Вагнер

Лоэнгрин, безгрешный рыцарь, рожденный в благословенном царстве Грааля, спускается на землю, чтобы защитить честь несправедливо обвиненной в преступлении Прекрасной Дамы (в более поздних вариантах легенды — Эльзы Брабантской). Его привез в лодке по озеру чудесный лебедь. Избавив Прекрасную Даму от недругов, Лоэнгрин попросил ее руки с одним условием: она никогда не должна спрашивать его имя и интересоваться происхождением. Но его жена не выдержала испытания и задала роковой вопрос. Лоэнгрин называет себя, но отныне он вынужден покинуть землю и вернуться в царство Грааля. И вновь к берегу приплывает лебедь и увозит прекрасного рыцаря навсегда…

Вплоть до XIX столетия находились различные варианты легенды о Парцифале и Лоэнгрине, как, например, поэма Конрада Вюрцбургского «Рыцарь лебедя» (XIII век). Наиболее известными из поздних версий этих преданий стали пересказы братьев Гримм «Рыцарь лебедя» и «Лоэнгрин в Брабанте» и, конечно, вагнеровская музыкальная драма.

Многолюдно на берегу Шельды недалеко от Антверпена в герцогстве Брабант. Герольд зычно возвещает о прибытии славного короля Генриха Птицелова, собирающего войска по всей Германии для войны с Венгрией. Но ныне, сидя под дубом правосудия, он вершит справедливый суд, чтобы положить конец спору из-за престола герцога Брабантского. Покойный герцог поручил опекать двух своих детей, Эльзу и Готфрида, графу Фридриху фон Тельрамунду. Вскоре Эльза отправилась гулять с братом в лес и мальчик бесследно пропал. Теперь Фридрих перед королем обвиняет Эльзу в том, что она убила своего брата, чтобы самой получить корону. Фридрих, по его собственным словам, возмущенный столь коварным преступлением, отказался от прав на руку Эльзы и взял в жены Ортруду, также принадлежащую к древнему королевскому роду. В качестве ближайшего родственника герцога Брабантского и мужа Ортруды Фридрих предъявляет права на брабантский трон. Король требует привести на суд Эльзу. От нее ждут оправдания, но вместо этого Эльза рассказывает посланный ей Богом сон, в котором ей явился прекрасный светлый рыцарь и обещал быть ей защитником; она твердо верит, что как раз сейчас этот рыцарь появится и докажет всем ее невиновность. Король тронут чистотой и наивностью Эльзы и по старинному обычаю назначает Божий суд: любой рыцарь, готовый вступиться за честь девушки, должен сразиться с Фридрихом фон Тельрамундом на поединке, исход которого определит, на чьей стороне правда. Дважды провозглашает герольд призыв защитить честное имя Эльзы, ответ ему — лишь гробовое молчание. В отчаянии Эльза падает на колени и возносит к Богу горячую молитву. В этот момент на реке появляется ладья, влекомая лебедем. В ней стоит во весь рост рыцарь в сверкающих доспехах — тот самый рыцарь из сна! Фридрих и Ортруда охвачены мистическим ужасом; Эльза понимает, что спасена. Рыцарь вступает на берег; благодарит лебедя и просит с миром уйти в ту счастливую страну, откуда они прибыли. Затем рыцарь обращается к Эльзе с вопросом, готова ли она стать его женой, но с одним условием — она никогда не должна спрашивать, кто он и откуда пришел. Видя в этом предложении Промысел Божий, Эльза дает клятву в точности исполнить условие рыцаря и принадлежать ему навеки. Таинственный рыцарь легко побеждает Фридриха в поединке, но благородно дарует ему жизнь. Кажется, ничто не может омрачить всеобщее ликование. Но зло не дремлет. На церковной паперти сидят