В тени монастыря

– Я все-таки думаю, что остановлюсь в этом отеле, тем более, раз ты говоришь, что он недорогой. Спасибо за предложение, пока, - натянуто улыбнулся Ярин, пожал эльфу руку и решительно двинулся в сторону гостиницы.

С усилием открыв тяжелые деревянные двери, украшенные замысловатой резьбой, Ярин проследовал в роскошно обставленный холл. С высокого потолка свисали люстры, разбрызгивающие вокруг всполохи света, окна наполовину скрывали массивные бордовые шторы, перетянутые золочеными шнурами с кистями, на стенах висели картины, изображавшие мирные сцены отдыха в лесу или рыбной ловли, дубовая стойка и стоящая на ней хрустальная ваза с фруктами. Проницательный взгляд Ярина, впрочем, сразу приметил, что яблоки, груши и апельсины были сделаны из дерева, ваза - из стекла, а дуб на поверку оказался крашенной фанерой. Фальшь сочилась из всех углов этого картонного ампира.

За стойкой стояла величественная распорядительница гостиницы - представительная женщина средних лет, одетая в платье, сшитое, казалось, из той же ткани, что и шторы. Цвет был, по крайней мере, точно таким же. Шея ее была украшена бусами из неровного жемчуга, а уши - крупными серьгами из малахитовых камней размером с ноготь большого пальца. На ровно покрытом пудрой лице лежал нарисованный румянец, и надменное, снисходительное выражение - тоже будто нарисованное. Наиболее любопытной деталью ее облика Ярину показалась прическа с буклями, башней поднимающаяся на высоту чуть ли не еще одной головы, выглядевшая словно склеенной: ни один волосок не шевелился, вместо этого вся конструкция колыхалась, как единое целое.

– Здравствуйте, - вежливо улыбнулся Ярин.

– Что вам угодно, молодой человек?
– ледяным тоном ответствовала распорядительница.

– Я хочу снять у вас номер.

– Номер?
– бровь женщины поползла вверх, когда она как следует рассмотрела деревенский наряд Ярина, - а у вас есть направление?

– Какое направление?

– Ну какое, обычное направление. Вы прибыли в Церковь по какому-то делу?
– имелась в виду, конечно, Церковь Равенства.

– Нет.

– А кто вас тогда отправил в нашу гостиницу?
– спросила женщина слегка раздраженным тоном.

– Никто не отправлял... Я вышел из поезда, смотрю - гостиница. Взял и зашел, - удивленно ответил Ярин.

Из глубин холла раздался смешок. Секунду распорядительница выглядела пораженной:

– Как это - взял и зашел? Это же гостиница! Впрочем, - оправилась она, и лицо ее вновь обрело непоколебимо-каменные черты, - неважно. Мест нет, молодой человек.

– Но зачем тогда вы спрашивали меня про направления?

– Мест нет!

– Слушайте, я не нищий, у меня есть деньги, я могу заплатить за номер, вот, смотрите...

– Уберите свои деньги, - резко сказала женщина, замотав головой. Букли на прическе заколыхались, как змеи, - говорю же вам, мест нет! Нету!

Ярин растерянно вышел из гостиницы. Вот тебе и равенство... Что, если он бедновато одет и приехал из деревни, то ему и в отеле не поселиться? Или дело в чем-то еще? Лорель сидел на перилах лестницы и болтал ногами.

– Я ведь говорил тебе, - мягко сказал он.
– Странный ты. Думал, вот так легко можно взять и поселится в гостиницу?

– Думал, что да, - растерянно признался Ярин.

– Странный ты, - повторил эльф, - ну что, пойдем в Крестьянский Приют? Можешь, конечно, попытаться в других гостиницах, но вряд ли ты чего-нибудь добьешься.

– Нет, спасибо, я тебе верю, - ответил Ярин. Теперь уж точно верю. Интересный здесь, однако, город.

Они шли по проспекту Латаля, по улицам имперской застройки, куда более красивой, чем в Сталке - здесь царили воодушевляющие, возносящиеся вверх формы, с подчеркнутыми вертикальными линиями, башнями и колоннами то тут, то там. Людей на улицах было немного - все были заняты работой во благо Империи. Лорель и Ярин прошли через вокзальную площадь, мимо городской ратуши и главной резиденции Ордена, и остановились перед зданием Академии Чародейства, которое одним своим видом внушало почтение к магическим искусствам. Фасад украшали барельефы бородатых старцев - прославленных волшебников чудотворцев, некогда работавших в Академии.

