В зоне особого внимания

— Так это твоё собрание тут проходить будет? — рад нашей встрече борец.

— Ну да! Решил не затягивать и сразу начать, тем более, мне по делам надо было сюда приехать. А ты как? Избираешься, я знаю, но расскажи, кто в соперниках? И тут что делаешь?

— У меня всего один, но крикливый — жуть! Может, знаешь — Ботандаев? Хотя откуда? Он же простой водила в совхозе. А тут прям свадебный генерал, — пошутил Карамчаков, высказав некоторое знание русской литературы.

Впрочем, в школе сейчас ещё дают весьма неплохое образование. У меня у самого в голове осталась куча всякой информации со школы, которая, возможно, и не пригодилась в жизни, но позволяет хоть иногда почувствовать себя образованным человеком. Заходим в спорткомплекс. Сразу натыкаюсь на стенд с фотографиями выпускников местных секций борьбы и тяжелой атлетики. Меня никто не узнает, значит, бокс тут не популярен. Даже немного обидно стало. Вдруг слышу оклик от невысокого хакаса лет сорока, с почти квадратной фигурой. Оказалось, что это один из спортивных чиновников Красноярского края. Я видел его пару раз, но имени-отчества не вспомню.

— Анатолий Валерьевич! А я смотрю: вы не вы?! Как удачно! У нас тут турнир «На призы артели старателей Хакасии». Можете сказать пару слов участникам? — обратился он с просьбой ко мне.

— У меня мероприятие в клубе через полчаса, — сразу информирую мужика о том, что лясы точить мне некогда.

— Не страшно, мы сейчас перерыв сделаем! — уверяет дядя. — Да и на сегодня всего три схватки осталось провести. У нас отборочные поединки ещё проходят, финалы в воскресенье будут.

— Ну, хорошо, — не нашел я больше причин для отказа.

Начав речь о том, как важен спорт и что он может дать каждому, я внезапно заметил в числе зрителей своего старого знакомого из прошлой жизни — Сашку Лекоева. Познакомился с ним ещё школьником на соревнованиях по борьбе. Но как он попал в Хакасию, если жил, как и я, в Ростовской области? Помню, после восьмого класса мы вместе были в спортивном лагере. Сашка на год старше меня и пару раз заступался, защищая от старшеклассников. Парень он был очень компанейским и легко заводил друзей. За время нашего знакомства больших успехов в спорте не достиг, оставшись перворазрядником. А в 89-м, по слухам, погиб… Точно! Демобилизовавшись, он остался по месту службы, и осенью, когда я уже вернулся из армии, его подрезали. Вот так дела!

Не скажу, что мы были большими приятелями, но я помню его как отличного парня — не злого, не жестокого и не жадного! Что же тут можно предпринять? Подойти, поговорить? Но он меня не знает, да и собрание вот-вот начнётся в клубе. Хотя… у нас же есть общие знакомые — мои одноклассники-борцы Олег Шпитин и Олег Горин! Передать от них приветы? А дальше чем я могу помочь парню? Деталей его гибели не знаю.

Но тут меня неожиданно выручил Карамчаков.

— Слушай, помнится, ты обещал подсобить мне при проведении предвыборной кампании… — смущённо напомнил он мне.

— Было такое. А в чём нужда? Деньги? — киваю я, не отводя взгляд от Лекоева.

— Нет, денег навалом.Я ещё призовые не истратил. Нужен помощник.

— Так в чем дело? Мало друзей? — удивился я. — Программу выступлений я тебе помог составить, с админресурсом тоже помогу. Помощник для чего?

— Чтобы здесь постоянно был мой человек, я ведь открыл приёмную в Аскизе, а теперь думаю, как мне быть, ведь из Красноярска сюда не наездишься?

— Да, это проблема, — признаю я, вспоминая о том, что и мне бы хорошо приёмную поскорее открыть. — Слушай, а вон тот парень откуда? Не из Ростова?

— Сашка-то? Не знаю. А чего спросил? — удивился резкой смене темы разговора Серёга. — Сань! Подойди на минутку. Знакомься.

