Вакансия

Сам Шакильский, судя по всему, стрелять собирался. Когда примерно через километр Дорожкин приноровился к неторопливой поступи серой лошадки, которая еще во дворе Улановой посмотрела на него если не с презрением, то с явным огорчением, он разглядел, что у Шакильского имелось сразу два ружья. Одно висело за спиной, второе торчало в чехле на лошадином боку, словно егерь насмотрелся фильмов об индейцах. Дорожкин не мог разобрать, что там торчало в чехле, но агрегат, который ерзал по бушлату Шакильского, внушал невольное уважение.

– Четвертый калибр, – услышал незаданный вопрос Шакильский. – Агрегат не то чтобы очень уж чем-то, кроме калибра, выдающийся, но на крайняк незаменим. Бывает такая напасть, что ничем больше не остановишь. Пару раз приходилось… применять. В Туле такие делают, вот с патронами беда, но запас у меня есть. Приспособил тут гильзы от ракетницы, пожертвовал несколькими серебряными ложками, еще кое-что добавил по совету умных людей. Короче, выручит, если что. Но стрельнуть не дам, даже не проси.

– Чего так? – не понял Дорожкин. – Я, правда, не любитель, но…

– А чего попусту громыхать? – скривил губы Шакильский. – Да и опасно это. Как минимум – упадешь от отдачи, а там можешь и ключицу сломать. Да и тут такое дело, быстро с ним управляться надо. Бить лучше в упор, не попадешь – перезарядить все одно не успеешь.

– А второе ружье? – поинтересовался Дорожкин.

– Второе на все прочие случаи, – улыбнулся Шакильский. – На дальность, на точность, на быстроту. Тут Адольфыч не поскупился, попросил я у него хороший отечественный карабинчик под девятимиллиметровый патрон и получил вот этого девятого тигренка [40] . Да и мало того что патрончики мне немецкие [41] предоставили, так еще и снарядили как надо. Так что я вооружен нисколько не хуже тебя.

40

Речь идет о карабине «Тигр-9» для охоты на крупного и среднего зверя, калибр 9 мм, прицельная дальность стрельбы1200 м.

41

Патроны фирмы «Dynamite Nobel», Германия, 9,3 х 64, масса пули 19 г.

– Бред какой-то, – пробормотал Дорожкин, покачиваясь в седле и поглядывая по сторонам. – Вроде бы взрослые люди, а туда же… И ведь понимаю вроде бы все, а все одно бредом кажется. Осталось только осиновые колья запасти да чеснока наесться.

– Конечно, – стал серьезным Шакильский. – Сало как раз с чесноком было. И без кольев никуда. Тут у нас Дир первейший специалист. Он огнестрелку не признает, кстати. Знаешь, я, когда сюда только попал, тоже относился к этому ко всему с изрядной долей скептицизма, но потом…

Шакильский замолчал и резко выдернул из чехла карабин. Приложил его к плечу и начал поворачиваться вокруг себя, понукая коленями поворачиваться и лошадь. Гнедая лошадка слушалась егеря беспрекословно. Застыла и серая, что несла Дорожкина. Инспектор, поежившись, потянул из кобуры пистолет.

– Тсс, – покачал головой Шакильский. – Не теперь.

Дорожкин огляделся. До Макарихи оставалось, как он прикидывал, не более полукилометра, вокруг тянулось голое, прореженное осенью до чистоты мелколесье.

– Что случилось? – спросил Дорожкин, когда Шакильский опустил ружье.

– Шел кто-то за нами, – пробормотал егерь. – Плотно шел, не отставал, и, главное, лошади мои его не почувствовали. Это плохо. Да и я его не вполне ощутил. Так, по наитию. Ты смотри что делается? Уже белым днем беречься надо. Но я его не увидел. Даже тенью не разглядел. Что же получается, неужели он паутиной бежал? Что же это за погань такая?

Дорожкин только пожал плечами. Запоздавший испуг схватил его за шкирку, запустил холодные ладони за воротник. Или это и было ощущение неизвестного преследователя?

