В Vs В

В юбилейном году женщины в белых платьях с красными ленточками на талии и крашенными в красный руками будут составлять цепи в знак протеста насилию, в Беларуси и в России. Будут раздавать красные розы и гвоздики, кровь будет и внутри и снаружи. Брат и сестра будут на разных позициях.

Ребёнок – искатель, он не понимает Эдемово яблоко. В одну из вылазок в залу «К» Вили шарит по шуфлядкам (=полки). И вскоре достаёт пачку, досель невиданную, долларовую. Она поняла, что это деньги и что доллары, но тут возник вопрос: «откуда они и сколько их?» Хотя даже знай она цифру… А вот о чём говорит эта находка, так о том, что отец скрывает своих истинные сбережения и что спрятать их он не постарался (косички дочери ценнее этого). Стареет видать. Это первая встреча с реальными деньгами.

Пока колесо Рудольфа крутиться с постоянной скоростью улитки, кто-то думает прыгнуть с зонтом с крыши и махать катаной, а кто-то всё копается в символах. Страсть, опасность, жертвенность, агрессия, любовь, крестьянский труд – эти значения люди предают красному цвету, как и наделяют сакральностью растения, камни, года и месяцы рождения, даже имена разбирают по буквам и каждой букве свою трактовку. А представляют наоборот, словно сама природа нам даровала эти значения и мы только приняли. Мы не задумываемся, что это всё придумали люди, как и бога, но верим, что это действует, верим, что красный цвет нам дан природой, как наша кровь, и что этот цвет – революция, с которой, следовательно, мы рождаемся. Неужели выбрав платье на выпускной, Вили заранее подала сигнал опасности, призвала к помощи? А Сева, что с пелёнок рыл землю, выкапывал убежище на будущее или яму для могилы. Так или иначе, в этом он практичнее сестры, ведь красный флаг должны заметить другие. Вы поняли, почему нюхать еду опасно и почему нужно слушать всё, что происходит вокруг.

Глава 3. Деньги за сына. Материнское предательство. Первородный грех

Время – не залог для самооправдания

Ароматное, с цветочным и съедобным запахами масло кремового цвета, жидкое, как оливковое. Но оно не в графине на столе, на котором зарплата, которую будут подсчитывать женские руки. На столе молдавское красное вино (с ним легче подсчитывать), картофель с копчёной селёдкой, ибо не пристало крестьянам-иммигрантам пить кровь Господа в чистом виде. Иногда здесь алкогольное пиво, ведь тяжко совсем без градуса вдали от дома и семьи, живя в чужих апартаментах. А она большой любитель рыбы, но не как её покойная мать. Тяжко, даже если этот кто-то называется подругой и вы вместе снимаете жильё, ведь у подруги свои причуды, которые называются «зависть», она и станет камнем преткновения. Как иначе: приехала и сразу мужики за ней бегать, всё у него получается и рука лёгкая? Жители этой комнаты вне её, на разных работах, особенно на заводе, где даже умудряются устраивать соревнования: кто возьмёт больше ночных и просто смен, даже в праздники. Но, не смотря на все тяжёлые работы за свою жизнь, а повидала она и стройку в 18 лет, она остаётся нежным маслом.

