В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна

– И что? – В моем вопросе послышался испуг.

– Если он заглянет в твои глаза, он все поймет и все в них увидит…

– Вы думаете?

– Я в этом уверен.

Подумав немного, я посмотрела на доктора и еле слышно сказала:

– Мне не нужны документы. По крайней мере пока я считаю именно так. Быть может, я ошибаюсь. И думаю так потому, что уже давно не была в большом мире. Возможно, я пойму, что, помимо новой внешности, мне действительно нужны новые документы. И тогда я обязательно к вам обращусь. Но сейчас мне нужно нечто другое.

– Что тебе нужно? – с интересом посмотрел на меня врач.

– Мне нужно то, что у вас, я уверена, есть, и мне очень нужно то, за что я могу заплатить большие деньги.

– Что же тебе нужно?

– Мне нужен яд.

– Что?!

– Мне нужен любой яд. Я не знаю, какой именно порошок мне нужен, но вы специалист и вам виднее. Мне нужен яд, который я могла бы подсыпать в питье или пищу своим врагам, чтобы они как можно быстрее отправились на тот свет. Это должно быть такое средство, от которого было бы невозможно спастись. Человек должен умереть мгновенно. Вернее, их двое. Мне нужна двойная доза. Я заплачу за это любую сумму, которую вы мне назовете.

– Это невозможно, – решительно отказал мне доктор. – Если я предложил тебе новые документы, это не значит, что я предоставлю тебе орудие убийства. Таких заказов мы не выполняем.

– Признаться честно, я и не рассчитывала на другой ответ. Но если это сделаете для меня не вы, то это сделают в другом месте.

– Пусть это сделают для тебя в другом месте. Мы не имеем на это морального права.

– Я это знаю. На все наши действия, которые мы совершаем в этом мире, нужно иметь моральное право. Существуют неблаговидные поступки людей, которые они не должны были совершать, но совершили. И во многих случаях этим поступкам можно найти оправдание. Я попала в эту клинику ходячим обожженным трупом, и те люди, которые сотворили со мной подобное, тоже не имели на это морального права, но они это сделали. Вы сами знаете, сколько всего я пережила. Я не смогу жить в этом мире, пока не отомщу за себя.

– Мне кажется, что ты начиталась романов. Постарайся начать все сначала и простить своих врагов. Мщение – это удел слабых.

– Мщение – это удел сильных. Только слабые могут закрыть на все глаза и простить тех, кто покалечил их жизнь.

– Тем не менее ты должна всех простить, чтобы начать все сначала. Ты слишком много в этой жизни страдала, и тебе ни к чему проводить остаток жизни за решеткой. После выхода из этой больницы твои страдания должны закончиться.

– У меня на этот счет свое мнение, и я не хочу попадать за решетку.

– Все, кто попадает за решетку, совсем не стремятся туда попасть. Они попадают туда против желания. По неосторожности, по импульсивности или необдуманности поступков, которые они совершили. Я всего лишь доктор и занимаюсь не тем, о чем ты меня просишь.

– Я куплю эти таблетки в другом месте. Просто я хотела дать вам возможность заработать.

– Спасибо, мне не нужен такой заработок. Я никогда не торговал смертью. Торговцы смертью совсем другие люди, и им не место в клинике.

Поняв, что говорить с доктором бесполезно, я опустила глаза, решив больше не развивать эту тему. Но к моему удивлению, сидевший рядом со мной доктор через пару минут продолжил эту тему сам:

– Я немного подумал и взвесил все «за» и «против». Я готов тебе помочь, но, что бы с тобой ни случилось, ты должна знать, что я тебе ничего не давал и ни в чем не содействовал.

– Я тоже умею хранить тайны, – облегченно вздохнула я.

– Когда ты вернешься к себе в палату, я принесу тебе двойную дозу лекарства, которое растолку в порошок.

– А как оно называется?

– Тебе не обязательно это знать. Да и название не скажет тебе ни о чем. В этом порошке будет слишком много компонентов, которые в совокупности составляют настоящую ядовитую смесь, и в течение нескольких минут у человека останавливается сердце. Диагноз – сердечная недостаточность. Мгновенная смерть. На приготовление мне потребуется около часа. Я принесу его тебе в палату перед сном. Это очень редкие лекарства, и в России их практически нет. Они стоят недешево. Проще нанять киллера.