– Зайдем посмотреть?
– попросил Ярин.

Лорель кивнул. Они вошли в приемный зал Академии, полюбовались высокими потолками, вездесущей лепниной и картинами, изображавшими будни волшебников, и, между делом, нашли записку, объявляющую, что следующее испытание для претендентов состоится через два дня. Будущим чародеям следовало подготовить этюд, отражающий уровень их мастерства и изобретательности. Повезло,– подумал Ярин, - всего два дня, и я начну учиться волшебству по-настоящему. Этюд его не совершенно не пугал - Орейлия не раз и не два повторяла, что у него большие способности, и он уже знает гораздо больше, чем студент, проучившийся в Академии один-два года. За два дня он наверняка что-нибудь придумает.

Покинув стены Академии, парни двинулись прочь из старого города, и уже через пятнадцать минут дошли до крепостной стены. Некогда Назимка заканчивалась прямо здесь, но теперь стена лишь отделяла центр города от новостроек и ремесленных цехов. Подобные стены считались с Империи пережитком старины, и были снесены в большинстве городов, однако закаленные Тролльими войнами северяне рассудили, что хорошая, прочная стена лишней в хозяйстве не будет.

– А зачем тебе это перо?
– задал Ярин давно мучивший его вопрос, - ведь проблем у тебя от него, наверняка, выше крыши?

– Нет... В Латуне не было. А сейчас, наверное, придется снять. Может, и постричься, - поморщился эльф, - Это символ, - серьезно и даже немного грустно добавил он, - символ того, что мы против.

– Против чего?

Лорель замялся:

– Долго объяснять... Поживешь в Назимке - еще поймешь, наверное. Против всего этого.

– Но почему именно перо?

Лорель поколебался, но в конце концов решился:

– Ладно, ты, кажется, хороший парень. Только это секрет, понимаешь? Не рассказывай кому попало, не то можешь угодить в крупные неприятности. В общем... Это не я придумал, просто слух такой в Латальграде ходит. Что не так давно в Щачине явилась легендарная джана Амалькирия, дева-воительница, верхом на своем крылатом льве. Она разрушила главный храм Церкви Равенства, изгнала имперские силы из города и освободила людей. Но власти скрывают, конечно же... Так вот, Амалькирия сказала, что это не конец, что она вернется, но освободит лишь тех, кто носит перо в волосах в знак преданности дженам. Так говорят, по крайней мере, - торопливо начал оправдываться Лорель, поймав удивленный взгляд Ярина, - но ведь если это неправда, то большой беды от перышка все равно не будет, а если правда...

По его интонации Ярин понял, что эльфу очень хочется, чтобы нелепая басня все-таки оказалась правдой. Летающее божество, однако, казалось Ярину... маловероятным, по меньшей мере. Только птицы могли летать, все это знали. Никак не львы. Но, может быть, это была какая-то хитрая Иллюзия? Или, что более вероятно, миф, производная сплетни, основанной на слухе.

Миновав Солнечные Врата, парни вышли из Старого города, и вступили в кварталы, выстроенные уже при императоре Галыке. Ровные, одинаковые ряды светло-серых каменных коробок, изредка разбавленные площадью или парком, немедленно вселили в Ярина уныние. От зданий исходила какая-то обреченность - казалось, что каждый их обитатель был обмерян, взвешен, и по результатам этих манипуляций снабжен клетью в одной из этих коробок, причем размеры и форма его обиталища были высчитаны и обоснованы со счетоводческой скрупулезностью, дабы обеспечить надлежащую экономию строительных материалов. Высчитаны раз и навсегда, и обжалованию не подлежат.

В одной из этих коробок находился Крестьянский Приют, о чем сообщала небольшая деревянная табличка на стене. На двери красовался кусочек серого картона с корявой надписью "Мест нет" от руки. Прочитав объявление, Ярин вопросительно посмотрел на Лореля, но тот сделал уверенный жест рукой - все отлично, мол, прорвемся.

В холле "Приюта" парней встретила распорядительница-троллиха, которая с первого взгляда казалась бедной родственницей своей товарки из "Жемчужины": того же кроя платье, но из материала подешевле, те же бусы с жемчугом помельче, и даже точно такая же прическа с буклями, возвышающаяся, правда, не на голову, а лишь на ладонь. А вот лицо ее было еще строже и надменнее. Распорядительница уже готовилась произнести неумолимое "Что вам угодно, молодой человек?", как заметила Лореля. Сквозь штукатурку пудры начали проступать человеческие эмоции.