В тени престола. Компиляция 1-12 книга

Король молча наблюдал за ними, наслаждался их реакцией на свой план сражения и, когда шум стал достигать кульминации, громко произнес:

– Как я понял, сеньоры, вы приятно шокированы моим гениальным планом?! – Шарль с трудом сдерживал на лице серьезную мину, даже кашлянул, опуская голову вниз и скрывая улыбку, потом, резко тряхнул своей седеющей шевелюрой, гордо выпрямился и заявил:

– Вы, почему-то, к моему огорчению, так и не вспомнили о четвертой баталии! Именно она, сеньоры, и решит исход битвы!

– Но как?! Каким образом?! Мы же будем окружены и отрезаны?!.. – раздавались удивленные и возмущенные голоса.

– Как сказал его святейшество папа Римский, наша война праведная и справедливая! Господь, сеньоры, на нашей стороне! Не мы, а Конрадин и его прихвостни отлучены от церкви! На него и весь север Италии, а не на мое королевство, наложен интердикт! Господь помутит разум врага и закроет глаза на очевидное, даровав нам свою защиту и помощь! Только на это, сеньоры, я и рассчитываю! Враг развернет ко мне свой тыл и откроется для самого решительного удара. Кстати, в четвертую баталию я решил объединить своих французских вассалов…

– А, простите, сир, – Гоше поднялся и трясущимися от волнения губами произнес. – Если враг не развернет свой тыл? Что тогда?..

Зал совета затих и устремил взгляды на короля. Шарль помялся для вида, охнул и, улыбаясь широкой и открытой улыбкой, произнес. – Мессир де Кавальканти! Прошу вас!..

Высокий и черноволосый юноша смущенно поднялся и поклонился королю.

– Мои рыцари изволят заложить большую дугу и атакуют правый фланг армии Конрадина…

– Простите, благородный юноша, – граф де Руссильон с сомнением посмотрел на Гвидо, – сколько у вас рыцарей?..

– Триста, ваша светлость, – нисколько не смутившись, ответил ему рыцарь. – Но они, поверьте мне, скорее умрут, чем побегут от гибеллинов!..

Граф поклонился ему в ответ и молча сел на свой стул.

– Насколько я понял, мессиры, совет можно считать закрытым… – король встал и направился к выходу из шатра. Он вышел из шатра, не проронив ни единого слова, и дал понять всем собравшимся, что не намерен больше разговаривать и обсуждать сказанное, тем более – менять уже принятое им решение.

Командиры отрядов поодиночке выходили из палатки и, раскланявшись Шарлю, подсвеченные серебристым лунным сиянием, уходили к местам расположения своих отрядов.

Шарль молча стоял и смотрел на звезды. Его ноздри широко раздувались, воздух шумно выходил из них. Король неотрывно любовался их неземной красотой, забыв и отложив на завтра все земные заботы и проблемы.

Граф Раймон де Руссильон прибыл в расположение арагонцев и срочно созвал военный совет. Все были потрясены услышанным планом сражения. Раймон ударил кулаком по столу и сказал:

– Наш благородный король Хайме отправил нас в Неаполь не для того, чтобы мы погибали за корону короля Шарля. Мы, как только начнем атаку, тут же отойдем на холм и станем стоять нейтрально…

Рыцари загалдели, возмущаясь словами своего командира. Раймон посмотрел на них и добавил:

– Хорошо, коли, вам так желается умереть, – он вздохнул, – черт с вами! Я поведу вас в бой!..

Рыцари немного успокоились, граф разыграл усталость и, еле отговорившись от приглашения одного из сеньоров устроить грандиозную попойку на сон грядущий, объявил, что хочет, как следует отдохнуть и выспаться перед боем.

Раймон сел на кровать и задумался. Приказ, отданный королем Хайме устно, был предельно ясен и краток: в сражение не вступать, заниматься разведкой, картографией и сбором разведывательных данных. К несчастью, из всего, что приказал король Арагона, ему и его людям удалось сделать лишь малую часть. Обрывочные и разрозненные данные – крупицы, не способные сложить единую мозаику.

«Слава Богу, что хоть это успели сделать… – грустно вздохнул Раймон. – Если завтра меня убьют, тогда и краснеть от стыда не придется…»

Он запечатал все записи, зашифрованные специальным кодом, принятым в Арагоне для секретной и дипломатической переписки, залил сургучом, опечатал своей личной гербовой печатью и, свистнув оруженосца, протянул ему пакет со словами:

– Завтра, мой юный Диего, если я сложу голову на поле Тальякоццо, ты сохранишь это письмо, как зеницу ока и по возвращении домой, передашь его лично в руки его величества короля Хайме…

– Господи, да что вы такое говорите?.. – юный оруженосец испуганно посмотрел на него и перекрестился. – Господь не допустит…

– Посмотрим… – ответил ему граф и хмуро усмехнулся. – Всякое может случиться…

– Господь не допустит, ваша светлость, чтобы вы полегли от руки неправедных воинов… – Диего дотронулся рукой до ладанки, висящей на его груди. – Война, которую Конрадин объявил королю Шарлю, неправедная и несправедливая…

– И ты туда же… – вздохнул граф и жестом отослал оруженосца.

ГЛАВА XIX. Тальякоццо. (Продолжение)

Тальякоццо. 22 августа 1268г. Поздний вечер.

Почти всю ночь, отделявшую их от страшной битвы, Ги, Мишель и Гвидо провели в беготне и тревожной суматохе. Нет, они ничуть не испугались и не растерялись, просто приказы, отданные Шарлем, были излишне суматошны и обременительны. Гвидо встречался с командирами пехотных соединений, присланных к нему предводителями, долго и нудно объяснял каждому из них его место и время прибытия, еле сдерживая себя при виде надменных взглядов и откровенного непонимания серьезности завтрашнего боя. Только после третьей ночной стражи, обежав палатки своих воинов и проверив еще раз их готовность и все ли у него в порядке, де Монтефельтро позволил себе поспать часок-другой. Но и тут он предупредил дежурного рыцаря, чтобы тот разбудил его к пяти утра на утреннюю молитву.

Мишель суетился не меньше итальянца. Как заботливая мать или курица-наседка он проверял экипировку пикинеров, еще раз повторял им порядок их действий и, в особенности, отхода к палисаду и ближнему холму, упирая на необходимость сохранения строя.

– Только не паникуйте, ребята!.. – Произнес он на ломаном итальянском языке и вгляделся в лица своих воинов. Неровные и переменчивые отблески костров и факелов бросали причудливые блики на их лица, отсвечивали стальными полосками на шлемах, наконечниках копий и щитах, начищенных до блеска и приготовленных к завтрашнему сражению. – Вторая баталия прикроет наш отход, – он хмуро улыбнулся и тихо добавил, – коли, не замешкается…