Но прежде, чем объяснить, во что я тут обмазываю страницы, поведаю историю первородного греха. Желанный любимый отцом и долгожданный мальчик, он второй ребёнок в этой семье после первой девочки, умершей при родах за год до него. Потом её брат и сестра будут думать, какой была бы жизнь троих детей и отца-одиночки. Но пуповина обвила её двумя петлями и она не увидела свет, слишком поспешив вылететь из биологического портала. Это сильно ударило по родителям. Здоровый второй ребёнок, хоть и вынашивать его было трудным испытанием в стоимость здоровья, исцелил пару и стал началом семьи, которую все пророчили благополучной. Что же ещё сплотит, если не ребёнок, да ещё и наследник. Постоянная рвота, выпадение зубов, а Рудольф, как заботливый муж, вместо витаминов советовал жевать яичную скорлупу. Начало грыж в спине, – это цена рождения Всеволода. С его сестрой роды сложнее, она ещё до рождения лёгких путей не искала. Рудольф хотел одного ребёнка, сына, но в марте прокрался на борт один партизан, не подающий признаков беременности 3 месяца. Лора всегда очень хотела троих и эту беременность ни за что бы не прервала. Никакой рвоты или плохого самочувствия. Вынашивание сына запомнилось помидорной вечеринкой (так и он стал большим любителем помидор), а с дочкой «никаких капризов, ничего особо не хотелось».

Вили в утробе вынесла урок «умей прятаться», но что оно станет символом победы, точно не рассчитывала. «Настолько синяя, что почти чёрная» – так мама описала Ви, хотя ещё точнее «всех цветов существо, страшное и молчаливое». Её крик означал опровержение злого рока асфиксии, которая погубила первенца теми же двумя петлями пуповины. Вилли была концом для отца, он очень не хотел её рождения, хотя, когда всех цветов субъекту будет 5 годков, она обнимет ногу отца и безмятежно скажет «Папочка, я тебя так люблю!». Он обомлеет и, кажется, навсегда изменит своё мнение. Маме просто понравилось имя Вильгельма. Сева очень хотел увидеть сестру и за отца тоже (как говорят «эту ложку за папу»). Вот он бежит со всех ног по родильному дому, расталкивает толпу и, добравшись, произносит «Это сестричка?» но не восхищённо, а так словно ему вместо желанного алабая подарили чихуахуа. Ему всего 2 года и 4 месяца, а парень уже понимает, чего хочет. «Он первый начал» – такой принцип потом будет проповедовать Вили. Брат опустил голову, чуть ли не расплакался от досады (что ж ты Отче не смог получше слепить?) и ушёл, задаваясь вопросом «Почему мне досталась такая сестра?» Зачали 8-го марта, она плод любви с одной стороны и алкоголя с другой. Ни у кого не стояло цели родить детей, чтобы воспитать достойных граждан. Только течение, предрассудки и страх. Рудольф расписался с Лорой, когда она намылилась дать первенцу свою фамилию, всё равно что пригрозить ударить со всей силы по яйцам.

Ви этого не запомнила, но няня Сева душил её пелёнками и кормил пережёванным печеньем. Нет, он не взял пример с отца и не исходил из мотива насилия, просто мама попросила его присмотреть некоторое время за сестрой (после такого не многие мамы захотят оставлять детей с их братьями). Когда мама вернулась и увидела, что Сева душит красную сестру пелёнками, он объяснил: «Я хотел, чтобы она перестала кричать и плакать! Почему она кричит?!» И ведь логично. Петли были сняты и Вили начала верещать пуще прежнего, так что не практикуйте это дома, всё равно неэффективно. Вариант второй, если она продолжает плакать, нужно запихнуть в рот печеньки, точнее кашицу из них и ферментов. Вам мамы пережёвывали рыбные котлеты перед тем как положить в рот? Сева решил поступить так же с печеньем, но для сестры оказалось перебор. «Нужно больше печенек» – подумал Сева. «Ну опять ей что-то не нравится!» Зато мы выяснили, откуда идут корни их вражды. Ви раньше брата пошла в детсад и у неё нет дневника слов, потому что мама пошла работать, сразу как девочка встала на ноги, в 8 месяцев. Но Сева этого не знает и это позволяет ему ударить сестру, а она в ответ молча берёт его руку и кусает, Сева начинает плакать. Сева долго ползал, а как впервые попытался встать, долбанулся лбом об стол и посчитал, что лучше ещё поползать. Вили не ползала, просто сидела и смотрела, как другие практикуют, а затем встала и пошла. Потом так бегала и использованные памперсы раскидывала по дому, засыпала где не попади пятой точкой верх, обычно в прихожей на обуви. Так находят памперс, а затем натыкаются на это голожопое существо. В будущем у неё будет склонность избавляться от ненужного.

