В тени Рюджина
Шрифт:
Со стороны Анбу это был логичный шаг, необходимо было разделить силы противника, чтобы разобщить их и при нужде разобраться по очереди. Для этого на север же отправлялись и группы, условно, южной фракции, в первую очередь свежесозданный отряд Анбу по поимке нукенинов и дезертиров, замещающий часть функций Военной полиции. Я не уверен, что их первоочередной задачей была ликвидация Учиха и компании, но, в случае приказа, они могли бы это сделать.
Помимо этого, большие силы Конохи были выдвинуты к западной границе Страны огня для сдерживания Суны. Опять же, две фракции Листа там держались поодаль друг от друга, выбрав целями разные участки фронта. В итоге, благодаря численному преимуществу, получалась следующая диспозиция: южане могли окружить
Не самое лучшее положение дел для северян. Повторюсь, вряд ли бы их начали резать просто при первом же удобном случае, но Анбу подобную подготовку напрасно бы не проводили. Собственно, Фугаку бы тоже не повелся на это, если бы не имел свои виды на складывающуюся расстановку сил. Имея за спиной гендзюцу Шарингана, помощь Курама и поддержку клана Кедоин с их непревзойденными навыками маскировки, Кизаши, которого все же втянули в это мероприятие, подкорректировал баланс сил на отдельных участках вероятных боев в свою пользу.
Я в свою очередь решил им облегчить задачу, заставив мураджи Хоно понервничать и затребовать для защиты собственных владений дополнительные силы шиноби. Во-первых, по моей просьбе Казекаге выдвинул к устью Бандзе большой отряд. Там, где река впадала в море, в Стране Рек располагалось несколько важных поселений. Это Такуми, которая все еще занимала некоторую нишу на рынке вооружений, Коноха все еще зависела от поставок из этой деревни. Также там имелось несколько торговых городов, захват которых Суной имел бы большое значение для Страны Огня, так как по Бандзе и впадающей в нее Хокке шел значительный поток грузов.
На отражение возможной атаки Суны в этом направлении Коноха не могла не выделить шиноби. Кроме этого, я решил, что пришла пора вернуть Узушио. Остров, который издавна был опорной базой, с которой можно было контролировать все восточное побережье Страны Огня. После того, как Кири увязло в Стране Горячих Источников, Коноха расслабилась и отвела отсюда значительную часть своих резервов. Пришла пора напомнить им, что жизненный путь не устлан лепестками роз.
Вдохнув свежий морской бриз, наполненный ароматом сохнущих на камнях водорослей и протухших в вулканическом песке остатков органики, я еще раз осмотрелся по сторонам, ожидая, пока мои спутники придут в себя. Мы были на Узушио, на берегу удобной бухты. С севера ее укрывал обветренный скалистый берег, с юга из воды показывался восстановленный Кири мол.
Несмотря на то, что Туман пользовался этой бухтой не один год, но обжить остров они так и не успели. Может, ресурсов не хватило на что-то большее, чем восстановление мола и порта, постройку небольшого поселка возле него и расчистку гавани. А может, они оставили все остальное в нетронутом виде, как памятник собственным свершениям.
Просто сейчас я находился в том месте, где когда-то располагалось Узушиогакуре.
Здесь все еще было видно, насколько тяжелым был штурм деревни Узумаки. Остров в бухте, на котором когда-то высилась массивная крепость, сейчас нес на себе отпечаток сражения биджу с призванным Узумаки демоном. Крепкие, толстенные стены из камня и армированного бетона покрыты сетью трещин, башни и коробки бастионов стоят покосившиеся, ведущий к острову мост рухнул и скрылся под водой, обращенная к молу часть острова и вовсе превращена в залив, туда попала бомба хвостатого. На побережье самого острова Водоворота картина была не лучше. Старые портовые зернохранилища, амбары, крепости — все они лежат вповалку, словно разбросанные ребенком игрушечные домики. Сопки на южной оконечности деревни усыпаны валунами, сваями и бетонными блоками — остатками старого мола. Когда
в него угодил снаряд биджу, все эти валуны осыпались на Узушио смертельным камнепадом.Когда-то это была одна из самых могущественных деревень шиноби. Сейчас это были лишь руины. В черных провалах окон завывал ветер, волны бились о торчащие из-под воды обломки зданий, шелестел листьями тростник на занесенной песком отмели, птицы свили гнезда на провалившихся крышах, трава и деревья проросли сквозь засыпавшие улицы кирпичи и каменные блоки. Это была давно мертвая деревня. Но в памяти Узумаки она была жива. А именно их корабли сейчас стояли у стенок пирса. Джонки с красными водоворотами на белых парусах и с трискелионом Отогакуре на стягах.
