В ярости

– Проходи! – Соломоныч был в хорошем настроении. – Хочешь кальвадоса? Меня блатные так утомили, что я решил немного расслабиться.

– Нет, спасибо. Я с Железняком водки выпил, – честно ответил я.

– Жаль. Мне такой камамбер привезли, очень хорошо под кальвадосик идёт. Но раз с водки начал, то лучше не мешать. Какую предпочитаешь? Пшеничную классику или анисовую?

– Да мне, наверное, хватит, – покривил я душой, так как напиться мне очень хотелось, но вот делать это у Соломоныча точно не стоило.

– Ну как скажешь. Есть хочешь? Или может кофе?

– От кофе не откажусь.

– Ну тогда пойдём на кухню! Сейчас я только свою радость заберу!

Соломоныч довольно резво куда-то метнулся, и через минуту с бутылкой кальвадоса, бокалом и тарелкой сыра уже вёл меня на кухню. Там он включил автоматическую кофе-машину, и спустя ещё пару минут, я пил вкуснейший капучино. Надо признаться, кофе – моя слабость. Но это легко объяснялось. Вырасти в Питере и не приучиться пить этот замечательный горячий напиток, было трудно. Когда почти круглый год погода располагает к тому, чтобы согреться, а алкоголь не всегда уместен, кофе становится ему отличной заменой. В Питере на вынос его делают практически везде: от овощных ларьков, до точек по продаже шаурмы. И это не считая множества разбросанных по всему городу точек, заточенных исключительно на продажу кофе на вынос. А пышечные! С их сладким растворимым кофе со сгущённым молоком, подаваемом в гранёном стакане. Никакой латте или гляссе не сравнится с этим вкусом, знакомым с самого детства. Да ещё и с пышкой. Вкусной, ароматной питерской пышкой. Я вспомнил свою любимую пышечную на Большой Конюшенной и чуть не прослезился от нахлынувшей ностальгии.

– Что с тобой? – голос Соломоныча вырвал меня из мягких цепких лап приятных воспоминаний.

– Да вспомнил кое-что. Вы карту нашли?

– Какую карту?

– Ленобласти. Я же говорю, просто по памяти я не нарисую схему проезда. И ещё у меня к Вам просьба есть.

– Ещё просьба?

Мне показалось, Соломоныч смеётся надо мной, я даже немного обиделся, но виду не подал.

– Это мелочь. Пожалуйста, попросите того, кто у вас поедет за артефактом, чтобы он с собой лишних людей не брал. У меня там схрон. А в нём не только артефакт. Ещё оружие, деньги. Мало ли, вдруг как-нибудь… – я понимал, что говорить о возможности покинуть Точку, было глупо. – Ну просто, мало ли.

Соломоныч кивнул головой и наполнил свой бокал. Подержал его в руке, немного нагрел содержимое и медленно выпил напиток, подержав его недолго во рту, перед тем, как проглотить. Затем он взял кусок камамбера и с нескрываемым наслаждением принялся его жевать.

– А не жалко отдавать? – неожиданно спросил он меня, доев сыр.

– Да нет, у нас же уговор был. Да и Катя жива. Это важнее.

В принципе я не врал. Мне, конечно, было досадно, что я лишился артефакта, но отмотай время на сутки назад, я бы поступил так же. Не мог я поставить кусок дерева, пусть и с чудо-свойствами выше Катиной жизни.

– По сути, ты и не пытался её по-другому вытащить. Сразу решил менять на артефакт. Видимо, не так он тебе и нужен был.

А вот это меня уже разозлило. Я быстро глянул на статы Соломоныча, чтобы вспомнить его полное имя.

– Роман Соломоныч! Судя по всему, Вам доставляет удовольствие напоминать мне, что я лишился очень ценной вещи. Причём, делаете Вы это с особым цинизмом. Не знаю, зачем, но и знать особо не хочу. Спасибо за кофе, и будьте добры, дайте мне обещанную карту! Я нарисую Вам схему проезда к схрону. Я безмерно благодарен Вам за помощь, но мне не нравится этот разговор. И я хочу побыстрее его завершить!

