Вагрия. Варяги Руси Яра: очерк деполитизированной историографии
Шрифт:
Если же отнестись к чтению текста без иронии, то на лицевой стороне, над мужчиной, читается ТО ЛЕТО, а на его фигуре (сначала рука, повернутая на 90° вправо, затем знак, образованный щитом, рукой и ногой, потом поднятой рукой, наконец, верхней частью правой руки и туловищем) – КЪРАСЬНО, так что воин на фоне солнца – ТО ЛЕТО КРАСНОЕ. Это украшение следовало носить лицевой стороной наружу. А на внутренней стороне начертано три слова: НОСИ НЪ ТЪКАNНИ (кирилловская буква N в качестве предпоследнего знака означает, что автор надписи хотел написать последнюю букву Н, так что заключительный слог НИ был бы выполнен кириллицей; однако он опять перешел на руницу и начертал вместо И слоговой знак НИ), то есть НОСИ НА ТКАНИ. Полагаю, что надпись ТО ЛЕТО КРАСНОЕ на лицевой стороне и ТО ЛЕТО на обороте было нанесено изготовителем, тогда как менее умело выполненные знаки НОСИ НЪ ТЪКАNНИ, видимо,
№ 40, 41. Две владельческие надписи. Это – две кости из Масковичей. Первая из них, № 6.34 (рис. 74, а), обладает такими параметрами: «длина – 11,9 см, ширина – 1,9–2,2 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. На выпуклую поверхность нанесены стрелка высотой 1,4 см и несколько знаков высотой до 1 см. Набор знаков и характер нанесения рез аналогичен надписи № 6.33 (у меня рис. 74, б. – В. Ч.) и сходен с надписью № 6.35. Знак 1 может быть прочитан как руна t. Знак 2 аналогичен знаку 4 в надписи № 6.33 и также не имеет однозначного чтения. Знаки 3 и 4 представляют собой две наклонные резы, аналогичные знакам 2 и 3 надписи № 6.33. Главными отличиями от надписи № 6.33 является то, что отсутствует второе t, а две наклонные резы и знак, состоящий из двух наклонных рез с двумя ветвями между ними, поменяны местами. Интерпретация надписи не представляется возможной» [86, с. 241]. На мой взгляд, выделение знаков, как обычно, совершено неверно, и знак 2 представляет собой лигатуру трех силлабографов, тогда как знаки 3 и 4, напротив, являются единым силлабографом ДЕ/ДИ, характерным только для руницы и отсутствующим в других письменностях. Руничное чтение показано на рис. 74, а вверху; надпись читается ГОЛИЦЫНА ДЕ, то есть она не дописана; ее продолжение можно видеть на следующей надписи. Фамилия Голицына на Руси хорошо известна как княжеская.
Вторая надпись отличается несколько иным размещением знаков. Е. А. Мельникова пишет об этом фрагменте кости под № 6.33 следующее: «Длина – 8,5 см, ширина – 2,3–2,5 см. Найден в раскопе IV, пласт 1. Тонким предметом неглубоко вырезаны несколько знаков высотой 0,6–0,9 см. Знаки 1, 5 и 6 идентичны руне t. Знаки 2, 3 и 4 отличаются наличием двух косых рез между наклонными стволами у знака 4. Поэтому знаки 2 и 3 возможно читать как две руны i, а знак 4 – как удвоенную руну п. Сходный набор знаков представлен на костях 6.34 (совпадает полностью за исключением перестановок) и 6.35, однако и в этих случаях он не поддается прочтению. Интерпретация надписи не представляется возможной» [86, с. 240–241].
Разумеется, надпись из знаков руницы читается (рис. 74), причем сдается, что сначала были нанесены знаки 2, 3, 4 (внизу) и 5 с чтением ДЕВЪКА, а затем пририсован слева знак 1, а над знаком 4 надстроена лигатура. В результате дописки появилось знакомое слово ГОЛИЦЫНА. Так что перед нами действительно та же надпись, что и на предыдущей кости, а именно: ГОЛИЦЫНА ДЕВКА, но теперь второе слово выписано полностью. Полагаю, что эти кусочки кости служили чем-то вроде пропуска во внутренние покои господина, куда иначе его охрана постороннее лицо не пропустило бы. Возможно, что данная бирка (по-современному «баджик») пришивалась к платью. Таким образом, опять мы имеем славянскую надпись, в данном случае дворовой девушки, которую нам усиленно стараются выдать за скандинавскую.
Промежуточный итог. Я не буду утомлять читателя анализом почти пяти десятков надписей, якобы прочитанных по-скандинавски. Я показал на пяти примерах, что при всех уловках эпиграфиста – якобы случайном перепутывании правой и левой сторон изображения, подтасовывании реальных знаков и прочих совершенно недопустимых манипуляциях с объектом чтения, все равно убедить в том, что перед ним – германские руны и скандинавские тексты, не удалось.
Однако все эти «изыскания» преподнесены как ДРЕВНЕЙШИЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ! Ответственным редактором выступил академик РАН В. Л. Янин! Рекомендацию носить брошку с летней символикой на ткани нам выдают за глубокомысленное слово miahtuuio, не имеющее смысла ни на одном языке, в остальных случаях научным результатом является констатация факта: текст «не поддается прочтению. Интерпретация надписи не представляется возможной».