— Когда я убежал, я не видел, как они умерли, — тихо прошептал Котоширо, сидящий на вывернутом из фундамента какого-то из зданий валуне возле меня. — Я убежал. Остановился только за тем зернохранилищем. Когда обернулся, здесь было только синее пламя. Вода… Камень… Все на сотни метров вокруг горело. Было объято этим синим пламенем. Тогда я не мог думать об этом, но картина въелась в память. До сих пор мне снится. И родители. Мать выбросила меня из огня, только спину обожгло. Но она сама…
Сама она вряд ли была еще жива, когда Котоширо добежал до зернохранилища. То, что когда-то было набережной под нашими ногами, сейчас представляло из себя спеченную массу камня и песка, который местами превратился в грязное стекло. Сейчас все это было занесено мусором и пылью, но мощь примененной техники джинчурики Мататаби поражала все еще. Однако рядом со мной была еще одна Узумаки, память которой запечатлела могущество другого джинчурики. Того, с которым сражались ее родители.
— Ты вернула Узушио, Акичи, — встав за спиной упавшей на колени и не сводящей взгляда с водной глади бухты девушки, сказал я, наклонившись и опустив руку ей на плечо. — Ты вернула свой дом.
— Да, я дома, — словно не веря своим же собственным словам, ответила девушка, сжимая в руке белую маску демона, которая сегодня испила много чакры Акичи.
Кири покидать остров совсем не горели желанием. Даже сейчас, после ряда поражений и переключившись на восточные колонии, за Узушио они держались крепко.
— Ох, девочка, — опустившись на корточки возле Акичи, я заглянул в ее блестящие глаза и утер стекающие по щекам слезы. — Не помню, чтобы ты была такой плаксой.
Посмотрев в ответ на меня, Акичи не смогла сдержать эмоций. Ее губы мелко задрожали, а из глаз с новой силой потекли слезы. Горестно взвыв, она порывисто обняла меня, уткнувшись лицом в плечо. Мне оставалось лишь утешительно похлопать ее по спине.
— Песня острова, мчись ты по ветру и на берег тот доставь горечь мной пролитых слез, — негромко напел я Узумаки. — Поплачь. Ты теперь на том самом берегу. Ты снова дома.
Переведя взгляд на молчаливо наблюдающего за нами Котоширо, я неодобрительно цокнул на него языком, пожурив коротко:
— Вообще, на моем месте сейчас должен быть ты.
— Нет, — покачал он медленно головой в ответ. — Акичи плачет по своим родителям. А вы для всех нас, словно отец, Рюджин-сама. Сейчас ей нужны вы.
27 сентября 49 года от начала Эпохи Какурезато
— Началось, — обреченно пробормотал себе под нос Кизаши, запрокинув голову к ночному небу.
Бездонная тьма над головой сияла мириадами звезд, круглый диск луны озарял небеса, подсвечивая бледным светом редкие облака. По иронии судьбы, сегодня в Отомуре вновь праздновали Цукими, как и четырьмя годами ранее. Но если тогда отряды Конохи вторгались на территорию Страны Звука, то сегодня происходило нечто обратное. Нет, сил Отогакуре в Стране Огня не было. Но некоего рода отмщение за тот день сегодня Орочимару совершил.
К большей горечи самого Кизаши, он стал невольным инструментом того самого отмщения. Он позволил Микото втянуть себя в этот нелепый заговор, он сам спланировал порядок действий, если все же произойдет худшее. И он сейчас приведет свой план в действие.