Мой недавний покровитель, а ныне насмешник внимательно меня выслушал с очень серьёзным выражением лица, а потом расхохотался в полный голос.

– Соломоныч, это не отчество, – сказал он сквозь смех и вытер проступившую от громкого искреннего смеха слезу. – Ладно, посмеялись и хватит. А теперь слушай меня внимательно!

Бывалый коммерсант мгновенно стал очень серьёзным.

– Мы с тобой поступим так: сейчас ты мне никаких схем рисовать не будешь, артефакт будет лежать там, где он лежит, просто с этой минуты он будет считаться моим!

– Если не можете организовать, чтобы его сейчас забрали, давайте я просто нарисую схему. Заберёте, как сможете. А то мало ли, что со мной завтра будет. Чтобы потом Вы не думали, что я специально решил не отдавать.

– Артефакт будет лежать там, где лежит! – железным голосом сказал Соломоныч. – Схема мне не нужна! И запомни две вещи! Первая: если ты когда-то доберёшься до артефакта и решишь создать с его помощью клан, если ты будешь иметь для этого все необходимые доступы, то знай! Я разрешаю тебе взять мой артефакт и создать клан! Шансов, что ты когда-либо сможешь отсюда убежать и создать его – ничтожно мало. Но ты должен знать: я разрешаю тебе взять артефакт и использовать его для создания своего клана!

Я был немного ошарашен полученной информацией, а Соломоныч продолжил:

– Второе, что ты должен запомнить: если ты когда-либо, где-либо, при каких-либо обстоятельствах опять решишь просрать артефакт, помни: он принадлежит мне! Это мой артефакт! И ты не имеешь права им распоряжаться! Ты его даже трогать не имеешь права, если это не будет связано с созданием клана. Я выразился понятно?

Я закивал головой, не найдя сразу нужных слов. И мне стало стыдно. За свой гонор, за нехорошие мысли в отношении Соломоныча. Я думал, что он вытаскивал Катю за артефакт, а он просто помогал мне его не потерять.

Или он просто боялся, что артефакт достанется блатным, а на Катю ему было плевать. Такой вариант тоже вполне мог иметь место. Но с другой стороны, зачем он тогда оставил артефакт мне? Не проще ли было забрать его и спрятать, чтобы я его опять не удумал кому-либо отдавать? Или ему было важно, чтобы он остался именно у меня? Может, он надеялся, что я рано или поздно создам-таки клан? Я и сам был не против такого расклада, но для чего это было нужно Соломонычу? Этого я не знал. Но это незнание не помешало мне испытать чувство искренней благодарности и нескрываемого уважения к старому коммерсу.

– Я всё понял. Спасибо! – негромко сказал я.

– Ну а теперь о весёлом! – улыбнулся Соломоныч, и от его серьёзности не осталось и следа. – После вашего ухода блатные делили немалое наследие Берёзы. Чуть не перерезали друг друга, но поделили. Впрочем, тебе это не интересно. Тебя другое должно заинтересовать! И я сейчас скажу что! В качестве исключительной благодарности твоей подруге за оказанную неоценимую помочь в выявлении крысы, а точнее трёх, блатные решили презентовать ей тепличный комплекс!

Соломоныч посмотрел мне в лицо и усмехнулся.

– Судя по твоей морде, ты вообще не догнал о чём речь.

Глава 16

Мне показалось, что Соломоныч ожидает от меня каких-то особенных эмоций. Но я не совсем понимал, чему там было радоваться.

— Ну примерно догнал. Кате какая-то теплица перепала. Огурцы теперь, наверное, будем выращивать, — я усмехнулся. — Будем их на молоко и хлеб менять. На базаре продавать. Заживём, как люди.