В теле дрища в военной школе аристо 2

— Хочу по нашей древней традиции испить с тобой из этой чаши! — Громко заявил глава Ветровых, сделав шаг ко мне. — Чтобы забыть все обиды.

Когда официанты приблизились к Борею, он провёл над лодкой рукой и вёсла-ковшики с глухими ударами покатились по полу.

— Прощаю тебя. — От слов Борея лицо у Сармы на миг исказилось так, будто ей все зубы выдернули одним движением.

Борей взялся за лодку двумя руками, и большими глотками стал пить. Тёмно-красные потоки стекали по его подбородку будто кровь. Костюм Борея сохранил чистоту: вино, текущее мимо, не смело касаться белизны наряда главы Ветровых.

В абсолютной тишине огромного зала, слышались перестуки капель ударяющихся о пол.

Борей шагнул и протянул ополовиненную чашу-лодку, а я нутром почувствовал пару тысяч взглядов.

Глава 16

— Он не должен отвечать за смерть вашего наследника.

Вперёд, закрывая меня собой, вышел человек, который второй день называет себя моим отцом.

Я будто скинул наваждение и приказал:

— Не лезь!

Аркадий стальной хваткой хотел удержать меня, но я вывернулся и оттолкнул его назад.

Приметил в паре шагов от меня старика в тёмно-зелёном костюме. Видимо, ещё один защитник. Аркадий переглянулся с ним.

Я шагнул вперёд и забрал чашу у главы Ветровых, посмотрел тому в глаза:

— С твоим наследником у меня был честный поединок. На который он меня вызвал и не стремился щадить меня во время боя. А до этого два Ветровых тоже попортили мне нервы. Я прощаю тебя, как главу Ветровых, за оскорбления Вениамина, Виктора и за тот ритуальный поединок, к которому я не был готов и на котором по чистой случайности выжил.

Сделал первый глоток: мягкая обжигающая сладость потекла по языку, аромат винограда и трав ударил в голову.

Второй глоток. В голове зашумело.

Третий. Почувствовал: если сделаю ещё один глоток, меня накроет.

Резко со стуком поставил чашу-лодку официантам на поднос. Вино выплеснулось и залило белоснежные салфетки.

Получилось весьма символично. Три глотка за три обиды на Ветровых. Больше я пить не мог и прощать тоже.

Казалось, Сарма бросится на меня, но Борей улыбнулся как-то не по доброму и сказал:

— Хорошо, — развернулся и увёл жену.

Я огляделся по сторонам. Гости продолжали меня рассматривать, будто ожидая продолжения скандала. В толпе я заметил раскрасневшегося Павла Туманова, он напоминал загнанного зверя.

Ощутил присутствие внизу: казалось, под каменными плитами находятся сотни существ.

Лучи света выстрелили из стен в потолок.

Все вокруг подняли головы, я тоже посмотрел вверх. Сквозь проекцию звёздного неба проступило огромное полукольцо — это часть потолка отделилась и медленно опускалась на ту половину зала, где не было столов. Полукольцо зависло в трёх метрах над полом. На нём за столиками сидели люди в блестящих светлых одеждах. Теперь новогодняя ёлка отделяла гостей от тронов и прибывших на торжество Алмазовых. Одиннадцать тронов пришли в движение и поднялись чуть выше. От парящего полукольца спустились лестницы, но гости не устремились общаться с Алмазовыми, а те продолжали наблюдать с высоты своего положения Большая часть взглядов Алмазовых была направлена на свободный от гостей круг, по центру которого стоял я.

Заиграла музыка. Хоровод вокруг ёлки снова пришёл в движение.

* * *

Опьянение, которое накрыло меня довольно быстро, уже прошло. И это с трёх небольших глотков вина! Нужно лучше изучить, как алкоголь действует на живых существ, чтобы понять, как бороться с этой проблемой.

Мрачный глава Тумановых сидел на диване и смотрел на меня. Другие члены рода расселись на почтительном расстоянии, и даже официанты с подносами не смели приближаться.

Я тоже сидел на диване и наклонился к главе:

— У меня вопросы. Много вопросов. Когда могу их задать?

— Всё прошло хорошо, но могло быть и лучше, — увильнул от прямого ответа глава и поджал губы.

«Похоже, я своими действиями испортил ему какой-то план», — подумал я.

— Мы могли полностью избавиться от претензий Борея, — продолжил глава с каменным лицом. — Ведь он сам загнал себя в тупик, но…

— Мне всё равно, куда он себя загнал, — перебил я главу, у того гневно расширились глаза, а я продолжил. — Я не понимаю: если я часть Тумановых, то, полагаю, оскорбления, которые в первый день выслушал от Вениамина, были адресованы всему роду? Или я чего-то не понимаю?

— Да, не понимаешь. И не поймёшь. Считай, что так было нужно, — отрезал глава.

— Для кого? — не унимался я.

— Для рода! — отчеканил глава.

Я догадывался, что его аналитики рассматривают разные варианты развития событий, но оставаться неосведомлённым участником их планов не хотелось:

— Ты подловил меня в момент слабости, когда я обещал, что буду работать на тебя, но не надо со мной играть. И убери от меня Аркадия. Пусть засунет себе куда-нибудь новогодний подарок, что он подготовил за все те годы, что мы не виделись.

— В том подарке участвовал и я, — сухо сообщил глава.

— Значит, на пару справитесь.

Каменное выражение лица главы дрогнуло, и показалась злость:

— Ты забываешься!

— Может быть, но повторю. Убери от меня Аркадия.

— Хорошо, — он откинулся на диване.

Одна из жён главы принесла стаканы с водой, один протянула главе, один — мне.

— Спасибо, Машенька, иди, — ласково сказал глава.

Я понял, что сейчас разговаривать с ним бесполезно: место не располагало к откровенности.

— Его императорское величество Даймонд Второй с супругами! — раздалось на весь зал.

Заиграла плавная музыка. С каждой секундой её мощь нарастала. Когда она зазвучала особенно сильно и торжественно, колонна света устремилась к потолку из центра зала. В такт музыки на фоне звёздного неба закружилось шесть фигур. Император, перехватывая одну за другой партнёршу по танцу, спускался к гостям. Когда танцующие достигли вершины наряженной ёлки, направление их полёта изменилось, и они устремились к центральным Алмазным тронам.

На парящем полукольце Алмазовых трое юношей и две девушки, встав из-за столиков, заняли низкие троны по краям от императора с жёнами. Наследник Алмаз занял ближний к центру и чуть более высокий, чем пять крайних, трон.

Гости отправились танцевать, и началось веселье.

Меня раздражало всё вокруг: глава, Борей, шумные люди, а особенно раздражали Алмазовы, устроившиеся выше всех.

Я ушёл от главы, но меня настигли спутницы и уговорили на танцы. Когда возле ёлки появились нарядные дети, я с девочками устроился на диване в секторе рода.