охотно станем твоими секундантами.