изгнанные из Брабанта, всеми презираемые Фридрих и Ортруда. В ответ на обвинения в том, что именно она заставила графа клеветать на Эльзу, Ортруда заявляет мужу, что на стороне победившего рыцаря был вовсе не Бог, а колдовство. На самом деле она не собирается отступать от своего коварного плана, это она, колдунья и язычница, своими чарами заманила в лес брата Эльзы, где тот бесследно исчез. Потом Ортруда заставила Фридриха поверить навету, отказаться от брака с Эльзой и взять в жены ее. Теперь осталось лишь убедить Эльзу нарушить данную клятву и спросить своего рыцаря, кто он и откуда пришел. Тогда окончательная победа достанется Ортруде и Фридриху. И тут на балконе замка появляется сама Эльза. Все вокруг, даже ветер и ночные звезды, должны знать о ее необыкновенном счастье! Но счастливый человек теряет бдительность… Коварная Ортруда притворяется, будто искренне раскаивается в клевете, молит о сострадании, и не подозревающая ничего дурного Эльза включает обманщицу в свою свиту. Семена сомнения посеяны в чистой душе Эльзы под влиянием змеиных речей Ортруды, нашептывающей, что не будет ей счастья — волшебные чары унесут таинственного жениха так же, как и принесли, если она не узнает тайну его происхождения. Но вот наступает день бракосочетания Эльзы и Лебединого рыцаря. Во время свадебного шествия Ортруда внезапно дерзко заявляет Эльзе, что больше не должна следовать за ней как служанка — теперь наступил черед Эльзы склониться перед ней: хотя Фридрих и потерпел поражение в поединке, но имя и род его хорошо известны, а вот кто таков жених Эльзы, не знает никто, включая и ее саму. Тельрамунд присоединяется к жене, обвиняя неизвестного рыцаря в том, что он колдун и обманщик, ведь настоящему рыцарю нет необходимости скрывать свое имя. Возлюбленный Эльзы заявляет, что лишь она одна имеет право задать ему роковой вопрос… Но ее любовь по-прежнему выше всех сомнений! Пышно прошли брачные торжества. Рыцарь и Эльза остаются одни. Их счастье безгранично, но… Эльза объята страхом, что однажды ее супруг покинет ее так же внезапно, как и появился. Тщетно рыцарь напоминает, что оставит ее как раз тогда, когда должен будет открыться перед ней. Эльза настаивает и… задает запретный вопрос. В это время через потайную дверь в комнату врывается Фридрих фон Тельрамунд со своими сообщниками, чтобы убить нового повелителя Брабанта. Рыцарь выхватывает меч, и коварный убийца повержен. Его сообщники падают на колени перед рыцарем. Тот приказывает им унести тело Фридриха к королю, а Эльзе обещает, что завтра перед всеми откроет тайну своего происхождения. И вновь многолюдно на берегу Шельды. Таинственный рыцарь сообщает всем собравшимся, что он убил Фридриха, защищая свою жизнь, и что Эльза нарушила данную ему клятву. Теперь он должен уйти, ибо он — один из рыцарей Святого Грааля, священной Чаши, источника великих чудес. Рыцари Грааля призваны являться людям и защищать невинных, но строго сохраняя свою тайну. Если же они будут узнаны, то должны тотчас же вернуться обратно в царство Святого Грааля. Он прибыл в Брабант, чтобы спасти Эльзу. Его отец — король Грааля Парсифаль, а имя его — Лоэнгрин. Теперь его тайна раскрыта, и Лоэнгрин покидает Эльзу навсегда… К берегу приближается лебедь, ведя за собой ладью. Лоэнгрин прощается с Эльзой; земное счастье не для него. Если бы Эльза в течение года сумела сдержать свою клятву, то к ней вернулся бы и ее брат Готфрид.

