В воздухе - испытатели
Шрифт:
Малущенко тем временем быстро разбирал пулемет, ругая механика по вооружению за то, что тот "набухал" так много смазки. А Бобров, оценив обстановку, сказал скороговоркой:
– Ух, сволочь фашистская! Сейчас мы тебе покажем... Ратников!
– Слушаю, командир!
– У тебя "ШКАС" в каком окне установлен?
– В правом, командир!
– Поставь его в левое окно!
– Сейчас...
– Командир, "мессеры" справа! - раздался тревожный голос Малущенко.
– Вижу! Ратников, поставь, говорю
– Понял, командир!
– Обожди, обожди... Отставить "ШКАС"! Не достанешь с него... Будешь бить по ведущему из "Березина". Сделаю разворот назад с очень большим креном. Бей без промаха! Понял меня!
– Понял!
– Только бей без промаха!
– Постараюсь, командир.
– Задержка устранена! - доложил в это время Малущенко.
– Хорошо! - сказал Бобров. - Смотри теперь за ведомым.
И он с креном девяносто градусов бросил машину вправо вниз, под ведущего "мессера".
"Брюхо" немецкого истребителя оказалось у Ратникова как на ладони.
Длинная очередь из "Березина", и истребитель, перевернувшись через крыло и сильно задымив, пошел штопором к земле.
Ведомый "мессер", увидев все это, взмыл, как ужаленный, влево вверх и подался восвояси.
Так на одиночном бомбардировщике Пе-2, уступающем паре "мессершмиттов" в маневренности и вооружении, экипаж Боброва одержал победу. Причем одержал ее над вражеским аэродромом.
Этот замечательный экипаж выполнил вместе за войну 216 боевых вылетов.
Леонид Бобров и Митрофан Малущенко стали Героями Советского Союза, а Василий Ратников награжден двумя орденами Славы.
– Да, хорошие ребята были в вашем полку, - выслушав меня, гордо произнес Жуков.
– Конечно, хорошие.
Потом, поинтересовавшись, сколько у меня боевых вылетов,. Николай Павлович спросил:
– Хочешь, костюм мой посмотреть?
– Конечно. Давай показывай.
– Тогда посиди, сейчас принесу.
Откровенно говоря, я приготовился посмотреть высотный компенсирующий костюм, в котором Николай Павлович Жуков поднимался на высоты в самолетах и тренировался в барокамере и который каким-то образом очутился у него дома. Но нет. Это была его обычная военная тужурка, с погонами старшины, орденом боевого Красного Знамени, боевыми медалями и золотыми медалями за рекорды.
– Ах, вон какой ты костюм показываешь! - воскликнул я, глядя на два ряда золотых медалей.
Да, каким трудом, каким упорством и мужеством завоеваны они - эти восемь золотых медалей!
– Николай, когда я встречаюсь с вами, парашютистами, то часто говорю: "Привет героям-парашютистам!" Поверь, я говорю это серьезно. Вы действительно герои! - сказал я при расставании с Николаем Павловичем Жуковым.
Улыбаясь, он крепко, по-фронтовому, пожал мне руку.
И столько было молодого задора в его глазах!Впервые в мире...
Как-то один журналист сказал; "Парашютист-испытатель Андреев... Какая глыба-человек!"...
Я тогда смотрел на лицо журналиста, выражавшее удивление, радость и гордость, смотрел на развернутые ладонями кверху со слегка растопыренными согнутыми пальцами его большие руки, которыми он, делая вверх и вниз движения, словно взвешивал эту глыбу, и тоже с гордостью думал об Андрееве.
Да, когда мы говорим о героях-современниках, когда говорим: "В мирное время всегда есть место подвигу", то парашютист-испытатель Андреев и есть тот самый настоящий современник-герой, тот самый Человек Подвига!
О нем, Герое Советского Союза, Заслуженном мастере спорта СССР, рекордсмену мира и Советского Союза, парашютисте-испытателе, полковнике Андрееве Евгении Николаевиче я и хочу рассказать.
В детстве Женя Андреев мечтал стать моряком. Начитавшись интересных морских рассказов, он видел себя на капитанском мостике, с высоты которого гордо взирал на седые волны, лавиной бегущие к - кораблю, слышал их извечный шум, грозный захватывающий, видел и слышал тревожно кричащих морских птиц.
Лишившись рано родителей, Женя воспитывался в детском доме, в дружном коллективе, в котором действовало правило: "Один за всех и все за одного".
В то время шла война с фашистами - война, закалявшая характеры детдомовцев, учившая их жить на свете.
Закончив учебу в школе, а затем в ремесленном училище, Женя Андреев в четырнадцать лет стал работать на заводе, который выпускал танки.
И войне, и трудовой порыв людей, среди которых работал Женя, и общение с боевыми, награжденными орденами и медалями танкистами, получавшими грозные машины, изменили Женину мечту стать моряком, "Буду танкистом! Буду бить гитлеровцев!" - твердо решил он.
Вскоре Женя перешел работать в сборочный цех и добился того, что его назначили помощником водителя танка.
Научившись водить боевой Т-34, Женя стал просить танкистов взять его с собой на фронт. Ему отказывали, шутили:
– Ты еще маленький!.. Испугаешься же!..
– Да какой я маленький!.. Я спортсмен, я выносливый!.. Хотите покажу, как на руках бегаю?.. А эту гадину фашистскую буду бить без промаха! Возьмите!.. - умолял он.
– Подрасти, подрасти, парень! - отшучивались танкисты.
Видя, что никакие просьбы здесь не помогут, Женя стал искать другой путь к фронту. И нашел его.
Поздней ночью он сел в один из погруженных на железнодорожную платформу танков, закрылся люком и терпеливо стал ждать, когда эшелон тронется в путь. На рассвете через толщу брони он, наконец, услышал, как на стыках рельс глухо застучали колеса. "Едем!" - радостно воскликнул Женя.
Но доехать до фронта Жене так и не удалось. Вскоре он был замечен командиром и отправлен домой на Урал.