В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре

Гораздо хуже не только услышать драуга, но и увидеть, как он плывёт в своей полусгнившей лодке. Встреча с драугом в мо­ре почти всегда кончается плачевно. Рассказывают, что когда он подплывает совсем близко, можно разглядеть его страшные крас­ные глаза, а вместе с ним в лодке можно увидеть всех представите­лей твоего рода, которые когда-либо погибли в море, и у тебя са­мого крайне велик шанс попасть в их компанию.

А уж если человеку не раз удавалось уйти от драуга в мо­ре, да к тому же он встречал чудовище на берегу, — нет надежды на спасение. Так случилось и с Кристианом Вестервалем.

<...> Настал тот памятный день, когда ураган сокрушил цер­ковь, так что только её обломки носились над кладбищем. Рыбакам, вышедшим в море, оставалось лишь бороться за свою жизнь, ведь шторм напал на них так внезапно, будто кто-то невидимый развязал тугие тесёмки и выпус­тил его из мешка.

Лодки переворачивались одна за другой. Некоторым несча­стным удавалось взобраться на киль, но их тут же накрывало и уносило волной. Кто-то видел смерть своего брата, кто-то — отца, но о том, чтобы помочь им, нечего было и думать. А вдалеке разрезала пенящиеся волны красивая, искус­но построенная лодка. Это Кристиан Вестерваль вышел в море в третий раз, чтобы показать своё бесстрашие. Он стоял у руля, бледный, с упрямым выражением лица. О том, что было дальше, рассказывал Йенс Глеа, кото­рый всё время был рядом с Вестервалем. Юхан Перса, сидевший на носу лодки, вдруг закричал: «Господи Иисусе, лодка Улы и Ларса перевернулась!»

«Постарайтесь их ухватить! Мы идём прямо на них!» — крикнул Вестерваль, белый как мел. Волна подняла лодку Вестерваля над перевёрнутым судё­нышком. Какой тут скрежет раздался! А с обеих сторон тянулись к ним руки утопающих... Ларса удалось выта­щить, но Ула был слишком тяжёл. Он уцепился за борт и жутко вопил. Лодка же неслась с такой скоростью, что пе­на летела хлопьями, а вокруг вздымались белые валы. «Возьми руль, Йенс!» — крикнул Вестерваль, свесился за борт, схватил Улу и потащил его. Силы-то у Вестерваля было не за­нимать! Ула вцепился в него мёртвой хваткой обречённого. В то же мгновение из воды поднялась громадная ручища и отбросила Улу в сторону. Потом показалась ещё од­на, — схватила Вестерваля и утащила за собой в пучину. Старый Йенс у руля с ужасом наблюдал за дикой схват­кой в бушующем море. Вдруг один из троих превратился в высоченного парня в рыбацкой одежде и схватил Вестерваля за горло... На этом всё и кончилось. Все трое ушли на дно, а лодка стрелой понеслась дальше. Тогда-то все и поняли, что Вестерваля утащил не кто иной, как драуг.

«...Добрый был человек Вестерваль. А уж Господь дер­жит небесные врата открытыми и для худших грешников, чем он», — говаривал старый Йенс.

Т. Киттельсен

Иногда драуг ещё на берегу ухитряется попасть в трюм корабля, притворившись балластным камнем, покрытым водорос­лями. Обнаружить его можно, только когда корабль оказывается в открытом море: внезапно судно резко без видимых причин ускоря­ет свой ход. Это значит, что драуг гонит его вперёд, к смерти.

Не только встреча с драугом несёт беду мореходам. В разных странах Ев­ропы давно известна история о «Летучем голландце» — корабле-призра­ке с командой из мертвецов, обречённых вечно бороздить океан.

Согласно этой легенде, в 1641 году один голландский корабль возвращался из Ост-Индии. Капитану корабля Ван Дер Декену приглянулась одна из пассажи­рок — прелестная молодая девушка, которая ехала домой с женихом. Ван Дер Декен убил жениха и посватался к девушке сам, но та не вынесла горя и броси­лась за борт. После этого корабль попал в сильный шторм недалеко от мыса Доброй Надежды. Суеверные матросы решили, что буря — Божья кара за пре­ступление капитана; на корабле вспыхнул бунт. Тогда капитан застрелил зачин­щиков и дал клятву дьяволу, что ни один матрос не сойдёт на берег, пока корабль не обогнёт мыс, — даже если на это уйдёт вечность. Этим Ван Дер Декен навлёк на свой корабль проклятие. Вот уже несколько сотен лет «Летучий голландец» ни разу не приставал к берегу, а матросы его стали призраками. Повстречаться с ним во время шторма — зловещее предзнаменование для любого судна.

Есть несколько верных способов отогнать чудовище, ко­торые помогали морякам гораздо лучше, чем «Отче наш» и крест­ное знамение. Как огня, боится драуг человеческих экскрементов, если вымазать ими палубу или бросить их в драуга, он моменталь­но скроется. Не терпит драуг и никакого железа, а также, будучи обитателем студёных морских пучин, не любит тепла.

Редко, но бывают случаи, когда драуг помогает человеку в благодарность за какую-либо услугу.

Т. Киттельсен. Драуг. 1895

Как-то раз Артур Брокс с командой ловил рыбу у берегов острова Сенья. Вдруг они увидели, как из моря вздымает­ся громадная рука драуга. Матросы страшно перепугались, но ка­питан догадался, чего хочет «морской мститель», и бросил в воду рыбацкую рукавицу. Рука исчезла. На следующее утро, когда Брокс продолжил ловлю, раздался голос:

Ты, что дал мне рукавицу,

Отправляйся восвояси,

Буря близится морская.

Рыбаки поспешили вернуться на берег. Через некоторое время начался шторм небывалой силы, десятки людей погибли. Предупредив о приближении бури, драуг отплатил благодарно­стью за добро.

По мере того как корабельное оборудование совершен­ствовалось, способы предсказания погоды улучшались, и возрас­тала безопасность морских плаваний, свидетельств о встречах с драугом становилось всё меньше и меньше. В наше время его, ка­жется, не встречают вовсе. Значит ли это, что драуги исчезли? Со­мневаемся. Может быть, теперь они плавают чуть дальше от бере­га, чем раньше, но наверняка и сейчас где-то в волнах Норвежско­го моря качается разбитая лодка, а в ней — одетый по-старинному рыбак, озлобленный и жаждущий земного покоя.

Волна вздымается за волной, и вот уже не видно, где конча­ется море и начинается небо, всё сливается во мглу и хаос: пенится во­да и свищет ветер — ломает мачты и раздирает паруса. Шторм ревёт, и не слышно треска рвущихся снастей, не слышно ни молитв о спасе­нии, ни криков людей, гибнущих в пучине. Лишь в разверстой пасти во­доворота видно свирепое лицо и извивающийся, как змея, рыбий хвост. То маргюгра, играя, топит корабли, сея разрушение и смерть.

Маргюгра (margygra — букв. «морская гюгра») — огромная, свирепая и опасная морская ведьма — один из самых древних обра­зов норвежского фольклора. Упоминается морская ведьма ещё в «Старшей Эдде». Там её зовут Хримгерд, она из рода йотунов, и зло­бе её нет предела. Описание маргюгры мы находим в средневековых сочинениях «Королевское зерцало» и «Книга с Плоского острова».

Маргюгра(рукопись«Книгис Плоского острова». 1387-1394)

Вместо ног у маргюгры — рыбий хвост, а между пальцами грубых мужских рук — перепонки, как у лягушки. Голова её похожа на лошадиную: уши подняты вверх, а ноздри широко раздуваются. У маргюгры холодные зелёные глаза и огромный рот. Перед штор­мом она выплывает из пучины морской, держа в перепончатых ру­ках рыбу. Считалось, что, если она съедает её, у моряков есть шанс спастись. Но уж если она играет с рыбой или швыряет её в корабль, жди беды: наверняка будет шторм, и ещё какой. Маргюгра любит топить корабли: она подбрасывает их своим сильным хвостом, и те, вращаясь в смертельной воронке, уходят на дно.

В саге об Улаве Святом рассказывается о его встрече с маргюгрой у побережья Испании. Однажды морская ведьма увидела корабль Улава Святого и захотела его потопить. В жес­токой борьбе Улав смертельно ранил маргюгру, и она с жутким криком погрузилась в пучину.

Младшая родственница маргюгры — норвежская русал­ка хавфруа (havfrua — буквально означает «морская дева»). Ска­зать точно, когда в норвежской фольклорной традиции появилась морская дева, невозможно, но её образ встречается уже в средне­вековых балладах.