Масло это мама, Лоренца и она не умерла, даже метафорически не умерла, позже сам Рудольф изъявит желание восстановить то, что восстановить нельзя. Что остаётся, бросила? Мужа да. Этот уклад жизни? Да. Бедный городок – да. И поэтому она лучшая мама. Лучшая, потому что решилась оставить детей, которые не понимают причин, обрекла себя на беспрерывный душ из дерьма со стороны мужа и свекрови и запрет вернуться без успехов. Дочь сельских пьяниц, её мать оставила ей на ноге шрам от ножа. В 18 она покинула дом, жила у подруги, носила котельцы на стройке. Как только задумала рожать детей, сразу знала, что хочет дать им всё, чего нет у неё и больше. Она была вынуждена переехать в город водяного в тайне ото всех, кроме двух подруг с одной из которых она соревнуется за смены на заводе. Это её руки пересчитывают деньги в тесной коморке. Все проснулись как обычно, а мамы уже нет, осталось письмо. Отец дым вдыхал и выдыхал, это его персональный апокалипсис, Анна бегала, как Фрёкен Бок, дети рыдали, задавая отцу вопрос, на который он не отвечал. И уже тогда дети чувствовали, что её выкурил этот пыхтящий самовар. Он и не помнит, как сказал ей «Уезжай, нам без тебя будет лучше!» Вот она уехала. Где сила в её 42-х кг веса, с которыми она уехала, там его слабость. Именно она создавала его образ власти и образцового семьянина, была его прикрытием, виноградной лозой. Вместо утешения детей, утешать нужно Рудольфа. В письме сказано «Я уезжаю на заработки в Питер, не ищи меня. Дети, я вас люблю и вернусь». А реанимация ему нужна. Укротитель железа и транспорта, ему не по силам оказались свои дети. Их бытие разделилось на ДО 2-го августа 2008-го и ПОСЛЕ него. В этот день уехала мама и у дома произошёл инсульт, ибо он принял её как хозяйку, с которой Анне не конкурировать, но не это определяет важность того дня.

