В тени престола. Компиляция 1-12 книга

Беатрис тяжело вздохнула и, вынув платочек из рукава своего платья, осторожно смахнула слезинку, появившуюся на уголке его закрытого глаза.

– Мой милый Тео… – прошептала она. – Вот ты и дома, возле родных…

Дверь часовни приоткрылась, на пороге появился старый сгорбленный годами монах, несший в одной руке огромную зажженную свечу, а в другой, крепко прижимая к телу, большой фолиант древней Библии.

– Входите, фра Винченцо… – девушка поклонилась ему. – Мой брат уже заждался вас…

– Грешно так говорить об умерших, дочь моя… – брат Винченцо назидательно покачал головой. – Воин, сложивший свою голову за сюзерена, как ваш покойный брат, наверняка окажется в раю…

Беатрис сверкнула глазами и ответила:

– Даже, если его сюзерен был отлучен от церкви?!

Монах смутился, опустил глаза, подошел к телу и, разложив на столике Библию, стал бубнить себе под нос что-то из латыни.

– Не буду вам мешать, святой отец… – Беатрис поклонилась монаху и тихонько покинула часовенку. Она вышла во внутренний дворик их родового замка, прошлась по булыжникам, которыми был выложен дворик, и направилась к воротам. Трава, пробившаяся между камнями, приятно шуршала, касаясь подола ее платья, но Беатрис было не до наслаждений красотами мира. Девушка вышла из замка и, пройдя по узкому каменному мосту, направилась к небольшому строению, находившемуся с другой стороны моста.

Там ее ждали несколько слуг, упаковавших большие мешки.

– Бог вам в помощь… – тихо произнесла она, закрывая за собой скрипучую дверь. Слуги подняли головы и приветствовали ее. Беатрис присела рядом с ними на стул – ноги подкашивались от усталости и тяжести потрясений, свалившихся на ее хрупкие плечи за последние месяцы. Он тяжело вздохнула и спросила. – Вы забрали из тайника все, что там находилось?..

– Да, синьорина Беатрис. – Ответил ей один из слуг – высокий и широкоплечий мужчина, в выправке и манерах которого явно сказывалась многолетняя военная подготовка. – Тайники пусты. Мы забрали все…

– Прекрасно, синьор Этторе. Нам надо спрятать все это как можно надежнее…

Этторе делла Умберто окинул взглядом несколько мешков с золотом и серебром, собранных из всех тайников, указанных покойным Теобальдо, подумал немного и ответил:

– Я предлагаю самый надежный вариант… – он покосился на нее. – Мы переоденемся в золотарей, перемажемся нечистотами и завалим мешки всякой дрянью…

Девушка скептически посмотрела на него и ответила:

– Все дороги на север патрулируются отрядами гвельфов. Эти твари способны перерыть даже нечистоты, лишь бы схватить нас и не допустить ухода сокровищ к их законному владельцу.

– Тогда, синьорина, я предлагаю переодеться в одежды прокаженных… – рыцарь скрестил руки на груди. – Не думаю, что они решатся копаться в имуществе больных проказой!

Беатрис улыбнулась и ответила:

– Да, именно так мы и поступим. – Она посмотрела на него. – нам надо загримироваться…

– Особенно вам, синьорина… – грустно заметил один из слуг, закончивший перекладывать мешки. – Ваша красота может нам помешать…

Девушка поднялась и, гордо выпрямившись, ответила:

– Можете не беспокоиться. Я сделаю так, что меня никто не узнает.

Граф Фридрих фон Баден возвращался в Германию вместе с сотней верных ему рыцарей, заключив почетную капитуляцию с новым королем Неаполя. Он давно дружил с Анибальди и, узнав о его смерти, решил заехать по дороге в родовой замок, затерявшийся в отрогах Абруццских гор. Уехать и не поставить свечу за упокой своего давнишнего товарища он не мог и не имел права.

