В страну волхвов

— Десять тысяч? — переспросил Вацлав, но Родомир продолжал, увлеченный своей мыслью, не обращая внимания на удивление гостей.

— В конце концов, не такие уж это большие деньги. Всего-то десять лет работы. Я уже почти накопил на свой билет. Осталось всего ничего. Но и я отстегну от своих сбережений для вас, Вацлав.

— Постойте, Родомир, я, кажется, не понимаю вас, — остановил его Вацлав.

Родомир замолчал и с удивлением посмотрел на него.

— Не понимаете? Вы еще не были на границе?

— С Трехречьем?

— Да любой.

— Были, конечно. Разве можно приехать в страну, минуя границу?

— И вы еще не пытались выехать?

— Мы только что приехали.

— Добрый день, господа, — раздался голос от двери. — Почему ты не предложил гостям сесть, Родомир?

Верхневолынцы обернулись к двери и увидели полную противоположность Родомиру. По крайней мере, внешне. У входа стоял высокий худощавый господин, со светлыми, вьющимися волосами и карими глазами. На вид ему было лет сорок пять. Он с сочувственным любопытством оглядел посетителей и побледнел.

— Только не это! Ведь это не вы, правда же?

— Здравствуйте, профессор, — отозвался Вацлав. — Вот уж не знал, что венцом ваших честолюбивых устремлений является место столоначальника. Сказали бы мне об этом раньше, и вам бы не пришлось так далеко ходить!

— Господин Венцеслав...

— Называйте меня Вацлав.

— Вацлав, не напоминайте мне мои слова. Я дорого заплатил за них и продолжаю платить по сей день. И почему вы не подождали в Медвенке еще год? Тогда бы я успел вернуться домой, и рассказать вам обо всем. А сейчас, черт побери, сейчас мне придется застрять здесь еще на неопределенное время!

— Подождите, Милодар, я пока что ничего не понимаю.

— Садитесь же, господа, — наконец нашелся Родомир. — Вот сюда, к столу. Я сейчас подам чай и мы ответим на все ваши вопросы.

— Какие тут могут быть вопросы! — горько возразил Милодар. — Мы с тобой обязаны обеспечить доставку домой господина Венцеслава и его спутников. Отдадим наши сбережения, бросим клич среди товарищей. Что поделаешь — сами виноваты, давно нужно было снарядить кого-нибудь одного с подробным докладом.

— Вот что, — не выдержал Вацлав. — Если уж вы не собрались прислать мне кого-нибудь с докладом в Медвенку, то может быть, выберете кого-нибудь, кто мог бы доложить обстановку на месте. А то я толкусь в этой приемной уже полчаса и не получил ни какой информации.

— Я хотел объяснить, но тут ты вошел, — извиняющимся тоном сообщил Родомир. — Они еще не были на выездной границе, Милодар.

— А... Тогда понятно. Простите, Вацлав. Слушайте, давайте я куплю чего-нибудь вкусненького, а потом закрою дверь на ключ, чтобы нам никто не мешал, и мы спокойно поговорим.

— У меня такое чувство, Милодар, словно вам ужасно не хочется мне что-либо объяснять. С чего бы это? Это совсем на вас не похоже.

Милан обратил внимание на обращение Вацлава и на его насмешливые интонации. Судя по всему этому, он прекрасно знал Милодара и тот не пользовался его уважением. Скорее, наоборот.

Милодар торопливо вышел, а Вацлав перехватил взгляд Милана и тихо объяснил.

— Видишь ли, мой мальчик, когда я поступил в магический университет, некоторые люди относились ко мне не как к обычному студенту, а исключительно с учетом моего положения. А с учетом этого положения они от меня требовали или слишком много, или слишком мало. Некоторые считали, что раз уж я князь от науки, то должен владеть всеми отраслями знаний лучше, чем те, которые посвятили этому всю жизнь и спрашивали с меня больше, чем знали сами. Другие же, наоборот, считали, что если князь умеет по слогам разобрать собственное имя, то он уже кладезь премудрости. И любое слово, произнесенное мной на околонаучном жаргоне, воспринимали как истину в последней инстанции. Самое смешное, мой мальчик, что вторых я сумел разогнать, а первых — нет. К ним было трудно придраться. Уж очень безупречные.