– Зачем ее посылали в Москву? – спросил Дорожкин, когда Шакильский сунул карабин на место и вытер со лба пот.

– Ты о Лизке? – переспросил Шакильский. – Так вот из-за этого и посылали, скорее всего. Я, правда, больше по лесным делам в курсе, что в городе творится, не очень знаю. По весне трое курбатовских погибло. Но зверя поймать не смогли. Потом Шепелев пропал, тут вроде все утихло. Некоторые даже подумали, что Шепелев и был тот самый… зверь. Я тоже, кстати. Но в конце лета, даже, считай, с июля, опять понеслось. Вначале только скотина, потом ребенок на Макарихе пропал, нашли только куски плоти. Ну а уж при тебе считай – Тамарка-травница, Мигалкин, тетка эта с почты, я слышал, что докторша еще одна из больницы. Опять же приемщицу ты в прачечной кокнул. Мне Ромашкин рассказал. Понятно, что она по лесу не бегала, но что-то мне говорит, что неспроста она… Ну наверное, никак Содомскому без еще одного инспектора было не обойтись? Да и вроде оправдались их ожидания или нет?

– Да черт с ними, с ожиданиями, – процедил сквозь зубы Дорожкин. – Почему именно Лизу в Москву потащили?

– А кто их знает, – развел руками егерь. – У вас же в управлении каждый в свою сторону заточен, выходит, твою заточку по Лизке сверяли.

– А как заточен был Шепелев? – спросил Дорожкин.

– Очень остро, – прошептал Шакильский, озираясь вокруг. – Я бы даже сказал, что чересчур остро.

Глава 12 Тайное и потайное

Дир, тщательно упакованный в зимний камуфляж, сидел, уткнувшись в читалку, на деревянных мостках над холодным зеркалом пруда. Тут же на берегу стояла удивительная маленькая, но крепкая лошадка неопределенной масти. Голова и живот у нее были белыми, ноги и спина рыжими, а роскошные, заплетенные косами грива и хвост – желтыми, почти золотыми. В отдалении, у окружающих пруд приземистых изб, у заборов и плетней по мерзлой траве бродили куры.

– А вот и рыцарь печального образа со своим коньком-горбунком! – приветствовал лешего Шакильский.

– Сань, ты бы определился, – пробурчал Дир. – Если я рыцарь печального образа, то лошадка должна зваться Росинант. А если конек-горбунок, тогда я не Дир, а Иван-дурак.

– Тогда уж, скорее, Иван-Дирак, – хмыкнул Шакильский, спрыгивая с гнедого. – Ты смотри, кого я тебе привел!

– Да уж вижу, – расплылся в улыбке Дир. – Привет, инспектор. Что? Как здоровье?

– Нормально, – улыбнулся Дорожкин и выудил из сумки книжку. – Это тебе.

– Елки-палки-сучья-моталки, – покачал головой Дир. – Я ж бумажных книжек не беру, Женя. Куда ж мне бумажные? Я ж лесной человек… А ну-ка… дай хоть посмотрю-то… Слушай, а ведь возьму эту. Зачитаю, конечно, но все одно возьму. Я ж, когда первый раз ее читал, полночи просидел, пока не осилил. Возьму, помусолю еще разок, в охотку, в охотку…

– Вот чудак, – покачал головой Шакильский, глядя, как Дир прячет за пазуху вслед за читалкой и подаренную Дорожкиным книгу. – Правда ли, что у тебя там тысячи книжек, в устройстве этом? И ты их все читаешь?

– Все не читаю, – покачал головой Дир, подходя к своей лошадке. – Пролистываю несколько страниц, откладываю, если не то. С первых же страниц ясно, стоит читать или можно обойтись. А Дирак [42] , Александр Валериевич, кстати, был весьма умным мужиком. Книжку хорошую написал. «Принципы квантовой механики» называется.

42

Английский физик-теоретик, один из создателей квантовой механики. Лауреат Нобелевской премии по физике 1933 года (совместно с Эрвином Шредингером).