Валентинка в феврале

— Прости, брат, я перепутал. Не моя это. Извини, — кланяется он, и мы выходим из ресторана.

На улице морозно, и девушка в шапочке с помпоном идёт рядом со мной. Я немного смущён. Что это было? Может быть, она обманывает меня и просто подговорила мужчину солгать мне? Но я смотрю в её блестящие глазки и верю. Я просто ей безоговорочно верю.

Мы останавливаемся и смотрим друг на друга. Она осторожно касается моей разбитой губы и спрашивает:

— Больно, да? Володя, прости, я правда его не знаю. Спасибо, что защитил меня. У меня есть для тебя подарок, — с улыбкой говорит она и достаёт из кармана маленькую ложку.

— Вот, приложи, она холодненькая, — заливисто смеётся она, и я вместе с ней.

— Ты украла ложку? — удивляюсь я.

— На память, она же тебе понравилась, — говорит девчонка мне, и понимаю, что влип, не хочу ее отпускать.

Меня охватывает желание просто потому, что она стоит рядом, ехидно сжимает свой носик, а щёчки розовеют на морозе, губы приоткрыты, и цитрусовый аромат окутывает меня. Я наклоняюсь, хватаю её за талию и притягиваю к себе. Целую с привкусом крови на губах, целую как в последний раз, будто она исчезнет, если я остановлюсь. Она отвечает мне неумело, аккуратно, но не отталкивает, и я сжимаю её сильнее. Прерываем поцелуй, и я чувствую, что мне мало, задыхаюсь от желания её ещё целовать. Смотрю на неё и произношу:

— Поехали ко мне?

Глава 3

Валентина

Я ощущаю, как его губы накрывают мои, сжимают, а затем по очереди отпускают, чтобы снова накрыть. Закрываю глаза и осознаю, что это мой первый поцелуй. Он волшебный. Я даже не успеваю испытать страх, что ничего не умею, и просто растворяюсь, отвечаю на поцелуй, пытаюсь уловить, как нужно двигать губами и языком. Но, кажется, это и не требуется, потому что меня словно поглощают, захватывают в плен со всей силой. Мне не нужно стараться — я просто позволяю себе насладиться этим моментом.

— Поехали ко мне? — предлагает Володя, тяжело дыша, и я замечаю, как его тёплое дыхание окутывает меня в морозном воздухе.

— Зачем? — спрашиваю я, ещё не отойдя от поцелуя, и, кажется, цепляюсь за его куртку, словно за спасительную соломинку, чтобы не упасть.

— Не знаю… Может быть, поедим кимчи? — серьезно говорит мужчина, и я начинаю осознавать происходящее, мои глаза округляются, и Володя спешит объяснить: — Кимчи — это острая корейская капуста. Недавно я привёз её из Кореи, очень ценный товар, просто так никому не даю.

— Кимчи? — повторяю я, всё ещё не до конца осознавая, что мне предложили, а Володя снова улыбается, нежно притягивает меня к себе и шепчет на ухо:

— Кимчи очень острое, но послевкусие после него сладкое.

Он снова меня целует, как в последний раз, и я сдаюсь, не понимая, что происходит. Он точно говорил о капусте или обо мне? Когда я позволяла так нагло себя целовать и даже слегка поглаживать по бедру? Люди же вокруг…

Я отстраняюсь от него, не в силах поверить в то, что только что произошло. Он смеётся, и в этот момент он похож на 18-летнего мальчишку, а не на взрослого мужчину 30 лет. Он поправляет свои волосы, прижимает меня к себе, обнимает, уткнувшись в моё плечо, и мы просто стоим.

Мне так спокойно, сверху начинает падать снег, и кажется, что я чувствую себя главной героиней романа. Мне это не снится, это реальность. Я аккуратно опускаю свою руку, нахожу мягкое место и щипаю мужчину, который меня обнимает.