Заботливая мама – мечта маленькой Лоренсы и её брата Марка, но их мама (которую Лорен любит потому что та есть), проявляла заботу больше к своим трусам. Они всегда были белые, даже если хозяйка вся в блевотине. Г. любила водку, пахать в колхозе и развлекаться с… у которых звание «собутыльники». Как только первоклашка брала книгу по учёбе, Г. кричала ей «Ану брось! Зачем тебе книги? Всё равно в колхоз пойдёшь. Сапу в руки!» Не смотря на ненависть Рудольфа к тёще, любовь к чтению они оба прививают одинаково хорошо. Дважды в день стирала трусы; проходила несколько километров ежедневно и работала с утра до вечера; вкусно готовила (пусть от её кислых борщей Лору в 14 пришлось лечить от гастрита), «могла вкусноту из говна сделать». Это плюсы Г. «Она была очень весёлой» \ «Когда трезвая или когда пьяная?» \ «Всегда, особенно когда трезвая». Но этот юмор и весёлость раскрывались в компании мужиков (женщины её недолюбливали). Как-то проходя мимо заседающих женщин (Деревенская дума), Г. сняла трусы и села поссать на тропинке, приговаривая «Вот теперь смотрите на мою жопу! Что нравится?». В другом эпизоде она всыпала тарелкой соседу, который пришёл в гости, потому что Лора не успела вымыть посуду. Только он присел на крыльце и поднёс сигарету ко рту, тут же ему прилетела тарелка в лоб, а предназначалась для девочки. Девочка уже в лес, на дерево, на которое никогда не заберётся мама или в озеро, от которого она как демон от воды святой шарахается. Г. к детьми так, как её бывший муж к ней. Лора жалеет её, что у неё никакого женского счастья и муж бросил (Лоре было 3 года). Но разве это даёт ей право обливать сына кипятком и упражняться в метании ножа на дочке? Первоклашка Лора спала всю ночь на снегу, ведь мама была с мужиками и водочка её грела. Будучи старше, она уже сама тащила маму по снегу, ибо та не дошла до дивана, как в любимой песне. И сколько не пой, чтобы мороз тебя не морозил, а если б не дочь, до утра бы окочурилась. И здорово, меньше хлопот. Разозлится Г. на детей, уже тянется за любой предмет, чтобы придать ему инерции, а дети тикать к озеру. Она бегает вдоль кромки как взъерошенная курица «Я ж вас достану, гады! Всё равно домой придёте!», а они плескаться, смышлёныши. Г. можно было подкупить из-за слабости к грибам. И Лоре это занятие по душе, но лучшая психотерапия это разговор с деревом. Обнимет дерево и исповедует свою маму. Лора как и брат гоняла мяч с мальчишками, хотя и свои подруги у неё были, двое, верные. Все игрушки были на улице, и сама улица воспитывала детей. Лору пытался изнасиловать одноклассник, ей было 15, ему 16, и они двое бились до изнеможения. Был октябрь, она ему не досталась, а завтра в школе все уже хлопали девушку по плечу. Так она впервые отстояла свою женскую честь, а перед мамой впервые в 14 лет, когда уже была сильнее её физически. С того момента Г. пыталась ударить дочь, но уже боялась. И в ход пошёл нож.

Молдаванка 77-го года рождения, которая в 1-м классе начала учить русский, делом жизни Лора видела танцы. Она сразу после школы уходила заниматься и даже сбегала из дому через форточку на выступление, когда мама её заперла. Г., которая боготворила колхоз, раскрыла преступницу. Изначально маленьким Рудольфом занимались бабушка и дедушка, в садик он не ходил и соответственно с девочками контакта не имел до 1-го класса. Первое, что увидела его учительница, это как он загнал девочку в угол со взглядом Маугли и руками готовыми её придушить и сказал «Ах вы ж бляди!» (это повторялось). В плане кратких врачебных заключений он мастер. И какая у него была настольная дошкольная книга (чем там промышляли его старички)? Игнатий не бил своего сына и Рудольф всегда был окружён ореолом заботы. А вот стоило Игнатию один лишь раз ударить Анну, как она больше не захотела с ним связываться. Он предлагал уехать вместе с ним в Кишинёв, но та испугалась, что он будет её бить вдали от её родни. И находила она себе мужчин мягкотелых и гораздых обидеть только свои органы. Только вот почему нужно было помогать калеке, пьянице и ученикам, но не воспитывать сына, уже никто не ответит. Так велосипед и друзья воспитывали Рудольфа, всё происходило естественно, по советски, ребята выросли на Высоцком и Цое, рыбалке и турнике, приключенческих книгах. Отдушиной было радио. За что можно благодарить его юность, так это за крепкую дружбу, которая приравнивается к семье и по случаю значит даже больше.

