В.И.Чапаев - новые истории

– - Это ж почему?
– встряла Анка.
– Мине интересно!

– - Ну, сама знаешь, Без-какой.

– - А-а-а!!! Гы-гы-гы...

Совершенно внезапно появился Фурманов.

Он ничего не объяснял, только протянул корзину с едой - тремя вареными курицами, двумя пожухлыми "Баунти" и пятью "Сникерсами" (Jesus, опять меня понесло).

Как выяснилось из дальнейшего разъяснения, Фурманов спрятал красноармейскую одежду в дупле какого-то дерева, а сам в кальсонах принялся прогуливаться по деревне.

В таком виде он оченно понравился какой-то генеральше, дальнейшие события двух ночей и одного дня не пропущены внутренним цензором автора, но генерал остался им доволен, так как сам был уже не в форме, а супруга ему изрядно закапала мозги и мундир (сами понимаете, что я имею в виду), и подарил Фурманову свои старые штаны и перечисленный выше набор провизии.

– - А мы тута беляка споймали!
– заявил Петька.

– - Иди ты!

– - Как на духу! Да вот он, смотри...

Ржевский подумал, что сейчас его, наверное, будут пытать или бить, что, в принципе, для него было одно и то же.

– - Пытали?
– деловито осведомился Фурманов.

Поручик испуганно зажмурился.

– - Нет еще, - сказал Василий Иванович.
– Да и незачем... Он все уже повыболтал...

– - Как - незачем? Попытать всегда полезно!

– - Не надо меня пытать, - заявил Ржевский.
– Что это еще за новости? Хотите, я вам лучше анекдот расскажу.

– - Не надо!
– сказала Анка.
– Слово-то какое неприличное - анекдот...

– - Да, ты не очень-то, при бабах, - сказал Василий Иванович.
– А то щас же шлепнем...

Ржевский повторно зажмурился.

– - Кто ж его поймал-то?
– поинтересовался Фурманов.

– - Петька, - сказал Василий Иванович с гордостью.

Фурманов посмотрел на Петьку с ненавистью и сильной завистью. Петька на него - с тем же. После обмена любезностями они разошлись по разным углам вагона.

"Надо бы сбагрить его куда-нибудь", - подумал Фурманов.

"Сбагрить бы его куды-нить надо", - подумал Петька.

– - Надо бы благодарность в Москву настрочить!
– заявил Фурманов. Про себя же он подумал "Я те устрою благодарность".
– Это ж прямо подвиг, - добавил он.
– Так вот запросто изловить вражеского шпиона...

– - Сам шпион!
– обиделся Ржевский.

– - Молчите, арестованный, когда вас спросят, мы вам покажем.

– - Сам ты арестованный! Где ордер?

– - Какой ордер?

– - На арест!

– - Вот те ордер!
– Фурманов выхватил из кобуры начдива маузер и показал Ржевскому. Поручик тут же сделал заявление, что против ничего не имеет.

– - Ну, только бы до телеграфа добраться... Только бы до телеграфа...
– политруку не терпелось поскорее подложить Петьке свинью покрупнее.
– Эй, белый, тут телеграф есть?

– - Есть, конечно...

– - Где?

– - На том конце города...

– - Города?

– - Ну да... У него и название еще есть - Засрюпинск...

– - А на фига тебе телеграф понадобился?
– поинтересовался Василий Иванович хмуро.

– - Не знаю, - сказал политрук.
– Письмо бабушке вот захотел отправить...

– - Ну-ну, - сказал начдив.

На телеграфе городка Засрюпинск стояла подозрительная тишина.

– - Але, есть тут кто?
– поинтересовался политрук.

Из двери вылетела перепуганная курица, за ней - мальчишка с топором.

– - Стой! Это телеграф?

– - Ну...

– - Как тут телеграмму отправить?

– - А местную или междугородную?

– - Междугородную.

– - Тогда телеграфистку надо...

– - А местную?

– - Все равно ее.

– - А что ж ты спрашиваешь, шельмец?

– - Интересна ж...

– - А где телеграфистка ваша?

– - Ну, знамо где, - с пастухом!

– - Где с пастухом?

– - Знамо где - на сеновале...

– - А сеновал где?

– - Ну, где сено, там и сеновал... Чего тупой-то такой, из города, что ли?

– - Из города, - согласился политрук.
– Так где сеновал-то?

– - Чуть далее огородами пройдешь, - сказал мальчишка, - А там услышишь...
– и он недвусмысленно ухмыльнулся.

С сеновала раздавались размеренные ритмичные звуки и чье-то придыхание.

Политрук насторожился и медленно пополз внутрь через одно из имевшихся в стене сеновала отверстий.

Из также ритмично двигающейся кучи сена торчали чьи-то две пары ног и доносились подозрительные по тембру звуки. Рядом валялся сбитый в комок чей-то сарафан.

Политрук подполз к нему и зачем-то понюхал.

Затем он встал в полный рост и кашлянул.

Ритмичные движения резко прекратились, из сена показались две головы: всклоченная, бородатая, женская, и недовольная, раскрашенная, мужская. То есть нет, наоборот, всклоченная, бородатая, мужская и недовольная, раскрашенная, женская.

– - Кто из вас телеграфистка?
– деликатно спросил Фурманов.

– - Догадайся с трех разов, - сказал бородатый мужик хмуро.

– - Значит, она, - сказал Фурманов.

– - Ну, - подтвердил мужик.
– Ну ладно, полчаса вам на все, а потом опять я...

– - Да нет же, - сказал политрук поспешно, посмотрев на физиономию телеграфистки.
– Мне не это надо...

– - А ЭТО тебе никто и не предлагает, - сказал мужик хмуро.
– Ишь, какой прыткий! Чего надо-то?

– - Телеграмму мне б отправить...
– сказал политрук робко.

– - Тудыть ее в качель!
– выругался мужик.
– Тока я... Ну, это на весь вечер... Ладноть, завтра в то же время в то же место... В смысле, на этом же месте... Ну, покеда, Нинка...

– - Давай, малюй свою цедулю, - сказала телеграфистка лениво, подсовывая политруку не первой свежести бланк с двуглавыми орлами и заплесневевшую чернильницу.
– Тока, слышь, не порть! Бланк один на всю область... Для тебя, дурака, можа, берегли!

Фурманов помусолил ручку и написал:

"В ВЧК анонимка от тов. Фурманова Д.А.

В вверенной мне для проведения политической работы дивизии Чапаева Василия Ивановича под управлением указанного начдива проходит службу немецкий шпион Петька Исаев, для виду задержавший белогвардейского языка (поручика)."