В теле пацана 6

— Ты как? — Мой наитупейший вопрос, на который не получаю ответа.

И усаживаюсь напротив на каменный пол, неловко в конце стукнув бронированным копчиком.

Ольви впервые поднимает на меня взгляд. Факел, прикреплённый на зубце, горит метрах в десяти дальше, но я отчётливо вижу, какие усталые у неё глаза.

— Тебе идёт быть генералом, три цикла назад я и не мыслила, что тот мальчишка окажется тобой, — произнесла спокойно. — Хотя твои слова перед… перед тем, как ты нас покинул многое бы объяснили.

— Прости.

— Простить за что, Крис? Унизительное спасение — тоже спасение, — выпалила, опустив глаза обратно и сжавшись ещё сильнее. — Теперь мне каждую ночь снится, как нечто касается меня, а я сделать ничего не могу, потому что закована.

— Всё вышло не так, как я планировал.

Усмехнулась себе под нос, мотнула головой с укором.

— Мне больно всё это вспоминать, но глядя на тебя, оно само лезет в голову, — пробурчала.

Захотелось подсесть к ней и обнять за плечики. Но ощущение такое, что ей он этого станет только хуже. Потому что я тот самый насильник, от которого её теперь передёргивает. Который ей снится ночами в кошмарах.

— Зачем вы ввязались, — шепчу, не выдержав. — Я же…

— Замолчи, — обрубила и снова посмотрела уже гневно. — Кем бы ты ни был на самом деле. Просто замолчи.

— Хорошо. Давай просто помолчим, — произнёс и растёр лицо.

— Ты бросил нас там, — выпалила. — И тебе не стало дела. Если ты уже забыл, мы были одной командой, которая прошла опасный путь. А ты бросил нас.

— Кого именно я бросил?

— Нелли, Имиру…

— Имиру?! — Встрепенулся.

— Чему ты удивляешься? — Усмехнулась и нахмурила нос, что вышел оскал. — Да, Имиру. Крис. Её вина лишь в том, что она защищала своих родных вопреки своей чести. Побывав с Кусубате я поняла, что её жертвы не меньше твоих. Или моих. Я сделала бы всё, для того, чтобы мои родители были живы. Всё, что угодно, даже не сомневайся. И для любимого человека тоже бы переступила через себя.

— А вот и не всё, — возразил сварливо. — Ты бы не убила невинного ребёнка или не оставила бы его сиротой. Или всё же я не прав?

Опустила глаза. Молчит.

— Что? Неудобный вопрос, — начинаю неожиданно взвинченный. — Эгоизм — это то самое состояние, когда ты готова на всё ради себя и своих любимых, но последствия могут быть такими, что погибнут ни в чём неповинные. Имира плясала под дудку Сехмет, которая погубила тысячи невинных жизней. И когда эта маленькая рогатая сука пришла в Длань свататься, она уже знала, что ей нужно делать. И смотрела она на мальчиков и девочек дворца, как на ненавистное мясо, которым можно пожертвовать ради горстки недостойных личностей.

— Ты не знаешь всего, она рассказала, — пробурчала всё же.

— Как замечательно, что вы пообщались, — говорю с иронией. — Как их встретили в Леванте?

— Мы решили ничего не рассказывать. Твой отец был рад возвращению сына и его жены.

— Самый простой вариант, — усмехнулся. — А Деодор тоже решил ничего не рассказывать?

— Фейрат взял с него слово. Они стали друзьями, плен и неминуемая гибель породнили их.

— Стали друзьями, — повторил с ехидством.

— Крис, — раздался укор от магички.

Ну хоть разговорилась.

— Даже не сомневался, что все объединятся против меня, — выдаю и поднимаюсь.

— Крис, — говорит Ольви и взглядом тревожным будто останавливает.

Смотрю на неё. Всё такая же красивая, просто усталая. От горя добитая. И казалось бы чужая. Мне сложно теперь понять её.

