В тёмном — тёмном лесу...

– Она была одной из тех, кого называют функционирующей пьяницей, – добавила она.

Может быть, она говорит не про меня. Может быть, она просто… плохо выбирает темы для утренних бесед.

– Я… думала, она была полицейской? – спросила я.

– Была. Тридцать один год. Она пила, выполняла свою работу, возвращалась домой и опять пила. Она была неплохой полицейской и пыталась быть неплохой женой и матерью, но практически прожила всю свою взрослую жизнь, заглядывая в бутылку. В бутылке нету места для других людей.

– Я не… у меня нет проблем с алкоголем.

Лана не ответила ничего.

– Послушай, я признаю, что иногда пью очень много, но я не… я не алкоголичка, – произнесла я, нервно улыбаясь. – Честное слово.

– Я не осуждаю тебя, Тина. Это болезнь. Как заболевание сердца либо СПИД.

– Хрена с два ты не осуждаешь, – сказала я. – Не то чтобы меня тревожило твоё мнение. Я лишь надеялась, что ты окажешься лучшим детективом… в этой ситуации либо в любой другой.

Вылив остаток кофе вон, я пошла запаковывать свой спальный мешок.

ГЛАВА 10

Что и привело нас к текущим событиям. Я смотрела, тяжело дыша, на потёртый крест, вырезанный на бледной древесной коре.

– Ты никак не могла просто пригласить меня на ужин и в кино, да? – с горечью спросила я. – Именно для этого ты притащила меня сюда – чтобы найти этот проклятый дом. Зачем было притворяться, что у тебя какие-то планы на меня?

– Послушай, я тебя не похищала. Ты сама согласилась поехать. Мне показалось, что ты тоже была заинтересована.

– Я была заинтересована тобой.

Мои слова прозвучали жалко, но к тому моменту от моей гордости уже ничего не осталось, поэтому какая разница? Глаза Ланы заблестели.

– Я тоже заинтересовалась тобой.

– Да ладно.

Настала моя очередь демонстрировать презрение.

– Ты никогда не интересовалась мной. Тебе просто захотелось раскрыть какой-то воображаемый висяк. Ты просто… стремишься получить звание детектива первого ранга, – спародировала я ту самую тихую гордость, с которой Лана рассказывала мне о своём звании.

Она покраснела.

– Ерунда. Я хотела пригласить тебя на свидание ещё до того, как услышала историю про дом с черепами. Робин сказала, что я тебя не интересую.

– Так и есть.

Теперь я вообще вела себя как ребёнок, но мне было всё равно. Я ненавидела её за то, что она затащила меня сюда, за то, что она видела меня плачущей, за то, что заставила меня посмотреть правде в глаза.

Сжав губы, Лана произнесла:

– Хорошо. Твоя история о Леснике… это местная легенда, о которой знает каждый полицейский на юго-западе.

– Я ничего не выдумывала!

– Я знаю, – уже совсем спокойно произнесла она. – Тогда, на вечеринке, я видела твои глаза. Ты не выдумывала.

Что, блин, она там увидела? Я не имела ни малейшего представления, продолжая мрачно смотреть на зарубки на дереве.

– Что бы ты тогда не увидела, это до сих пор пугает тебя. И я подумала, что если предложу тебе возможность посмотреть своему страху в лицо, ты ею воспользуешься.

– То есть, для тебя это всего лишь работа.

– Я уже сказала тебе… – Лана замолчала и пожала плечами. – Я подумала, что мы сможем немного развлечься заодно.

– Развлечься? Да мы ведь на куличках у дьявола. В прямом смысле.

– Послушай… – начала она, но не договорила, что, возможно, было к лучшему. – Выбор за тобой. Хочешь вернуться, или хочешь узнать, что там впереди?

Я хотела вернуться, в этом не было никаких сомнений. Я посмотрела на Лану, и она встретилась со мной взглядом. Я знала, о чём она думает. Я знала, чего она хочет. Мы зашли так далеко… Я опять взглянула на тот крестик на дереве.

– После вас, королева джунглей, – язвительно проговорила я.

Мы пошли дальше. Метки на деревьях были мои, но теперь почему-то Лана вела меня, словно точно знала, куда идти. Я могла лишь автоматически переставлять ноги. Может быть, там и была тропа, но для меня это скорее походило на полосу препятствий из ядовитого плюща, острых камней, змеиных нор, заселённых насекомыми брёвен и разных существ, которые нехотя уползали и убегали с нашего пути. Очень долгой дороги во влажной, осенней жаре. В моей голове тошнотворно гудело с каждым шагом; я чувствовала, как сердце, будто молотом, ударяет в бок. Я сделала шаг, затем другой, затем стащила рюкзак с плеч. Перед глазами всё плыло. Я вся вспотела, голова кружилась… Упав на колени, я упёрлась руками в землю, пытаясь определить, станет ли лучше, если меня стошнит. Наверное, я не могла позволить себе дальнейшего обезвоживания.

Склонившись надо мной, Лана спросила:

– С тобой всё хорошо?

– Это самый глупый вопрос… – пробормотала я, с трудом подняв голову, но сил закончить мысль у меня не было, и я шёпотом произнесла: – Мне плохо.

– Я знаю.

Открыв рюкзак, Лана вынула оттуда серебристую флягу.

– Для лечебных целей, – прокомментировала она, отмеряя мизерную дозу. – Думаю, этого хватит.

Опустившись на землю полностью, я уткнулась лбом в колени. Мне так хотелось сказать ей, чтобы она засунула эту серебристую чашку себе в зад, но я не могла этого сделать.

– Возьми.

Я подняла голову, и она подала мне чашку, придерживая мою трясущуюся руку своей. Я превратилась в карикатуру, в киношную алкоголичку. Не могла даже донести чашку до рта.

– Господи, – тихо произнесла Лана.

Я выпила и прикрыла глаза рукой, продолжая держать крышку от фляги. И сразу же я почувствовала, как алкоголь начал действовать, будто волшебное зелье из сказок, согревая тело, зажигая свет, успокаивая, освещая…

Возможно, ему удастся сделать меня невидимой для Ланы; я не хотела, чтобы она продолжала вот так на меня смотреть.

Вытерев лицо рукавом, я произнесла:

– Всё нормально.

О, да. Превосходно. Я вся дрожала и меня мутило, но ради всего святого, не всему была виной ломка – я была измученной, невыспавшейся и не в форме.

Но я не потрудилась объяснить это Лане. Я уже говорила ей три раза за этот уик-энд, а возможно, и больше – что у меня нет проблем с алкоголем, поэтому не было смысла говорить опять. Даже зная, что это был обман. Итак, подведём итоги путешествия: я не могу прожить ни дня без алкоголя. Я – алкоголичка. Пьяньчужка.