В тихом омуте...

– Некоторые вещи нуждаются в ретуши, – сказал Влас, – так что это издержки профессии. Слушай, детка, здесь есть симпатичные уголки. И народу никого. Может, бросим этого старпера и пойдем займемся более приятным делом?

– Не валяй дурака, ты на работе.

– Это не работа, это какие-то сверхурочные получаются. А за сверхурочные нужно платить в двойном размере.

– Да оставь ты эту дурацкую терминологию фотоателье. Нельзя же так мелко плавать!

– Знаешь, когда ты меня обольщала, ты была сговорчивей.

– Обольщала? Ну, это тоже издержки профессии, как ты любишь говорить.

– Вот как! Значит, имитировать оргазм – это профессия?

– Ну, скажем так: это основное место работы большинства женщин, – смело интерпретировала я газетные публикации сексологов.

– Бедняжки! – покачал головой Влас. – Ну ничего. Сегодня я их так оттрахаю в твоем лице, что им определенно понравится.

– Вот только без садомазохизма, пожалуйста. Влас взял меня за руку и крепко сжал: я сморщилась, и губы Власа тотчас же повторили мою гримасу – на секунду проступил оскал, заставивший меня вспомнить о беспечном убийце.

– Черт возьми, все время забываю, что ты – не простая шлюха, – ласково сказал он, – далеко не простая. Ты ведь не такая простая, как мне хотелось бы…

Кажется, я чересчур зарвалась с этим своим менторским тоном. Интуиция подсказывала мне, что сейчас именно Влас должен быть хозяином положения, не следует дразнить его, не следует подчинять себе, иначе восстание рабов мне обеспечено. Он может стать очень опасным, прежде чем сам поймет это.

– Где ты живешь в Москве? – Я сменила тему.

– А-а, – стыдливо сказал Влас, – на Текстильщиках. Дерьмо район, но там у Сирина вполне законопослушная жилплощадь. Он даже квартплату вовремя платил, очень раздражался, когда пени шли.

– Ну надо же! Ладно, можем идти, – решила я свернуть мероприятие.

– Что, уже насмотрелась? – Он имел в виду Грека.

– Вполне. – Я осторожно скосила глаза на объект нашего покушения. Грек был молодцом, вел себя смирно, исправно слушал свой монотонный джаз; он был так спокоен, что мне на секунду показалось – уж не воспринял ли он мое предупреждение как мимолетный послеобеденный сон? Может быть, я была недостаточно убедительной, эдакая девочка в вечернем платье, которой достался фант “напугай бизнесмена!”.

Но уже ничего нельзя было исправить.

Когда мы покинули ресторан, нас никто не проводил даже взглядом. Ленивые сфинксы-телохранители остались на местах. На стоянке перед “Паризианой” Влас задержал меня – он с любопытством рассматривал спортивный “Феррари”.

– Ничего машинка, а? – обратился он ко мне за поддержкой. – Интересно, сколько волчар нужно отстрелить, чтобы заработать на такой же?..

…Мой нежный сумасшедший стал раздевать меня уже в лифте, со входной дверью он справился так же быстро, как и с крючками на платье, – и взял меня тут же, в прихожей, на стертом паркете: возможно, это и казалось ему верхом страсти.

– По-моему, я в тебе серьезно увяз, – вполне искренне сказал Влас, лежа без движения рядом со мной.

– Тогда прикрой меня, – переводя дыхание, ответила я, – холодно… Что за безумие заниматься любовью на плохо вымытом полу… И посмотри, что ты сделал с моим вечерним платьем! Ты же его порвал!

– Ничего, с гонорара куплю тебе новое, – успокоил Влас, – будем считать, что это мой свадебный подарок. Так что не будь меркантильной стервой.

– Ты делаешь мне предложение?

– Если хочешь, наш брак может быть фиктивным.

– Тогда отнеси меня в комнату, и я уж точно поверю в то, что ты в меня влюбился…

Он поднял меня на руки и отнес в комнату, на диван – в этом не было ничего надуманного, сплошная романтика, мягкие фильтры эротической подделки после двенадцати ночи.

…Я лежала на диване, забросив руки за голову: ни дать ни взять Даная в ожидании золотого дождя, театральная грымза в ожидании Годо; Влас, смешавшись с массовкой, расположился на заднем плане. Он потягивал дешевое вино из горлышка и пристально рассматривал меня.

– О чем ты думаешь? – наконец лениво спросил Влас.

– О понедельнике, – соврала я, – о вечере понедельника. Когда все будет кончено. Труп на асфальте, а то и два, в лучшем случае, – и адью, Питер!

– Не очень-то тебе нравится этот заштатный городишко.

– Не очень, это верно. Юг Италии привлекает меня куда больше. – Я снова поманила Власа Шенгенской зоной и отсутствием границ, где рукой подать до всех столиц мира; сунула кусок сомнительного сыра в наспех сколоченную мышеловку, наивная.

– Всегда поражался женской логике, – пропел Влас, – ну как такое может быть: она приманивает тебя югом Италии, а сама собирается свалить в Швецию на белом пароходе.

Он вытащил из-за спины мой билет на паром и помахал им в воздухе. Милое дело, мой герой-любовник оказался мелким карманником, старательной ищейкой.

– Тебе бы не людишек отстреливать, а мелочь тырить по бабским ридикюлям, – резюмировала я. Впрочем, если бы билета не было – его стоило бы выдумать, сейчас мои позиции неожиданно укрепились, я поняла это почти сразу: отложенная (ради него, иначе и интерпретировать нельзя!) поездка в богоспасаемую Швецию – аргумент неоспоримый. Пока я в очередной раз пыталась поставить себя на место Власа, он углубился в изучение билета.

– Надо же, каюта “люкс” – и все после трудов праведных. Кучеряво живешь! Живность замочила – и на отдых в фиорды. Чую, ты еще преподнесешь мне пару-тройку сюрпризов.

– Не сомневайся. А на будущее учти – рыться в чужих вещах не есть хорошо.

– Ну, ты тоже не ангел. Сама перетряхнула всю нашу квартирку и кокнула пожилого человека. Заметь, из его же пушки. Так что мы квиты.

– А как же полное доверие?

– Кто здесь говорит о доверии?

– Я сплю с тобой, я наплевала на Швецию, разве этого не достаточно?

– Как раз этого недостаточно. Как можно доверять женщине, с которой спишь?

– Звучит божественно. У тебя, я смотрю, целая теория!

– Именно теория. Я ее непременно разовью.

– Ну, мы друг друга стоим. – Паром ушел двадцать минут назад, и среди его пассажиров не было ни Алены, ни меня, каюту “люкс” по зрелом размышлении займет прыщавая стеснительная родственница старшего помощника, которую потрахивают исподтишка свободные от вахты механики…

– Я-то уж наверняка стою целого парома. На который ты, кстати, уже опоздала. – Влас был рядом с кроватью.