— Дед выслушал меня и поверил. Вопреки воле вашего короля он взял добровольцев, — начала с горечью. — И мы отправились в Редуш твоему делу на помощь. Мы добирались сюда три рака, последние дни во тьме, не зная, чего и ожидать. Мы ночевали, где придётся, шли по разорённым землям. Дважды на нас нападали вампиры, мы потеряли адепта Кельвина. У парня в Леванте осталась невеста. Лишь чудом, когда расстояние стало достаточным, я ощутила след твоего кулона и колебания губительной силы. Ты думаешь, мы знали, куда нас выбросит? Совершенно нет. Но мы даже не сомневались, ныряя в порталы, что тебе нужна помощь.

Закончила. Тяжело вздохнул.

Почему же я чувствую себя свиньёй?

— Что с Жозефиной? — Выпалил.

— Мы позаботились о ней, я лично вручила её в руки графа Вильяма. Забавная девица. Много всего интересного нам рассказала.

Что — то щёки мои начинают гореть.

— Мне нужно было знать, кто за ней стоит, мне нужна была их армия. Поэтому вместо того, чтобы поубивать кучу народа и вытрясти всё из неё, я…

— Соблазнил, — дополнила Ольви с сарказмом и замотала головой с укором, на меня уже не глядя.

— Да, и что?

— Ты разбил ей сердце. И если снизить масштаб того, что поставлено на карту, ты не лучше, чем Имира. Такой же подлец, топчущий чужие чувства.

Ого, завернула.

— И твои тоже? — Выдаю, глядя на неё пристально.

Смотрит в ответ уверенно и гордо. Ууу, мордашка с губёшкой приподнятой и пухлой.

— Мне ты ничего не обещал, только познания, — заявляет.

Смотрю на неё. И почему — то уже не могу оторваться. Щёки у Ольви розовеют. Но выдаёт она отнюдь не то, что я хотел бы попутно сейчас услышать:

— Ты ведь видишь, что нас ждёт там, — кивает в сторону ущелья. — Воины говорят страшные вещи. А ещё они рассказывают, что ты никогда без дела не сидишь, летаешь над врагом, падаешь им на головы и выживаешь. Возвращаешься всегда в чужой крови счастливый. Отшучиваешься, рассказываешь небылицы. В битве тебя не упрекнуть, рвёшься в самую резню. Так вот, ты как — то сказал, что доверяешь мне больше других, и я принимаю всё… рано или поздно принимаю. Так ответь мне, Крис, что нас ждёт?

Вздыхаю тяжело, перед глазами проносится новые полчища, призрак — Вейзевул.

— Ничего хорошего, их слишком много, — шепчу, не в силах ей врать.

— Но ты не отступишь, — утверждает. — И воины теперь не отступят после твоих воодушевляющих речей.

Киваю.

— А знаешь, я кое — что поняла в тебе именно сегодня, и почему же я была такой дурочкой раньше, — раздаётся с иронией, и Ольви поднимается, вставая напротив меня с вызовом во взгляде.

— И что же? — Спрашиваю шёпотом, глядя на её сочные губы.

— Ты никогда не будешь чьим — то, — раздаётся ответ, и магичка тоже переводит взгляд на мои губы. — Тебя, как генерала, слишком много для одного воина, ровно так и для женщин. Тебя всегда будет слишком много для одной единственной. Горе той, кто так решит. Ты, как чёрная прима на сцене, которая прекрасна для всех смотрящих, но никому не дано из зрительского зала перейти этот барьер. Потому как если попытается, поймёт, как ничтожен. Осознает, что было лучше с прежними чувствами.

— И что ты хочешь этим сказать? — Спрашиваю, сближаясь.

— Со сцены прима словно видит только тебя, но стоит подойти ближе, иллюзия очевидна, — выпалила в продолжение мысли, краснея ещё больше.

Замолчала. Секунда, две. Мы всё ближе.

— Ольви? — Шепчу.

— Что Крис.

— Сама ты чёрная прима, — отвечаю ласково, едва сдерживаясь от порывов. — Самая лучшая.

— Аурелия хуже? — Слышу укор.

— Да, — легко соглашаюсь.

— Значит, спал с ней всё — таки.