И ради такого результата пишется монография!Прочитав 5 надписей на предметах, найденных в белорусском селе Масковичи из 48, рассмотренных Е. А. Мельниковой, и три надписи из других мест, прочитанные ею же, и сопоставив их с аналогичными надписями руницей из других мест, я прихожу к ряду выводов, которые считаю достаточно обоснованными проведенными исследованиями.
1. Надписи из деревни Масковичи (что означает просто белорусское произнесение слова «Москвичи»), названной так в связи с переездом москвичей из Москвы в Белоруссию, не содержат ни одного знака из рун Одина, а только буквы протокириллицы и руницы. Совершенно естественно, что русские, переехавшие из Москвы в Белоруссию на постоянное место жительства, делали все надписи русской графикой и по-русски. Было бы странным, если бы они писали по-скандинавски.
2. Довольно странным для меня было обнаружение у большого числа дворовых людей среди подъемного материала Масковичей баджиков с обозначением профессий: ПЕВЦЫ, СТРЯПУХА, ГОЛИЦИНА ДЕВКА, ДЕВКА РОЗА, НЯНЯ, ЧЕЛЯДЬ, ЛЮДИ, ИНОК. Кроме того, имелись изделия (ЖЕСТЬ), ЗАКОЛКИ, КОСТЯНЫЕ ЗАПЛАТКИ, ГРУЗИЛА. Таким образом, были подняты вещи бытового назначения, принадлежавшие обслуге дворян. Они проливают свет на особенности средневекового быта русских людей, на ту отделку костюма челяди, сведения о которой до нас не дошли.
3. Несмотря на то, что ни одного вразумительного чтения Е. А. Мельникова не предложила, она не только включила данный материал в монографию о скандинавских рунах, но и имела смелость утверждать следующее: «Таким образом, поселение, существовавшее на месте масковичского городища, являлось военнополитическим, торговым и культурным центром в русско-латышско-литовском порубежье. Здесь проживало разноэтническое население, в том числе и скандинавы, которые могли быть славянизированными потомками варягов предшествующего времени, воинами-наемниками полоцких князей, позднее участниками походов крестоносцев» [86, с. 214]. Мы видим, что название поселения во внимание не принимается, а предположение о наличии скандинавов на Полоцкой земле перерастает в уверенность. Но почему? «При преобладании славянских предметов материальной культуры здесь найдено много восточноприбалтийских украшений. К украшениям относятся и немногочисленные предметы скандинавского происхождения: равноплечая фибула, подвеска-цепедержатель со спиралевидными кругами, непрорезная подвеска-уточка, подковообразная фибула с тордированной дугой и драконообразными концами» [там же]. Не проще ли предположить, что модницы-москвички, ставшие полочанками, просто приобрели для украшения скандинавский импорт? Перенося ситуацию на современность, можно спросить: означает ли находка в Москве колготок фирмы «Леванто» указанием на проживание тут большого слоя итальянцев? Однако для объяснения граффити скандинавского типа Мельниковой требуется наличие живых скандинавов на территории московитов, и она превращает находки скандинавского импорта в прямое доказательство наличия «участников походов крестоносцев». Замечательная логика! Однако, когда предположение без достаточных оснований переходит в уверенность, можно предвидеть печальный финал подобных построений, то есть либо неверное прочтение надписи, либо вообще невозможность ее прочтения. Что, собственно говоря, и произошло. Не прочитав по-скандинавски ни одной надписи, исследовательница в своих домыслах дошла ни больше ни меньше, как до «участников крестовых походов» – по баджикам стряпух и дворовых девок князя Голицына!
4. До знакомства с материалом из Масковичей я предполагал, что сотрудники Института российской истории РАН, особенно доктора наук, не занимаются фальсификацией исторических документов. Теперь я вижу, что ошибался. В угоду нужному чтению изображение грузила № 6.48 было прорисовано так, чтобы исключить возможность отобразить на нем все действительно имевшиеся знаки, которые однозначно свидетельствовали против их скандинавской интерпретации. Налицо научный подлог.
5. Остальные чтения, где следует стереотипный вывод исследовательницы о том, что интерпретация надписи не представляется возможной, не сопровождаются даже мыслью, что, возможно, она имеет дело просто с другим видом письма. Однако эпиграфиста, не признающего смежных видов письменности, невозможно считать профессионалом.
В силу сказанного к научной продукции рунолога Е. А. Мельниковой следует подходить с особой осторожностью как к весьма непрофессиональной и перепроверять каждый ее вывод.
Итак, никаких скандинавских, то есть германских (шведских, исландских), надписей в Белоруссии не было. Не было ни в России, ни в Белоруссии такого германского влияния, в котором нас стараются уверить. Конечно, люди и в Средние века перемещались из страны в страну, и случайно можно обнаружить до десятка совершенно не связанных друг с другом надписей типа амулетов Рюрикова городища (ниже мы увидим, что и на них нет скандинавско-германских надписей, только русские!). Но говорить о том, что наши, русские древние надписи являются германско-скандинавскими – значит, говорить заведомую ложь от лица науки.