— Привет, я тоже из Ростова. Мы с тобой и мои одноклассники Шпитин и Горин в спортивном лагере вместе были.

— Олегов помню, тебя — нет, — озадачился Лекоев и громко засмеялся: — А я вообще: тут помню, тут не помню — в армии мне головёнку сострясли. Ну, здоров, зёма! Я сейчас здесь, в крае, живу. С девчонкой одной сошёлся, пока служил.

«Ну и славненько. Буду приглядывать за ребятами. А там посмотрим, что делать», — решаю я, торопясь на собрание.

Все же опоздал. И очень некстати.

— Ну, где этот чемпион? — услышал я чей-то возмущенный голос, ещё не заходя в зал.

На секунду притормозил перед дверью, слушая, что ещё скажут. Надо же настрой собравшихся понять!

— Тише, товарищи! Машина тут, значит, скоро будет. Не расходимся! Ты со стола слезь, иди вон в зал, там места для зрителей! — раздался женский голос председателя профсоюзной ячейки рудоуправления.

Деловая тётка лет тридцати пяти, с которой меня утром познакомил Носов. Такая не будет по 15 копеек на Бубликова собирать, возьмет из общей кассы, благо заработки у трудяг тут на карьерах приличные.

— Машина стоит! — передразнил тот же голос, что требовал чемпиона, и тут же съюморил: — И где этот чертов инвалид?

В зале раздался смех: комедию Гайдая «Операция Ы» смотрели, уверен, все.

— Не шуми! Я инвалид! — громко говорю я, входя в зал и пристально смотря папиным взглядом на крикуна — высокого, явно подвыпившего парня, и правда сидящего на столе на сцене.

Глава 33

Мой нежданный оппонент был одет просто: брюки, и рубашка с короткими рукавами (в зале на удивление жарко), не скрывающая синюшного вида наколок на коже.

«Сиделец», — понял я, ведь дебильная мода на татухи пока распространена лишь среди узников лагерей.

— Явился, — пробурчал довольно миролюбиво сиделец, явно оценив мою спортивную фигуру и «доброе лицо», доставшееся от бати.

— Являются черти. И к тебе придут, если пьянствовать не перестанешь. В зал иди, садись и веди себя тихо, — припугнул и посоветовал я в одном предложении.

— А то чё? — спросил парень, но со стола на всякий случай спрыгнул, а по мере моего продвижения к сцене и вовсе ретировался на задний ряд кинозала.

Тяжёлый занавес из ткани закрывал экран, заодно прикрывая от взглядов и уборщицу, которая с остервенением тёрла шваброй пол. «Такая и по хребтине может», — заценил я тетю, на всякий случай отойдя от занавеса подальше. А народу в зале собралось… да почти полный — человек пятьсот! Это мне начальник рудоуправления Носов помог, своей властью отправив на встречу отдыхающих от смены работяг. Работа тут на карьерах сменная, чтобы дорогостоящая техника — огромные БелАЗы, экскаваторы и прочая — не простаивала. Собравшиеся смотрят на меня с любопытством. Ну, я их не разочарую. Моя речь была почти калькой Таштыпской, с отличием в том, что оппозиции в лице конкурентов и КГБшников тут не было. Приободренный притихшей публикой предложил задавать вопросы, чего не делал в Таштыпе, и тут же пожалел об этом:

— Я — белазист, за три года работы почти потерял слух, и сейчас меня списывают на хлебовозку, а там зарплаты в два раза меньше! Что же это получается? Я подорвал своё здоровье, и мне вместо помощи ещё и зарплату порезали? — возмущенно спросил дядька солидных размеров с последнего ряда, легко перекричав других желающих задать вопрос. Ну, точно — глухой, раз орёт так!

— Вас зовут как? — в ответ тоже крикнул я во всю мощь, отчего сидящая рядом лидер местного профсоюза поморщилась.

— Не ори! Я в слуховом аппарате, слышу хорошо! Так что мне делать?