Валлиста

Во-вторых, это было не потому что ты дурак, а потому что она думала, что ты свожешь воспротивиться ее бабушке, когда понадобится.

– Иными словами, дурак.

Она фыркнула, я расслабился. Будь тут Лойош, "дурак" было бы одним из самых мягких слов, какие я услышал бы от него.

– Еще одно, - заметил я.

– Что?

– Когда я вспомнил ту, прошлую жизнь Доливара, когда вы и я встретились в первый раз - во всяком случае, я полагаю, что это был первый раз...
– я сделал паузу, но комментария не последовало.
– Так вот, я помню, что тогда думал, что Девере лет девять.

– И что?

– Ну, драгаэряне ведь растут медленно, правильно? Пока драгаэрянин вырастет, человек давно уже умрет.

– Да, это верно - сейчас.

– Сейчас?

Она кивнула.

– А когда же это изменилось?

– Постепенно, в течение невероятно долгого времени. Ты же знаешь, сколько существует Империя.

– Да, но...

– Что?

– Очень уж странная штука.

– Естественный побочный эффект.

– Эффект чего?

– Того, как дженойны давили на мир.

– Я не понимаю.

– Это был итог их изначальных усилий. Нет, не усилий. Эксперимента.

– Эксперимента?

– Влад, дженойны живут очень долго. Долго даже по меркам Сетры, долго даже по моим меркам. Они наблюдатели, и абсолютно бессердечны - по крайней мере по отношению к иным существам. Этот мир - эксперимент, который должен был проверить, можно ли породить общество застоя.

– Ничего не понимаю.

– Общества развиваются и меняются, Влад. Случаются изобретения, и изрядная их часть отдается в обществе; отношения между людьми развиваются и становятся другими.

– Поверю на слово.

– Ты этого никогда не видел, потому что, во-первых, недостаточно долго живешь, а во-вторых, здесь этого не происходило. Или, точнее, происходило, но очень и очень медленно. Образование Империи из разрозненных племен заняло десятки тысяч лет. Если бы не вмешательство дженойнов, потребовалось бы лишь несколько столетий.

– Это... я даже не знаю, что сказать.

– Я тогда была в числе их слуг, и мне это не нравилось. Меня и сестер оскорбила сама идея, не говоря уж о том, как они относились к нам, и мы взялись за дело.

– Великое Море Хаоса.

Она кивнула.

– Того, что сделали дженойны, это не изменило, но ввело некоторый медленный постепенный прогресс. С того времени прошли сотни тысяч лет, плюс наши усилия воспрепятствовать их вмешательству... в общем, кое-что менялось. Понемногу. Но теперь...
– Вирра улыбнулась.

– Что теперь?

– Конечно, я сама должна была понять. Катастрофа Адрона. Это ключ.

Семнадцать Циклов. Они сотворили стабильную систему, я внесла разлад. И Катастрофа - доказательство, что все получилось. Я должна была бы опознать дело рук своих.

– Э-м-м, я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Я говорю о Девере, о моей внучке, моем маленьком катализаторе, брошенном в болото застоя. Катализатор, да. Серебряная тиасса. Как я могла этого не узнать?

– Богиня, я понятия не имел...

– Девера. Дитя Междуцарствия.

– Постойне, это же бессмысленно. Во время Междуцарствия ее матери и близко не было. Я-то знаю, я сам ее спас.

– Да, - она улыбнулась.
– Из Чертогов Правосудия. Куда она прибыла, лишенная тела вследствие действий ее отца. В конце концов, именно ради этого я давным-давно ввела эту способность в линию э'Киерон, хотя и не знала, какие именно плоды она принесет.

– Вопросы возникали у меня в голове с такой скоростью, что я и запоминать-то их не успевал, а она продолжала: - И вот оно, время вне времен, протянувшееся от первой катастрофы до второй, и вторая соединила вместе всех - даже тебя, мой неуемный выходец с Востока, - чтобы породить малышку Деверу, идеальный катализатор, который проходит сквозь любые преграды. Это просто невероятно. Надо мне открыть вторую бутылку вина.

– Да, было бы...

– Расскажи мне все, что произошло.

Драться с ней я больше не хотел, и выдал более-менее подробную версию событий, оставив в стороне дела, которые ее не касались, а также то, о чем пообещал не рассказывать. Вирра слушала, время от времени кивая, и смотрела на меня при этом так, словно ее взгляд пришпиливал меня к креслу.

Когда я закончил, она села поудобнее и потерла подбородок пальцем странные они у нее, всякий раз, как вижу, вспоминаю, - а потом проговорила:

– О чем ты мне не рассказал?

– Так, мелочи, - ответил я.

– И как же она попала там в ловушку?

– Не знаю.

– Ты ее не спросил?

– Наши разговоры неизменно заканчивались на полуслове, потому что она внезапно исчезала.

Богиня кивнула.

– Да, конечно, так могло случиться.

– Почему?

Она отмахнулась так, словно это было неважно, что, с учетом моего везения, значило, что это и есть ключ ко всему (ключом это не было, но тогда я этого еще не раскрыл).

– Что ж, хорошо, - проговорила она.
– Теперь я понимаю.

– Рад, что хоть кто-то понимает. А можете объяснить, почему, когда я ударил в зеркало, то оказался тут?

– Я уверена, - сухо ответила она, - что если ты как следует задумаешься, то сможешь сообразить, почему, когда ты в своей обычной изящной, тонкой и незаметной манере прорезал дыру в ткани мироздания, то оказался тут.

– Э...

"Вирра, надеюсь, это меня не убьет."

– Ну да, - сказал я.
– Понял.

Она пожала плечами.

– Какое облегчение. Идем со мной.

Я последовал за ней узким белым коридором, пытаясь составить из всего роя вопросов нечто связное. Коридор завершился аркой, ведущей в большую комнату, также белую... только вот на той стороне оказалась совсем другое помещение. Когда я вслед за богиней прошел под аркой, мы оказались в круглой, не слишком большой комнате, с окнами...

– Эй, - сказал я, - это же у Морролана...

Она бесцеремонно толкнула меня спиной в одно из окон, и я оказался...

разумеется, в особняке, лежа на спине, прямо у комнаты с зеркалами.

"Босс?"

"Лойош, ты не поверишь..."

"Думаю, тебе стоит встать."

Знакомый тон. Я поднялся.

"Долго я..."

"Не так уж долго, пару минут. Но когда ты исчез, послышался тот звук..."

"Какой звук?"

"Знаешь, когда камни трутся?"

Проклятье.

"Да, наверное, я зацепил сигнал тревоги."

"Угу. Сматываемся?"

"Куда?"

Сверкнул взглядом в то зеркало, которое только что попытался разбить, и встретил собственный взгляд.