В тени престола. Компиляция 1-12 книга

Лекарь раскаивался во всем. Во всех своих грехах по насильственному прекращению родов у маркитанток и проституток, следовавших за отрядом Меркадье, о других своих врачебных и человеческих грехах. Монах молча кивал головой и оживился только тогда, когда исповедь зашла о короле Ришаре. Монах несколько раз деликатно переспросил у лекаря, действительно ли королю Ришару осталось жить несколько дней и какие еще есть шансы на спасение. Услышав слова лекаря:

– Только воля Божья спасет душу короля, – монах, как бы, успокоился и практически потерял интерес к исповеди несчастного лекаря. Брат Ансельм перекрестил его со словами:

– Беги отсюда, раб божий Шарль…

Лекарь побежал в черноту ночного леса, не разбирая дороги. Он бродил несколько дней, оголодал и только к концу недели вышел на развилку двух дорог. Мимо проезжала телега и крестьянин, везущий молоко на рынок.

– Где я, добрый человек? – Робко спросил дрожащим голосом лекарь Шарль.

– На развилке. Вот, – крестьянин указал рукой, – Крест святого Жака-Отшельника. Прямо, в одном лье – Бурж. Королевский город.

– Довези за денье. – Сказал лекарь, протягивая грязную серебряную монетку крестьянину.

– Садись, если не шутишь. – Безразлично сказал крестьянин, указывая на место возле себя…

«Исповедав» лекаря Шарля, монах-бенедиктинец брат Ансельм, он же – Жиль де Ферран, третий сын королевского рыцаря Шарля де Феррана, член тайной службы Его величества, решил не доверять словам и, рискуя своей жизнью, проверить и лично убедиться в точности диагноза и неотвратимости смерти Ришара Кёрдельон.

Монах незаметно вернулся в лагерь и, также незаметно проник в палатку короля, где лежал больной и умирающий король. Брат Ансельм немного разбирался в боевых ранениях и последствиях, которые они могут вызвать у раненого воина.

Меркадье отлучился за вином и девками, которыми он решил «попотчевать» выздоровление своего хозяина, надеясь, что вино и плотские утехи, невзирая на Страстную Пятницу, помогут вернуть силу и энергию его раненому повелителю.

Монах аккуратно и осторожно, чтобы не разбудить раненого короля, приоткрыл покрывало и всмотрелся в руку, которая была туго перебинтована в районе плеча и грудной клетки Ришара.

Рука была бледная, какого-то неприятного и неживого серо-синеватого цвета. На ней стали отчетливо проступать бронзоватые пятнышки участков, пораженных гангреной. Это была гангрена. Сомнений не было. Монах посмотрел на грудь короля и увидел точно такие же, но, пока еще мелкие пятна на ней. Он кивнул: «Лекарь был прав… гангрена. Два, максимум четыре дня…» – подвел итог монах…

Он осторожно закрыл покрывало и, также тихо и незаметно, покинул палатку. Ансельм нашел второго священника, выдающего себя за брата Бернара, и, отведя его в относительно тихое место лагеря, произнес:

– Брат Бернар. Или, как там тебя? В общем, это сейчас неважно.

«Брат Бернар» попытался вытащить из-под сутаны кинжал, но железная хватка руки Ансельма дала ему понять, что лучше дослушать:

– Я знаю, что ты – не монах. Я прекрасно знаю латынь, а твоя «тарабарщина» лишь отдаленно напоминает её. Я видел, как ты словно заправский снайпер, в чем я не сомневаюсь, ставил вешки для поправки прицела при стрельбе, чтобы грамотно учитывать скорость и направление ветра и не промахнуться.

«Брат Бернар» кивнул головой:

– Можешь идти и продать меня Меркадье! – Громко попытался крикнуть он, но другая рука Ансельма зажала ему рот.

– Тихо. Дурак. Я друг. Если бы я хотел предать тебя, сдал бы еще по дороге мессиру Гийому де Марешаль. Теперь слушай и делай так, как я прикажу. Я – друг мессира Ги де Леви, вашего командира и друга Чезаре. Я уже понял, что Чезаре в замке Шалю. Трудно не понять, когда один ставит «вешки» для стрельбы на итальянский манер, а второй с первого раза укладывает короля арбалетным болтом красного цвета…

– ?

– Уважаю право твоего друга Чезаре на кровную месть. Она и меня толкнула на то, чтобы рыцарский меч сменить на рясу монаха…

– А-а-а…

– Бэ! – Брат Ансельм огляделся по сторонам, опасаясь быть услышанным наемниками Меркадье. – Король ранен, и весьма серьезно. Слава Богу, что местному лекарю, очень грамотному врачу, скажу я тебе, не дали, как следует обработать рану и спасти жизнь Ришара Кёрдельон. У короля началась обширная гангрена. Он «сгорит» в течение пары дней. Скорее всего, Господь или, скорее Дьявол, приберет его грешную душу себе к Воскресенью, на Пасху. Невзирая на то, что те, кто умерли в Пасху, сразу попадают в рай, королю Ришару это вряд ли грозит.

«Брат Бернар» сидел и молча слушал слова брата Ансельма.

– Незаметно проберись в замок, тебе, под видом монаха это будет не трудно, и предупреди мессира Чезаре, что первую часть своей вендетты он исполнил добросовестно. Если это подходит для описания смерти короля Ришара.

Бернар кивнул головой.

– Дальше… скажи, чтобы Чезаре и его люди немедленно, повторяю – немедленно, уходили из замка. Граф не отдаст им денег, ерунда. Возьми этот кошель. Здесь около пятисот ливров золотом. Если задержитесь до Воскресенья, живыми уже не уйдете.

– А мы и не боимся…

– Баран. Прости за резкость… но, у Чезаре тогда будет не выполнена вторая часть его вендетты и он не сможет посмотреть в глаза своим умершим родичам и брату, когда вознесется на небо. Остался еще Меркадье. Он сам не полезет на штурм, даже к замку не подойдет ближе, чем на тысячу шагов…

– Я все понял. Спасибо, брат Ансельм. Скажи, как тебя зовут по-настоящему?

– Это неважно. Помни меня, как брата Ансельма. Не забудь это имя и скажи Чезаре, чтобы помнил. Вдруг, когда-нибудь к нему подойдет кто-нибудь и укажет место, где будет Меркадье, сославшись на моё имя…

«Брат Бернар» взял кошель, спрятал кинжал под сутану и нырнул в ночную мглу, окутавшую лагерь наемников…

Утром субботы в дверь замка Шалю постучался монах-бенедиктинец. Ему сбросили со стены веревку, которой он обвязался. Его втащили в замок, и через час Чезаре уже знал все, что поведал его товарищу «брат Ансельм». Не получив расчета от графа, дело ведь не было выполнено, обозванные «трусами» и прочими нелицеприятными словами, пятерка арбалетчиков и монах ночью незаметно спустились с тыльной стены замка, вплавь преодолели ров и пропали в черноте ночного леса, практически вплотную подходившего к рву замка Шалю с юга…

Действительно, где-то к часам трем ночи субботы король Ришар очнулся. Его, то знобило, то бросало в жар. Он увидел радостно улыбающегося Меркадье, стол с мясом и вином и пять красивых девок, притащенных его наемником для утехи. Что-то холодное и неприятное гнездилось в душе короля Ришара (скорее всего последствия раны, как показалось ему). Он встал самостоятельно, немного морщась от неприятных ощущений во всем теле и слабости.

– Наливай. Давай выпьем за моё чудесное исцеление. Закатим, как и раньше, веселую и буйную пирушку. Замок трогать не будем до утра понедельника. Пасха, все-таки!