– Я не хочу посвящать постороннего человека в свои дела и ждать, что меня потом начнут шантажировать.

– Смотри сама. Если сделать все по уму, тебя никто не начнет шантажировать.

– Мне больше нравится тот способ, о котором я вам только что рассказала.

– Значит, деньги для тебя не вопрос?

– Я заплачу любую цену.

– Пять тысяч условных единиц за каждый бумажный пакетик лекарства. Общая сумма десять. Тебя устроит?

– Вполне.

– В действии этих компонентов можешь не сомневаться. Они безотказны. И еще. Давай побыстрее закроем эту тему. Ни о чем подобном мы с тобой не говорили. Ты меня ни о чем не просила, а я ничего для тебя не делал.

– Само собой.

Врач по-дружески пожал мне руку и одобряюще произнес:

– Я не знаю, кто ты, чем ты занимаешься, в какую ситуацию ты попала и от кого пряталась здесь полтора года… И не хочу это знать. В конце концов, ты платила нам за это большие деньги. Единственное, что я хочу тебе сказать, ничего не бойся. Никогда и ничего не бойся. Ты поступила в нашу клинику не только с израненным и обожженным телом, но и с израненной и обожженной душой, а теперь передо мной сидит красивая, интересная девушка, на которую будут заглядываться мужчины и говорить ей комплименты. Единственное, чего недостает этой девушке, так это уверенности в себе. Тебе нужно отогнать все страхи прочь и попытаться вступить в жизнь, не оглядываясь назад. И пожалуйста, постарайся подружиться с зеркалом.

– Я постараюсь, доктор. Я обязательно постараюсь.

– Думаю, что у тебя все получится. И еще. Когда выйдешь за ворота нашей клиники, пожалуйста, улыбнись солнышку и пожелай себе приятного дня. Обещаешь?

– Обещаю, – проговорила я сквозь слезы.

– За тобой никто не приедет? Никто не будет тебя встречать?

– Нет, – покачала я головой. – Я возьму такси.

– Ты должна выйти за ворота клиники уверенным шагом, широко и твердо, и пусть твоя походка всегда будет от бедра. И выше голову, девочка! Выше голову! И как бы в дальнейшем ни обходилась с тобой судьба, обязательно улыбайся. Как бы ни била по щекам и какие бы подножки она тебе ни подставляла, обязательно улыбайся и смотри на этот мир с широкой улыбкой победителя.

– Спасибо. За все вам спасибо…

Врач сдержал свое обещание и прямо перед сном принес в мою палату два маленьких розовых свертка, которые я тут же положила в свою тумбочку, предварительно заплатив обговоренную сумму.

– Спасибо вам, доктор, – с благодарностью поцеловала я врача.

– Удачи тебе, девочка, и сил для борьбы.

К обеду следующего дня я переоделась в одежду, которую выбрала в каталоге одного респектабельного магазина и которую мне доставили прямо в клинику. В ярко-сиреневом платье и туфлях точно такого же цвета, сжимая в руках маленькую яркую сумочку, я выпила на дорогу бокал шампанского, распрощалась с людьми, с которыми общалась в клинике на протяжении полутора лет и которые ни разу не задали мне того вопроса, который бы я не хотела услышать.

У ворот больницы я не выдержала и оглянулась. В каждом больничном окне стояли люди. У многих не было лиц, а только белые тугие бинты с разрезами для глаз, носа и рта… Эти люди смотрели мне вслед, пытались улыбнуться, но не могли, потому что при этом испытывали страшную боль. Они трогали свои бинты, плакали, благо, что никто не видел их слез, слишком узкими были разрезы для глаз, и верили… Они смотрели на меня и верили, что, если набраться терпения, желанный результат можно получить…

Помимо людей в бинтах, на меня смотрели и люди в белых халатах, да и не только они, меня провожал весь обслуживающий персонал. Кто-то вытирал слезы платком, кто-то махал мне рукой, кто-то посылал воздушные поцелуи, а кто-то поднимал руки и показывал жестом – победа, несмотря ни на что, мы обязательно победим!..