В сутках двадцать четыре часа

Майор показал работникам милиции соответствующий условный знак… Вайнер внимательно осмотрел документ, прочитал и передал товарищам.

— Шифры проставлены на всех воинских предписаниях, — напомнил комендант. — Известные вам ранее шифры не действительны. Поэтому всех военнослужащих, независимо от воинского звания, не имеющих на документах условных обозначений, задерживайте, оружие отбирайте. Товарищ Вайнер, сколько оперативных групп МУРа сегодня будет работать? — повернулся комендант к Леониду.

— Три, как всегда.

— На нашем вокзале сегодня особенно много пассажиров. Управитесь? В помощь выделяю командира и по три красноармейца на оперативную группу. Проверку сегодня производите не выборочно, как обычно, а подряд, у всех без исключения. В случае осложнений с военнослужащими вызывайте меня или помощника. Понятно?

— Так точно! — по-военному ответил за всех Вайнер.

Каких-либо других важных сообщений у военного коменданта Казанского вокзала не было. Вайнер отметил про себя, что проверку документов лучше начинать с боковой двери, там меньше толпится народу, да и не так заметно.

От коменданта вместе с Леонидом Вайнером снова все прошли в отдел милиции. Минут тридцать до проверки можно было еще отдохнуть.

В привокзальном репродукторе было слышно, как часы на Спасской башне Кремля пробили полночь.

— Приступим! — сказал Вайнер товарищам. — Сразу все идите к входным дверям, закройте их на запоры!

С этой минуты без разрешения Вайнера из помещения никто не мог выйти. У выходов встали оперативники и вооруженные красноармейцы.

Вокзал в эти поздние часы напоминал огромный муравейник. Даже огромная высота потолков не спасала — воздух в зале ожидания был спертый, прокуренный. Пассажиры рады были теплу, не обращая внимания на духоту и тесноту, притулившись кто на вещах, кто на скамейке, спали. Многих приходилось будить. Большинство молча протягивали милиционерам документы, некоторые же ворчали: «Сами не спят и людям не дают…» Но при виде молчаливых сотрудников торопливо лезли в карманы, кошельки, сумочки за паспортами и справками. Среди ночи будить усталых людей, конечно, невежливо, но что делать — служба. Сотрудники работали парами, быстро и четко — профессиональный навык. Наметанным взглядом, еще до того как взять документ, часто безошибочно определяли, что за человек перед ним.

На деревянном казенном диване, стоящем возле прохода, облокотившись на вещевой мешок, в накинутой на плечи шинели дремал капитан-артиллерист. Судя по всему, фронтовик. Вайнер решил сам проверить у него документы. Легонько тронул капитана за плечо.

Капитан открыл глаза и вопросительно посмотрел на Леонида.

— Проверка документов, — вежливо объяснил Вайнер.

Шинель у капитана сползла с плеча ровно настолько, чтобы сверкнули ордена Красной Звезды и Отечественной войны I степени. Заметив, что это произвело впечатление, артиллерист порылся в кармане гимнастерки, протянул Вайнеру удостоверение и вложенное в него командировочное предписание.

— Пожалуйста.

Удостоверение у капитана было в порядке. Леонид развернул предписание — на нем, как положено, стояли печать и штамп воинской части. Но зашифрованного знака не было. Не спуская глаз с командира, Вайнер медленно сложил документы. Потом, что-то вспомнив, снова развернул и еще раз стал читать предписание — это был условный сигнал рядом стоящему оперативному сотруднику: внимание!

Прочитав предписание, Вайнер вежливо вернул его капитану вместе с удостоверением.

— Какие претензии у милиции? — спросил капитан, при этом снова сверкнув орденами.

— Товарищ капитан, документы у вас в порядке, — устало ответил Вайнер, — но в командировочном предписании Москва не указана пересадочным пунктом, поэтому, согласно приказу наркома, вы не имели права заезжать в столицу.

Капитан насторожился:

— Я этого не знал, видимо, в полку писарь ошибся; еду в Н-ск на завод за новой техникой.

— Ничего страшного не случилось, — успокоил Вайнер. — Это формальность, но к военному коменданту придется пройти, без его визы вам билет не закомпостируют. Мы же этим не занимаемся. Человек военный, фронтовик, сами должны понимать, — миролюбиво проговорил Вайнер. — Мы вас проводим.

— К коменданту так к коменданту, — согласился артиллерист, закинул за плечо вещевой мешок и пошел с Вайнером.

Никто из пассажиров, сидящих в зале ожидания, не заметил, что следом за капитаном, слева и справа, пошли оперативные сотрудники.

В комендатуре у артиллериста отобрали наган. Он не возражал.

— Содержимое из вещевого мешка сами положите на стол, — предложил Вайнер. — Документы тоже…

Артиллерист вынул две банки американской тушенки, кусок сала, завернутый в пергамент, буханку хлеба, сахар, охотничий нож — финку в металлическом чехле.

— Все. — Чтобы сотрудники убедились, что он выполнил их требование, капитан тряхнул пустым мешком.

Делая вид, что занят осмотром вещей, Леонид Вайнер пристально наблюдал за задержанным. Заметил: под гимнастеркой у него подозрительно топорщится задний карман брюк. «Скорей всего, пистолет. Судя по всему «артиллерист» — пташка знатная, как бы не улетела», — подумал Леонид. Интуиция его еще не подводила.

— Повернитесь к стене! — приказал Вайнер капитану.

— Товарищ майор, я протестую — это обыск! — с нескрываемым возмущением обратился артиллерист к военному коменданту. — Как смеют так обращаться с фронтовиком!

— Капитан, выполняйте приказ!

Вайнер вытащил у капитана спрятанный в заднем кармане брюк браунинг. Осмотрел пистолет. Патрон был загнан в патронник. Разрядив, Леонид положил пистолет рядом с тушёнкой.

— Не много ли оружия, капитан?!

— Трофейный, — пояснил задержанный. — Да не держите же меня! — гневно потребовал он. — Я же не преступник, с которыми вы привыкли иметь дело, тыловые крысы.

«Артист, играет что надо, — отметил про себя Вайнер, — держится уверенно». Кивнул товарищам.

— Отпустите!

И по тому, как артиллерист торопливо, как-то по-воровски вынимал вещи из многочисленных карманов, Леонид понял: выдержка изменила задержанному. Только бы теперь не прозевать, вовремя разгадать то, что задумал капитан. У него одна задача — избавиться от улик.

Выложив несколько смятых тридцатирублевок, пятерок и горсть монет и положив их рядом с записной книжкой, задержанный привычно одернул гимнастерку.

— Что в шинели?

— Спички и папиросы.

Осмотр вещей сейчас чем-то напоминал детскую игру — «горячо — холодно». При упоминании о шинели Вайнер заметил, что капитану стало «горячо». Шинель его лежала на стуле в углу комнаты. Леонид перевел взгляд на стул. Этого было достаточно, чтобы артиллерист попытался сунуть в рот какую-то смятую бумажку.

Оперативный сотрудник, помощник Вайнера, сработал молниеносно, а Вайнер перехватил бумажку.

— А вот это ни к чему, желудок можете испортить.

— Что там? — поинтересовался военный комендант.

Развернув и распрямив бумажку, Леонид показал:

— Бумажная квитанция.

— Идите немедленно в камеру хранения, — приказал майор своему помощнику, старшему лейтенанту, — получите по ней багаж и принесите сюда!

Вскоре старший лейтенант вернулся с чемоданом. Он был доверху набит деньгами, а сверху, в клеенчатом мешочке из-под индивидуального пакета, лежали чистые бланки паспорта, воинского удостоверения…