— Милодар преподавал на твоем курсе?

— Да. Причем относился к первой категории крайних преподавателей. Педагог-то он неплохой, вот только это его отношение ко мне было крайне неуместно. Это отрицательно сказывалось не только на мне — я, в конце концов, мог просто приказать, чтобы экзамены у меня принимал кто-нибудь третий, а и на моих сокурсниках. Они и сами знали, что я князь. Совсем ни к чему было подчеркивать это при каждом неудобном случае.

— Так что...

— Так что, когда Милодар прямо на лекции сказал, что мечтает обрести могущество и планирует пойти за ним в Трехречье, когда сможет договориться об этом с университетским начальством, я распорядился приготовить ему бумаги, и отдал ему их на следующем же занятии, сказав, что уже обо всем договорился.

— И вот он здесь.

— Мы тоже. И он планирует отдать мне сбережения за десять лет службы. Интересно, что все это значит?

Родомир, тем временем, расставлял на столе чашки, блюдца с вареньем, раскладывал салфетки и ложечки и совсем не торопился приступать к объяснениям. Не успел он подать на стол чай, как вернулся Милодар с большим тортом в руках и многочисленными свертками.

— Здесь великолепные сласти, господа. А так как вам не придется, подобно нам, изучать их годами, то, думаю, они придутся вам по вкусу. Печенье, щербет, торт, халва, сухарики. Пробуйте, прошу вас. Хотя я не могу сказать, что бы я был рад вас видеть. Я мечтал вас увидеть, но в Медвенке. Здесь же встреча с вами сулит мне новые неприятности.

— Постойте, Милодар, может быть, вы все же расскажете мне все толком? — не выдержал Вацлав. — Раньше у вас получались подобные вещи. Хотелось бы думать, что вы не совсем потеряли квалификацию.

— О чем мне рассказывать, господин Вацлав?

— Только без господина, — поморщился маг. — Рассказывайте с начала. Как получилось, что вы оказались здесь, и почему вы решили продолжить карьеру в этом учреждении?

Милодар повертел в руках чашку с чаем и вздохнул.

— Пейте чай, господа. Поверьте, мы с Родомиром принимаем вас от всего сердца. Знаете, Вацлав, я даже не знаю с чего начать. Как вы знаете, девять лет назад я ушел в Трехречье. Я шел через Светлогорию, приключений особых не было, пришел в Трехречье, там тоже все было нормально. Благодаря вам, я путешествовал в экипаже, так что милые обычаи Трехречья не слишком задели меня. Родомир обходился без экипажа, так ему пришлось куда как туже, но вас же не интересуют пешеходные прогулки по Трехречью. Вы ездите в экипаже.

— Если удается словить попутку, — хмыкнул Милан.

— Как — попутку? — возмутился Милодар. — Вам не к лицу заниматься подобными вещами, господин Венцеслав.

— Вацлав, — устало поправил тот.

— Извините. Простите и за мои слова тоже. Вам лучше знать, как себя вести и мне не по чину вам указывать. У вас всегда были задатки блестящего ученого. Видно, за то время, что я вас не видел, они раскрылись в полную силу.

Вацлав чуть заметно поморщился. Милан ободряюще сжал его руку и маг улыбнулся.

— Я побывал в сердце Трехречья, повидался с воспреемником души Трехречья и даже с самим Душой.

— Как он выглядел? — поинтересовался Милан.

— Кто?

— Душа.

— Это был человек среднего роста, стройный подтянутый, с карими глазами.

— Какими?

— Примерно, как у вас. Только в них, в отличие от ваших, была мудрость столетий.

— Да уж, в моих глазах такого не водится, — подтвердил Милан. Вацлав ехидно улыбнулся.