В это время появляется Ортруда, уверенная, что на этот раз она, наконец, одержала победу. Глумясь над горем Эльзы, она сообщает, что лебедь и есть заколдованный ее злыми чарами маленький Готфрид, наследник престола Брабанта. Но зло не должно торжествовать в присутствии рыцаря Святого Грааля — Лоэнгрин опускается на колени и возносит молитву Всевышнему; его просьба услышана, с неба спускается голубь, подхватывает цепочку, которой лебедь прикован к ладье. В тот же миг злые чары рассеиваются и на берег вступает спасенный Готфрид. Ортруда падает замертво. Все преклоняют колени, прощаясь с Лоэнгрином; ладья удаляется всё дальше и дальше от берега, влекомая небесным голубем. Эльза не может жить без своего возлюбленного; убитая горем, она умирает…

За что же пострадала Эльза? «Демон, — пишет Э. Шюре, — приникает в обитель ангела и карает последнего за его беспечное великодушие, за безграничную доверчивость» ^[298] . Но не это главное. Эльза совершила значительно более тяжкое преступление — оскорбила Любовь недоверием, что равносильно нравственной измене.Мотив запрещенного вопросавосходит еще к временам Древней Греции. В мифе о Зевсе и Семеле возлюбленная главы олимпийских богов, захотевшая увидеть его в истинном божественном обличье, была испепелена исходившим от него огнем. Но Любовь, как и вера, не нуждается в доказательствах. По Вагнеру, это самое священное чувство, которое одно делает человека подобным божеству.

298

Шюре Э.Указ. соч. С. 129–130.

Великие возвышенные души стремятся найти земную любовь, но им не дано обрести ее — в реальном мире такой любви нет. Художник также не может найти понимания среди современников, которые отвергают его. «Артист, отвергнутый современным миром, замкнувшим для него свое сердце, должен уйти в свои грезы, скрыться в свою роскошную раковину и жить там в одиночестве, не имея возможности сообщить своим современникам ту „благую весть“, носителем которой он является» ^[299] , — считает А. Лиштанберже.

299

Лиштанберже А.Указ. соч. С. 143.

После премьеры «Лоэнгрина» Лист сообщил Вагнеру о том, какое впечатление, несмотря на скудные исполнительские силы Веймарского театра, произвело его творение на многих выдающихся людей, присутствовавших на премьере. Лист обещал оказывать всяческое содействие тому, чтобы «Лоэнгрин» был поставлен — и как можно скорее — и на других европейских сценах. А пока он предложил Вангеру всё же написать музыку для Веймара к «заброшенной» «Смерти Зигфрида» и добился для коллеги — при условии, что он справится с заказом за год — гонорара от великого герцога в размере 500 талеров.

В это время к Вагнеру за помощью обратился Ганс фон Бюлов, с которым он свел знакомство еще в 1846 году. Дело в том, что молодой юрист окончательно решил избрать карьеру музыканта вопреки воле родителей. Узнав, что Вагнер находится в Цюрихе, Ганс без гроша в кармане тайком сбежал от отца и в один прекрасный день появился на пороге вагнеровского дома. Убедившись в наличии у юноши настоящего таланта к музыке, в частности к дирижированию, Вагнер составил ему протекцию для получения должности музикдиректора Цюрихской оперы. С блеском проведенные несколько спектаклей дали Вагнеру основания — на этот раз уже сообразуясь с желанием матери Ганса, пересмотревшей свое непримиримое отношение к музыкальной карьере сына, — рекомендовать молодого Бюлова в ученики Листу. К Пасхе следующего, 1851 года Ганс уехал в Веймар. Таким образом, Вагнер стал не только «крестным» фон Бюлова в музыкальном искусстве, о чем тот, кстати, всегда помнил с благодарностью, но и сам направил его к Листу, где вагнеровский протеже на почве любви к его музыке сблизился с дочерью Листа Козимой — своей будущей женой, вскоре полюбившей не только музыку, но и самого Вагнера, и ушедшей к нему. Судьба иногда бывает поистине прихотливой и непредсказуемой! А пока, забегая вперед, лишь обратим внимание на то, что, встречая обвинения Ганса фон Бюлова в «мягкотелости», «унижениях перед Вагнером», «малодушном принятии роли рогоносца», надо всегда помнить, что это был в высшей степени благородный и честный человек, способный понимать и прощать, и не забывающий благодеяний. В искусстве Ганс фон Бюлов умел быть выше личных симпатий и антипатий и всегда оставался объективным — в отличие, кстати, от самого Вагнера.