— Ай! — воскликнул он, отстраняясь от меня, и рассмеялся. — Кто-то любит бдсмчик? Зачем ты меня ущипнула?

— Чтобы ты не думал, что я такая доступная, — нахмурилась я. Не буду же я говорить, что хотела проверить, настоящий ли он, или я просто сошла с ума.

Мужчина поправил мне шапку, застегнул капюшон и, наклонившись, посмотрел на меня.

— Ну что, куда пойдём, недоступная? Раз кимчи не хочешь.

— На каток? — спрашиваю я, и в глазах мужчины появляется замешательство.

— Можно, но я должен предупредить: я не очень хорошо катаюсь на коньках, — отвечает он и, кажется, начинает напрягаться, видя моё довольное лицо.

Не стоит волноваться, Володя, — думаю я про себя. Я умею кататься очень хорошо. В детстве мама часто говорила нам с сестрой, что девушка обязательно должна уметь готовить, вязать, плавать и кататься на коньках. Если с готовкой, вязанием и плаванием всё было понятно, то с коньками у мамы была связана какая-то странная мысль. Я вспоминаю её слова: «Вот пригласит вас мальчик на каток, а вы откажетесь, потому что не умеете. Или пойдете, а кататься не умеете и будете стоять у бортика, пока он от скуки будет наворачивать круги. Или что ещё хуже — выберет себе ту, которая умеет кататься». Возможно, у неё был печальный опыт, но кто знает? Эх, если бы она знала, что всё окажется наоборот!

Я не могу сдержать смех, и Володя смотрит на меня с недоумением.

— Я научу тебя кататься, потому что я отлично умею, идём, — говорю я с уверенностью и тяну его за рукав к катку. — Здесь рядом есть и каток, и прокат, так что нам повезло.

Володя убирает мою руку со своего рукава, и я думаю, что, возможно, слишком настойчива. Если судить по реакции моей сестры, он, вероятно, рассчитывал на другое продолжение вечера. Возможно, я ошиблась, и на моём лице явно отражается непонимание и расстройство.

Но тут происходит нечто, от чего внутри всё начинает бурлить. Я ощущаю тех самых бабочек, о которых пишут в книгах. Они порхают внутри меня, создавая светлую ауру, которая, кажется, стремится вырваться наружу и рассказать всем, как мне сейчас хорошо и прекрасно.

Володя берёт мою руку, целует её и соединяет наши пальцы. Мы идём вместе, рука об руку, он улыбается мне, и моя неловкость исчезает. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

Он уверенно ведёт меня через толпу, не давая никому задеть. А я просто послушно следую за ним. Мысли о сестре, которые иногда возникают в голове, словно сталкиваются с большой стеной моего счастья.

Пусть только на сегодня, но я очень хочу быть рядом с ним, говорю я себе и успокаиваюсь. В конце концов, Кристина должна мне за посты с довольно откровенными фотографиями и за того мужчину, который хотел меня облапать. Я еле объяснила этому мужчине, что я её сестра, и хорошо, что он не стал выяснять отношения дальше. Интересно, а Ромик знает, что моя сестра очень «верная» женщина? Ладно, не моё дело. Я выдыхаю и чувствую, как мою руку сжимают сильнее.

— А почему ты не умеешь кататься на коньках? Глядя на тебя, кажется, что ты всё умеешь, — задаю я вопрос и вижу, как Володя фыркает в ответ.

— Я много чего умею, — поднимает брови мужчина, и мне становится неловко. Я отдергиваю руку, но он возвращает её обратно и смеётся.

— Не знаю, о чём ты подумала, но я говорю о спорте. Мне нравится заниматься тем, что позволяет уверенно стоять на ногах. А коньки… В них я не уверен… Я катаюсь, но без особого удовольствия.

— Может быть, тогда не пойдём? — предложила я, останавливаясь и поднимая голову, чтобы посмотреть в его красивые ореховые глаза, которые внимательно изучали меня.