Граф оставил рыцарей, ехавших вместе с ним под белым флагом капитуляции в соседнем с замком постоялом дворе, дал им дорожный Ордонанс, на котором красовались вензель и печать нового короля, а сам, не жалея коня, поскакал по разбитой горной дороге.

Через три лье показался маленький, но довольно-таки крепкий замок, окруженный пятью башнями и высокой куртиной. Граф подъехал к мосту, перекинутому через глубокий ров, спрыгнул с коня и, отдав поводья привратнику – старику преклонных лет, громко произнес:

– Граф Фридрих фон Баден желает отдать последний долг…

Привратник молча поклонился. Фридрих услышал за спиной скрип дверцы и вздрогнул, когда к нему обратился знакомый до боли голос.

– Бог вам в помощь, благородный фон Баден… – это был голос Беатрис – сестры погибшего Тео.

Граф резко обернулся и воскликнул:

– Господи! Это вы?! Я не понимаю, для чего вы так рискуете? Гвельфы рыщут на всех дорогах, расспрашивая о красивой белокурой девушке, которой, судя по всем описаниям, являетесь вы, синьорина!..

– Мне надо было побывать здесь… – Беатрис грустно вздохнула. – Тео должен лежать рядом с могилами своих предков.

– Тео здесь?! – Удивился граф Фридрих. Он покраснел и поправил себя. – Вы привезли его тело домой?..

Беатрис молча кивнула головой. Граф подошел к ней, встал на одно колено и, прикоснувшись губами к ее ледяной ладони, произнес:

– Я преклоняюсь перед вами, синьорина Анибальди. Отныне и навсегда вы можете располагать мною так, как вам заблагорассудится…

Беатрис погладила его светлые волосы, невольно улыбнулась своими бледными губами. Глаза на мгновение вспыхнули адским огнем, но, тут же, погасли, оставляя после себя зияющую пустоту в прекрасных глазах девушки.

– Тогда, ваша светлость, у меня будет первый приказ.

– Любой, синьорина. – Ответил Фридрих, вставая с колен. – Только, простите, я дал слово королю Шарлю, что не подниму против него меч в течение одного года и одного дня!..

– Ступайте и проститесь с моим любимым братом. Он лежит в замковой часовне. Фра Винченцо отпевает его… – она снова превратилась в ледяную статую, погасив в себе все эмоции. – После этого, граф, я прошу вас найти меня. Для вас будет одно важное поручение, и, поверьте, оно крайне деликатное …

Фридрих фон Баден поразился выдержке и стойкости, с которой Беатрис выносила испытания, свалившиеся на ее нежную головку. Он пробежал по каменным плитам моста и, пройдя сквозь полумрак арки крепостных ворот, оказался во внутреннем дворе замка Абруцци, знакомом ему с юности. Трава прорастала между камнями, создавая какой-то упоительно домашний, спокойный и умиротворенный вид этому некогда грозному строению. Легкие колыхания травинок, обдуваемых порывами ветерка, располагали к романтическому созерцанию природы и осмыслению сущности бытия, но сейчас их шелест походил больше на поминальную молитву. Немец подошел к дверям часовни и рывком открыл дверь. В нос ударил дурманящий и сладковатый запах ладана, воска горящих свечей и чего-то, отдаленно напоминавшего затхлость.

Тело Анибальди, умащенное бальзамом и ароматическими маслами, уже начинало разлагаться. Румяна еще скрывали трупные пятна, но кожа на лице, шее и руках уже обвисла, резкими гранями прорисовывая кости черепа, губы, некогда пухлые и веселые, застыли в немом выражении смирения и скорби. Половину лица Теобальдо прикрывала черная материя, повязанная вокруг головы и скрывавшая зияющую рану, нанесенную боевым лансом какого-то французского рыцаря.

Фридрих упал на колени возле тела своего друга и положил руку на его грудь. Он тяжело дышал, ощущая под пальцами руки холод мертвого тела. Граф молча простоял несколько минут, после чего тихо произнес: