Валэри

– Ну хорошо — ты не помнишь, кто тебя обратил, хорошо — ты не можешь себя контролировать...
– я замолчала, оценив двусмысленность фразы, и поспешила исправиться.
– Нет, это плохо, конечно, что ты не можешь себя контролировать...
– кажется, я теряю свою же мысль, сбиваясь и отходя от сути.
– Вспомнила!
– всплеснув руками, чем изрядно насмешила Ваню, послала ему уничтожающий взгляд, и... опять забыла, к чему вообще вела этот разговор.
– Охо-хо-юшки хо-хо... Как же всё сложно...

– Кто-то уже дошёл до кондиции?
– насмешливо спросил Ваня.

Ага! Как же! А сам мне ещё виски плеснул в стакан. Я всё вижу...

– Похоже на то.
– хмельно отозвался Мартин, соглашаясь с Ваниной версией происходящего.

Нет, ну нормально? Это дискриминации по половому признаку и мужская солидарность мне сейчас так на плечи давит? А этот Мартин, вообще чего так запел? Осмелел, что-ли?

Последнее я заявила вслух. И, да, мне польстило, что он тут же заткнулся и уставился в дно стакана, высматривая там что-то интересное.

– Ха! Вспомнила! Вот у тебя мама, папа есть? Девушка? Представляешь это чувство... Не чувство потери, а неизвестности. Те люди, которых ты убил, у них есть семьи, любимые, друзья. И эта неизвестность, исчезновение человека сводила их с ума всё это время, что ты прятал тела в морге.
– да, и сейчас сводит. Итан перевёз тела в Логово, и что-то мне подсказывает, что нескоро он решит предъявить их родственникам. Если решит вообще...
– Они строили предположения, одно хуже другого, теряясь в догадках. И это чувство разъедает их изнутри... Тебе их не жаль?

Ваня притих, спрятав нижнюю часть лица за стаканом и оценивающе смотрел на меня, а Мартин...

– Не смеши меня...
– он ржал как конь!
– Я сирота. У меня уже давно нет родителей, ну, а девушки меня абсолютно не интересуют.

Ваня как-то напрягся, после заявления о нетрадиционной ориентации Мартина, и встряхнул головой, словно отгоняя от себя какие-то мысли. А вот меня больше заинтересовала реакция Вани, чем высокомерные речи, приправленные приступами хохота.

Но и так просто оставить убийцу я не могла:

– А ты почувствуй...
– я крепко сжала его виски, забираясь как можно глубже в его сознание. Я ничего не искала - я правила его эмоции, его восприимчивость, его чувства. Через полминуты раздался испуганный крик и я опустила руки.

– Я, пожалуй, не стану за этим наблюдать и приму душ.- Ваня сбежал, не дожидаясь моего разрешения. Хотя о чём это я? Это я постаралась для натурализма, перепачкав его всего собственной же кровью. Собственник внутри меня жалобно вздохнул и отправился спать — сегодня ему здесь ловить нечего.

– Что с ними? Где они?
– испуганно озирался по сторонам Мартин, одержимый собственными демонами. Или правильнее сказать, панический атакой?

Вдоволь насмотревшись на приступы Мартина: вырванные собственные волосы, в нервно сжатых пальцах, потоки слёз, отчаянные крики и даже молитвы, я плеснула ему ещё виски и отпустила навязанные мною эмоции и видения. Мужчина даже как-то зрительно уменьшился, сжавшись в кресле и обхватив руками голову. Меня не тронуло.

Вот ничуточки ни жаль!

Заказала из ближайшего ресторанчика себе еды и ещё пару бутылок виски, расслабленно устроившись и растянувшись на диване с телефоном. Расслабление долгим не вышло — меня сразил приступ хохота.

– Необязательно так ржать!
– уверенно заявил голый мужчина в моём розовом полотенце поверх бёдер и предупреждающе пригрозил мне пальчиком.
– Это ты, между прочим, виновата! Где стиралка?

Я ему честно пыталась ответить, но смех делал мои слова совершенно непонятными. А что? Очень даже ему идёт розовый. Ответить так и не удалось. Возможно, если бы не его грозный вид, меня бы хватило на большее, чем просто махнуть рукой в нужном направлении. Но он такой милаха, когда хмурится... И сзади, кстати, тоже отлично смотрится.

– Ты же знаешь, что они не отстираются?
– едва отсмеявшись, предупредила я.

– Знаю. Но не голым же мне идти завтра с тобой в дорогущий бутик, в котором ты мне купишь новую одежду?

А, что я? Я не против. Виновата, каюсь. Даже отрицать или отнекиваться не буду. А вот дельное замечание...

– Почему же голым? Не нравится розовый?
– я повела бровями и пригнулась, когда в меня что-то, брошенное Ваней полетело.

Бутылка кондиционера для белья, не найдя своей цели, приземлилась аккурат Мартину в голову. Мне бы встревожиться, но я могла лишь ещё громче рассмеяться. Да и что с ним будет? С Мартином в смысле, не с кондиционером.

– Ты кого-то стесняешься?
– задала я прямой вопрос, расправившись с последними ложками крем-супа.

Мой заказ давно уже привезли и я уже уничтожила его добрую половину. А Ваня так и сидел в полотенце на бёдрах. Не то чтобы я жаждала увидеть, что же такого под ним. Просто я видела резинку от трусов под тем самым полотенцем. Следовательно, зачем ему прятать трусы?

– Нет.

Очень исчерпывающе.

– А если серьёзно? Тебя смущает наш друг гей?
– я проследила взглядом за потерянным Мартином, который, сжавшись, наблюдал за нами из кресла без особого интереса.

– Нет! Нет!!!

Отодвинув от себя подальше посуду и стакан, я заинтересованно уставилась на заметно побледневшего парня.

– Я слышу стук твоего сердца...
– медленно произнесла я.
– Почему ты так распереживался?

С минуту меня буравили тяжёлым взглядом. Видимо, желая, чтобы я провалилась сквозь землю тут же. Грудь тяжело вздымалась, обрисовывая контуры мышц. А сам он продолжал молчать, лишь играл желваками, отчего его зубы скрипели друг об друга.

Устав наблюдать за этой, пусть и привлекательной, картиной я немного резко подытожила:

– Я могу тебя заставить сказать, если тебе недостаёт смелости сделать это по-хорошему и добровольно.

– В этом нет ничего особенного. Это тебя не касается!

– Тогда зачем из этого создавать такую тайну? Я же умру от любопытства!
– жалобно прошептала я, медленно отодвигаясь от стола вместе со стулом.

– Лера, это личное! Слишком личное.
– примиряющее произнёс он, наблюдая за моим приближением.

– Так выпей ещё, чтобы стереть жирные границы личного.
– подливая ему виски, я слишком вызывающе улыбнулась.