64-го года рождения, он закрытый экстраверт, билет в его берлогу заслуживают исключительные. На сегодня набор друзей закрыт, бюджетные места есть только для собутыльников или владельцев тараньки. Он понимает чувства, может наслаждаться ими, у него есть эмпатия. Армия научила его хранить свою ложку в своём сапоге, есть всё, что дают, даже с липких тарелок и защищать своё достоинство. Сначала его поколотили все компанией как боевое крещение новичку, а потом он отлавливал обидчиков по одному и, накостыляв, заслужил респект. Лишь одиножды его побили. По такому принципу Сева должен будет отомстить отцу, когда силёнки будут. Но Р. уверен, что можно сказать «так нужно» и готово, что можно делать одно, а учить противоположному. Единственное счастье от кишинёвской семьи Игнатия, это Агата, сводная сестра Р., лучезарная, совсем далёкая от пороков и страстей семьи Карбо, которая на 2 дня даст ощутить сводным племянникам присутствие мамы. Ни с кем другим у Руди нет столь тёплых отношений как с Агатой, хотя казалось бы, он должен был ревновать отца и ненавидеть её. Может он понимает, что дети не обязаны расплачиваться за отцов и что сам факт развода родителей – норма жизни. А в те редкие времена, когда Р. гостил у отца и его супруги было видно, что к Олесе (маме Агаты) он относится уважительно. Когда люди далеко друг от друга они в таком блаженном согласии. И если считать, какую дочь вырастили Игнатий и Олеся и учесть благополучие семьи самой Агаты (где двое вполне взрослых сыновей), то Олесю есть за что уважать. И её Игнатий поколачивал. Женщины разные, а ровняют их одной указкой. Мужчина глава и его воля должна быть исполнена и уже в первом браке Рудольф это понял. Но до него ещё об армии. Первая любовь, как принято считать самая сильная. Перед армией Руди сильно полюбил девушку и она обещала ждать его, но девушка эта не нравилась маме и та пустила слух о её неверности. Когда Р. вернулся, всё уже было сделано за него, общество приняло решение, с кем ему точно не быть. Это предательство затронуло шестерёнки в его механизме, отвечающие за доверие женщинам. С ушами он был влюблён в свою вторую жену, которую всегда называл Антонина (а не Тоня) и требовал того же от остальных. Незадолго до того как встретить Лору, они разошлись после 3-х лет брака. И сколь же безумно он любил её, так же напал и принялся душить кабелем. Женщина гордая и мудрая, сразу на развод. И единственный раз, когда она пришла к нему уже в присутствие Л. (а новая кандидатура ещё не вступила в силу как жена), она сказала ей только одно «Мне тебя жаль». Посмотреть на новенькую захотелось, которая оказалась глупой девицей, сбежавшей от прошлой жизни, материнского протектората и сельского заложничества. Показания Тони были бы так полезны в суде.

Чувство собственности – не мужская привилегия, и не женская. Рудольф должен обладать женщиной, как предметом, который можно эксплуатировать и только с таким типом женщины будет перспектива. Где найти ту, у которой нет гордости? На огороде. Сначала Г. попыталась установить матриархат над дочкой и инструментом для сего выбрала мужика. Просто подложила свою 19-летнюю дочь под его хрен, мол, трахайтесь и создавайте семью, по принципу «коза на случку». Ночью этот недоделок пихал свой окурок да не достал, слишком мелкий. Так неделю-другую, а девушку преследовали боли, врач сказал, что «самец» не смог плеву девственную порвать. Не меньший сюрприз и мама. Даже алкашка и бьёт своих детей, но такое предательство… А когда Лора забеременела и пришла к маме, та сказала «Делай что хочешь!» В селе ожоги лечат куриными яйцами, убивают молоком с йодом, всё от природы. Как бы не топали ножками священники и пролайф-проповедники, она поступила верно, что не родила в 19 лет. Этот чёрный лист вырывает и сжигает следующий любимый ребёнок, рождённый в семье. А сколько детей рождённых в подобных условиях. Г.: «Тебе 18 уже, гуляй!». Если бы существовал документ отказа от статуса дочери или сына, то я бы дала его на подпись Лоре, но, не смотря на всю Г., дочь его не подписала бы. И она всегда будет говорить: «Какая никакая всё равно мама». И в этом непримиримое отличие её от Вили. Г. была в гостях у Карбо и если б не Лора, Рудольф бы пожертвовал гостье мышьяка. И парадокс, все бабушки и дедушки Вили и Севы грешат зелёным змеем и ненавидят это друг в друге.