Зиму 1850/51 года Вагнер посвятил написанию своей очередной крупной работы «Опера и драма», которая была полностью завершена 16 февраля. Во многом этот труд является определяющим в литературно-философском наследии Вагнера. Во-первых, в нем, по мнению А. Ф. Лосева, уже почти полностью сформулировано то, что можно назвать подлинной эстетикой Вагнера, а именно его теория музыкальной драмы: «С тех пор уже навсегда эстетика Вагнера останется эстетикой музыкально-драматической» ^[300] . Во-вторых, как пишет А. Лиштанберже, «без всякого парадокса можно сказать, что „Опера и драма“ есть, прежде всего, теоретическое оправдание „Кольца“… в целом… общий план вагнеровской драмы после 1849 г. заметно не изменился» ^[301] .

300

Лосев А. Ф.Указ. соч. С. 29.

301

Лиштанберже А.Указ. соч. С. 213.

Мысли о грандиозной драматической мистерии, основанной на сказании о нибелунгах, тогда уже всецело владели воображением Вагнера. Особенно его занимал образ героя Зигфрида. В то же время композитор, несмотря на обещание, данное Листу, всё никак не мог решиться начать писать музыку к «Смерти Зигфрида». Он начал разрабатывать новый сюжет — «Юный Зигфрид» — в качестве «первой серии» своего цикла о Зигфриде. Причем он надеялся, что задуманную им героическую комедиюбудет легче поставить на веймарской сцене, чем серьезную и мрачную трагедию. Вагнер сообщил свой план Листу, и тот его всецело одобрил. И вот всего за три недели — с 3 по 24 июня 1851 года — поэма «Юный Зигфрид» была написана. Теперь оставалось положить ее на музыку.

В августе Вагнер был отвлечен написанием интересной исповедальной работы «Обращение к моим друзьям». Она задумывалась в качестве предисловия к изданию трех вагнеровских либретто: «Летучего голландца», «Тангейзера» и «Лоэнгрина». В ней, пишет А. Ф. Лосев, «мы находим увлекательную картину духовного развития Вагнера в предыдущие годы и разъяснение некоторых сторон его творчества, встречавших непонимание и прямую враждебность» ^[302] . Кстати, если еще раз вернуться к вопросу о революционности Вагнера, то, по мнению философа, «из этого сочинения прежде всего видно, что Вагнера интересовали в революции не просто политический переворот и не просто юридическая и формальная сторона, но только чистая человечность и художественные реформы» ^[303] .

302

Лосев А. Ф.Указ. соч. С. 29.

303

Там же.

В «Обращении к моим друзьям» Вагнер, кроме всего прочего, приводит детальный план «Нюрнбергских мейстерзингеров». Вероятно, к тому времени он настолько охладел к этому сюжету, задуманному еще летом 1845 года, что решил не разрабатывать его далее. Забегая вперед скажем, что этому решению композитор, к счастью, не последовал.

Пока Вагнер готовил к публикации «Обращение к моим друзьям», судьба послала ему неожиданный подарок. Почтенная Юлия Риттер, мать молодого друга Вагнера Карла Риттера, получила крупное наследство и решила заняться благотворительностью: она предложила композитору годовую ренту в размере 800 талеров. Это решило его финансовые проблемы и со всей очевидностью показало, что Вагнер не создан для написания произведений на заказ, даже если этот заказ не идет вразрез с его интересами. Смело отослав обратно в Веймар 200 талеров, полученных в качестве аванса за «Юного Зигфрида», Вагнер решил всецело отдаться разработке своего первоначального масштабного проекта «Нибелунгов», как он сам писал, «совершенно не считаясь с вопросом, сумеют ли наши театры справиться с некоторыми отдельными частями моего произведения» ^[304] .

304

Вагнер Р.Моя жизнь. Т. 2. С. 191.